— И что же делать? — Мельдир беспомощно развела руками.

— Думаю, нам нужно чаще общаться, писать друг другу письма, делиться проблемами. Убийство младенцев всё же больше женская беда, чем мужская, и лучше, если о ней подумаем мы.

Вновь воцарилось молчание, а потом послышались голоса, и вошла служанка, сообщить, что муж Мельдир требует возвращения жены домой и прислал за ней. Поблагодарив Дорвен и пообещав написать, супруга Брегора поспешила в деревянное здание, которое ни за что не назвала бы даже временным домом.

Примечание к части Песня гр. «СерьГа» «А что нам надо»

Подарок эльфам

Марахорн сидел в глубине землянки у костра и разбирал собранные сведения, а заодно готовил к отправке в Барад Эйтель письма. Пока сообщить было особо нечего: на месте разрушенных ранее орочьих поселений новые не отстроились, также исчезли ещё несколько городков, располагавшихся южнее шахт. По всему выходило, что жители Дор-Даэделот действительно постепенно перебираются на северо-восток, однако это было лишь предположение, и командир не знал, стоит ли его озвучивать. В конце концов, орки могли воевать между собой, и никакой особой стратегии в этом не отыскивалось. Лишние домыслы могли только запутать эльфийских командиров.

Помимо всего была и ещё одна проблема: третий отряд не вернулся в срок в условленное место, но это не считалось чем-то небывалым — задержка могла быть вызвана чем угодно, соратники порой возвращались на следующий день после отправки писем. И что в итоге? Догонять посланников? А если прошло больше времени, и уже не настигнуть соратников, ушедших на юг? Посылать ещё одни письма со словами: «Простите, зря вас опечалили — все живы и здоровы?»

— Непроверенные сведения отправлять запрещаю, — заявил Хадор, просмотрев собранные своими воинами разведданные.

Согласием ответили все, однако некоторые кивнули запоздало и неохотно — полагали, будто любые их соображения ценны. Дураки наивные!

Все, собравшиеся в тайной пещере бойцы носили одинаковую серую одежду, кожаные доспехи и маскировочные эльфийские плащи, отличались лишь нашивки-номера отрядов. Волосы большинства мужчин были светло-русые или слегка желтоватые с сединой, тёмно-русых и черноволосых в этот раз на севере оказалось совсем немного.

— Между собой всё обсудим, даже непроверенное, — сын Хатола сел рядом с Марахорном, сверля его взглядом. Оба командира понимали — однажды они скрестят оружие, и победит тогда тот, чья рука не дрогнет.

Но только не сегодня.

— Что тебе известно?

Такой вопрос Хадор задавал каждый раз, когда хотел услышать сведения, не предназначенные для ушей не только эльфов, но и простых воинов-эдайн.

— Ничего хорошего, — старший товарищ зло прищурился. — Четвёртые так и не поняли, где заразу подцепили и как. Я-то подумал, когда Хар язвами покрылся, что он кого-то не того, ну, ты понял. Или его. Сразу несколько. Мало ли, кто как сведения и пленных добывает. Я ж всё понимаю. Но потом, когда он кашлять начал, Гил и Морох тоже зачесались. Я их в Исток лечиться отправил, мы пересидели отдельно ото всех эльфью дюжину дней, вроде не заболел больше никто. Но знаешь, чего я опасаюсь? Мы ж так и не поняли, откуда эта зараза была. То ли от воды, то ли не от воды. А вдруг она позже проявится? Моргот этот что угодно придумать может.

— Не думаю, что у нас кто-то под орков ложится, — Хадор посмотрел на соратника испытующе, пытаясь понять, стремится ли Марахорн его оскорбить намёками, провоцируя на поединок.

— Мало ты знаешь, — хмыкнул тот.

— Так расскажи.

— Эльфы обещали нам лекарства присылать от любых хворей морготовых, но сколько их ждать? Мы тут все передóхнуть успеем, случись что. Я думаю, надо поймать пару кашляющих чесотошных местных и отправить в Барад Эйтель, чтоб их там вылечили, и мы бы снадобья получили.

— Я согласен. Где вы ту заразу нашли?

— Так не знает никто. Много где бывали, а заболели, уже когда почти сюда дошли.

— Только нам болезных везти не в чем, — задумчиво произнёс сын Хатола, — хотя, это не главное. Главное — найти. А там придумаем что-нибудь.

Марахорн согласно кивнул.

***

Погода выдалась даже хуже, чем обычно: пошёл липкий холодный дождь, поднялся ветер, крутящий вихри из мелких камней, намокшая земля замёрзла и стала скользкой. От промозглого холода не спасала даже тёплая одежда, зубы стучали, однако Хадор и пятеро его соратников приняли решение не возвращаться в укрытие, поскольку не было гарантии, что в ближайшее время станет теплее.

Осторожно миновав очередное брошенное поселение, превращённое в свалку и по совместительству — в кладбище, воины обогнули странной формы пруд — словно водой залило обрушившийся туннель, прошли мимо холмов и повернули к разваливающейся длинной стене, исписанной однотипными ругательствами.

Вдруг совсем рядом что-то зашуршало, будто по камням протащили набитый мусором мешок. Мгновенно рассредоточившись и приготовившись к бою, бойцы Дор-Ломина замерли, прислушиваясь и осматриваясь, как вдруг из темноты прыгнуло что-то длинное, словно гостевая скамья, на низких лапах, и в следующий миг тьма озарилась чистым золотым пламенем, направленной струёй ударившим в чужаков.

Выхватив заготовленные отравленные дротики и вскользь подумав, как повезло оказаться сбоку от незаметной в темноте чёрной твари, Хадор метнул, снова замахнулся, и вдруг понял, что остался один с чудовищем и двумя горящими телами, ещё живыми, мечущимися, но уже обречёнными.

Думать, куда делись остальные, сын вождя не стал. Достав ещё дротик, воин метнул его и был уверен, что попал, однако ничего не произошло. Напоминавший огромную ящерицу монстр бросился к охваченной огнём туше, схватил за ногу и начал трепать, словно взрослый мужчина ничего не весил. Решив, что надо действовать сейчас, поскольку второго шанса может не оказаться, Хадор выхватил меч и бросился на врага. Монстр обернулся, швырнул горящее тело так, что воин еле увернулся, разинул пасть, и выдохнул пламя. В этот самый момент сын Хатола, не жалея руки, ткнул клинком прямо в глотку и, отпустив оружие, отпрянул, пытаясь сбить с себя огонь. Сталь погнулась, начала плавиться, враг заметался, страшно захрипел, заскулил, а потом осел на землю и застыл в расплывающейся чёрной луже.

Чувствуя, как от боли в кисти, предплечье, плече и груди темнеет в глазах, Хадор попытался справиться с собой, но камни почему-то приблизились. Взвыв, не в силах сдержаться, воин обхватил себя уцелевшей рукой, и в этот момент появились исчезавшие собратья.

— Пей, герой!

— Гордимся!

— Отец обязательно узнает о твоём подвиге!

— Пей, пей, легче станет.

Кто-то помог встать. Хадор хотел бы сказать соратникам всё, что о них думал, только не нашлось сил. Ноги подкашивались, сознание плыло, но мысли вдруг прояснились, и сын вождя чётко приказал:

— Тащите тварь к нам. Мясо сожрём, шкуру — на доспех, а череп — эльфам подарим. Пусть ценят, как им с нами повезло! Ха!

***

— Знаешь, дорогая, что я хочу ответить в письме другу, который просит моей поддержки в своих невыносимых душевных терзаниях? — спросила Зеленоглазка молодую ученицу — человеческую девушку, однако странно красивую, с лучистыми серыми глазами.

— Возможно, я догадываюсь, — заулыбалась та, открыв идеально-белые ровные зубки.

— Да, я хочу написать ему, что мне некогда думать о смысле жизни и ценности поэзии, поскольку мне только что подарили драконий череп, двух больных пленников и пятерых хворых разведчиков, из отряда бойцов, которые, ты просто вникни в суть, не нашли, с кем воевать в земле Моргота, зато отыскали работу целителям Барад Эйтель!

— Я верю, Лайхениэ, — мелодично хихикнула ученица, аккуратно раскладывая записи по полкам, — Хадор найдёт, с кем воевать. Он из тех, кто умеет добиваться целей.

— Ты бы хотела замуж за такого мужчину? — колдунья хитро подмигнула.

— Пожалуй, нет, — подумав, ответила юная знахарка, — поэты — даже бестолковые нытики — мне нравятся больше.