Сын Асталиона слушал своего ученика и чувствовал, как возвращается к жизни. Валинорскому Нолдо то и дело начинало казаться, что всё бессмысленно, пусто, мертво, поэтому нет причин бороться, руки опускались, и пропадало желание делать новый вдох. Но Сулион, который, несмотря ни на что любил, жил, радовался и печалился, заставлял вспомнить о том, что ещё совершенно ничего не закончено и не потеряно, путь продолжается, и конца ему не видно.

Линдиро тогда подумал о доме, семье, о своих мечтах, надеждах на новую встречу после возвращения с победой…

«Я сам виноват, понимаешь?» — начал вдруг корить себя Авар, а в душе валинорского воина уже звучала музыка.

«Ты поедешь на ваше место?» — спросил Нолдо.

Ответ был отрицательным. Сулион не стал объяснять, что не может бросить службу, что никогда не простит себе, если в его отсутствие на лагерь снова кто-нибудь нападёт, а он ничем не сможет помочь, что…

«Есть вещи, которые важнее личного счастья. Она сама от меня ушла. Выбор сделан».

«В нашем доме забытом

Веет холодом,

Где твоё тепло? — тихо запел Линдиро. — Помню, как здесь было

Солнечно, а потом

Солнце вдруг зашло

За горизонт,

И тьма украла счастье,

Я сам его оставил так легко.

Уйти из этих снов

Не в моей власти.

Ты рядом,

Но всё так же далеко».

Слушая друга, Сулион качал головой, давая понять, что от подобных песен легче совсем не становится, однако Нолдо не думал менять тему:

«Что имеем — не ценим,

Видно, сказано было обо мне.

Не хранил, отпустил,

И вот наказан я,

Хоть по всей земле ходи, зови

И пой,

Но нет ответа,

А в нашем доме мечется сквозняк,

Лишь одинокий вой

Шального ветра,

И всё на свете наперекосяк».

Когда музыка смолкла, и вокруг снова воцарился шум дождя, Авар вдруг задал неожиданный вопрос:

«Вы, аманэльдар, ушли из Валинора по своей воле. У вас были веские причины. Так почему я всё чаще слышу, что вы тоскуете по оставленному дому и прошлому? Понимаю, ты сейчас пел про меня, но ведь и о себе тоже».

Тогда сын Асталиона отвечать не захотел.

***

— Помнишь, — печально улыбнулся Линдиро, косясь на мечущийся волокнистый мрак, — ты спрашивал, почему аманэльдар тоскуют о Валиноре? Думаю, тебе пора узнать, что каким бы отвратительным и лживым местом ни была Земля Валар, там не приходилось каждый миг опасаться за свою жизнь. Это оказалось ценнее, чем мы все полагали.

Никогда не знавший мира Авар пожал плечами и, встряхнувшись, пошёл вперёд, практически невидимый в опускавшихся сумерках.

Неожиданно он остановился.

— Здесь мертвец! — удивился Сулион, жестом подзывая друга.

Брошенное поселение, давно превратившееся в руины, было ещё достаточно далеко, чтобы подумать, будто труп притащили оттуда хищники. К тому же, тело выглядело целым, разложившимся от времени, а не обглоданным.

Колдовская тьма на миг полностью скрыла поднявшийся в небо ночной светоч, но вдруг резко метнулась в стороны, словно круги по воде от брошенного камня. Серебристое сияние хлынуло на бесплодную землю, и эльфам показалось, будто труп едва заметно шевельнулся.

Примечание к части Песни: "Озеро мечты" Данила Цыбин

"Сон" из рок-оперы "Орфей"

Секретные условия договора с самим собой

— Ты башкой своей тупой подумал, что будет, если нас накроют? — молодой бритый наголо мужчина со следами недавней драки на лице толкнул соратника в бок. — Мы должны эту хрень поймать и вернуть в загон, а не пути для побега искать!

— Даже не думай меня закладывать, — не менее избитый напарник с рыжеватыми космами напрягся. — Я ведь скажу, что ты со мной заодно.

— Каждый раз, когда кто-то заговаривает о побеге на юг, его сразу на дыбу и колотят до смерти! А то и поимеют всем, что под руку попадётся.

— Здесь у нас респектив нет!

— Ага-ага, а помнишь, что стало с теми, кто это говорил?

Обоим ловцам разбегавшихся подопытных Дарителя было, что вспомнить, и какое-то время мужчины молчали.

— Слушай, ты ряльно считаешь, что лучше быть на правах скотины для жратвы? — снова вспомнил аргументы мятежников рыжий. — Да я полно народа знаю, кто готов валить вот прям щас!

— Но не валят!

— И чо? Потом свалят. Ты пойми, пока мы, «человеки болезные», делаем всю самую грязную, тяжёлую и опасную работу, орки жрут, пьют, нас дубасят, а наших девок натягивают! А те потом рожают этих уродов! Ты посмотри вокруг! Почти не осталось светловолосых человеков! Одни плосколицые чёрные!

— И чо?

— Да ничо! Свалим за горы — свободными станем! Сами будем жрать, пить и девок натягивать!

Мужчины загоготали и вдруг, наконец, увидели следы давно разыскиваемого существа.

— Эй! Йульг! — позвал ушедшего в другую сторону третьего собрата мечтавший о побеге ловец. — Иди сюда! Мы его нашли! Он к горам через Дерьмосело побежал!

— Если не выследим до темноты, придётся прятаться в сарае каком-нибудь, — предостерегающе произнёс подошедший человек: немолодой, поджарый, с поредевшими светлыми волосами, один глаз быт перевязан давно не стиранной полоской ткани. — Ночеет уже.

Ловцы посмотрели на небо, затянутое тусклой клубящейся, словно дым от пожара, мглой.

— Успеем, думаю, — вытащил из сумки за плечами сеть заговорщик. — Раз нигде кровавых следов нет, значит, хрень вонючая не жрала ничего. Быстро выдохлась, значит.

Собратья согласно кивнули и двинулись по следам в сторону гор. С началом сумерек мужчины прошли по краю заброшенного Дерьмосела и вышли на заваленную валунами и мусором равнину.

Вдруг издали донёсся душераздирающий вопль, от которого все трое замерли на месте и, возможно, намочили штаны.

***

Полугнилой труп заблестел в лунном свете, словно плоть была влажной. Сияние Исиль, поначалу сверкая на покрытой пятнами коже, начало блекнуть, словно впитываясь в тело, поглощаясь им, и мертвец постепенно стал чёрным провалом во тьме.

Сулион инстинктивно схватился за кинжал, и в этот момент труп подпрыгнул не меньше, чем на половину роста эльфа, в полёте превратившись в волка с проплешинами на шерсти и содранной местами до рёбер шкурой. С душераздирающим воплем, сочетавшим в себе отчаянный крик и звериный рёв, монстр бросился на эльфа, тот успел отскочить и метнуть в морду твари клинок, однако оборотень был мёртвым и не заметил вонзившееся в глаз лезвие.

— Бежим! — крикнул Линдиро, срываясь с места.

Оба воина понимали — нельзя приводить чудовище к остальным и подвергать их опасности, поэтому ринулись в разные стороны, прочь от собратьев.

— Его надо поджечь! — голос Сулиона прозвучал надрывно. — Я отвлеку! Запали факел!

Однако монстр словно понял речь жертвы и, резко сменив направление, кинулся на Линдиро. Сын Асталиона увернулся, выставил вперёд меч, прикидывая, как изрубить чересчур прыткое чудовище на куски и не оказаться растерзанным.

Сулион поджёг факел, побежал на помощь.

***

— И чо терь делать? — спросил рыжий ловец остальных, прячась вместе с ними в брошенном гнилом сарае. — Эти двое счас грохнут собственность Дарителя, а отвечать нам.

— Счас скажешь, что надо валить! — лысый угрожающе поправил пояс с ножами. Грубая ткань штанов, намокнув, натёрла между ног, ловец уже мечтал снять с себя тряпки и как следует почесаться, но ситуация совсем не располагала.

— Притащим труп и скажем, что нашли таким, — вращая глазами, оскалился Йульг. Было заметно, что он не так спокоен, как хотел показать. — И выслеживать этих гадов из-за гор мы не пойдём — чай не разведка. Это орочье дело, не наше. Мы — простые ловцы, а не армия. Если спросят — скажем, что видели каких-то чужаков. Не спросят — не скажем. А кто сейчас высунется, яйца отрежу и пожарю себе на завтрак.

Рыжий и лысый синхронно кивнули, хотя и думали о сказанном совсем разное.

***

Закрывавший небо волокнистый туман сложился в жуткую морду, клубясь и сжимаясь, будто хохоча.