— Перестаньте, пожалуйста, — громко произнёс Гельмир, не слишком надеясь, что проблема решится быстро и легко, но вдруг шум на улице привлёк внимание даже тех, кто усердно пытался сделать башню всё-таки не похожей на детородный орган.

Среди нараставшего гула прозвучал мелодичный голос Ауриэль, и воцарилась неожиданная пугающая тишина.

***

Год был тяжёлым. Эльфы объясняли это сложными природными явлениями, связанными с погодой, и каким-то образом повлиявшими на численность дичи в лесу, которая почему-то зависела от количества мышей и ягод на полянах, где мало что выросло, но об этом можно было не задумываться — номы всё равно помогут и подскажут.

Уйдя далеко в лес, не используя обычные охотничьи тропы, Баран с сыновьями, Белен и трое их друзей, тоже с детьми, после долгих безуспешных поисков нашли-таки звериные следы.

Места здесь были странными. Вроде бы лес, как лес, однако птицы не пели, ветер не ощущался, всё было словно мёртвым.

— Здесь, видно, битва в давние времена отгремела, — вспомнил рассказы дортонионских эльфов Белен. — Земля помнит.

— Гиблые места, — Баран нахмурился. — Лучше обойдём.

Охотники рассредоточились среди бурелома и кустарников, обошли пересохшую топь, расставили силки и капканы. Мальчишки отыскали поляну с незнакомыми ягодами и, помня наказы старших, трогать ничего не стали. Можно было бы взять горсть в селение и показать эльфам, но зачем? Потом кто-нибудь принесёт. Лучше поискать что-нибудь проверенное, например, бруснику. Весело закричав, ребята побежали наперегонки на звуки голосов родителей.

Белен остановился и прислушался. Снова слишком тихо, значит, опять нехорошие места, лучше сменить направление. Свистнув брату, получив ответ и прикинув безопасное расстояние, на которое можно отойти в чащу, второй сын Беора двинулся по краю пересохшего болота, перешагнул полугнилой сосновый ствол и вдруг почувствовал резкую боль в стопе. Инстинктивно отпрянув, мужчина увидел на мху алые пятна и понял — это его кровь. Нога заболела сильнее, наступить стало невозможно. Скорчившись и с трудом опустившись на бревно, Белен посмотрел, на что наступил и увидел торчащее из земли примерно на ширину ладони остриё то ли меча, то ли кинжала, грязное и проржавевшее от времени, однако по-прежнему острое.

Позвав на помощь, сын Беора с досадой подумал, что своей невнимательностью создал много проблем семье, хотя должен заботиться и кормить, а теперь придётся долго лечиться. Ничего, будет детям урок, что надо лучше смотреть под ноги.

***

— Почему вы мне раньше не сказали? — со злостью выкрикнула Ауриэль, выслушав рассказ смертных о случившемся с Беленом.

Эльфийка негодовала, но для человеческих мужчин всё равно казалась дивно прекрасной, а её голос — красивейшей песней.

— Вы не понимаете, что упустили время?!

— Да мы всё как надо делали! — начал спорить Баран, которого отец послал за Ауриэль во «дворец для обучения». — Рану перетянули, обработали, сразу домой отправили. Откуда я должен был знать, что творится? Я тебе что ли лекарь? И ушли мы далеко, а брат сам не мог идти. Сначала хромал, а потом вообще слёг! На себе его тащили, а ты говоришь — время потеряли! Мы тебе не кони тягловые!

Тавариль кивнула и поспешила за лекарствами, хотя и догадывалась, что можно уже не стараться. Если всё так, как говорят, шансов нет.

***

Хозяйка встала в дверях комнаты, не пуская Бельдир в коридор.

— Но я хочу видеть папу! — плакала девочка. — Я уже не маленькая!

— Нет, — жена Беора обняла внучку, погладила по растрёпанным волосам.

— Я взрослая!

— Пусть идёт и любуется, раз взрослая! — злой голос тётки испугал Бельдир, девочка сжалась и заплакала сильнее. — Чего рыдаешь? Пошли!

— Не смей обижать ребёнка! — крикнула мать на дочь, когда та схватила племяшку за руку и грубо поволокла за собой.

Попытавшись защитить Бельдир от агрессивной родственницы, жена Беора преградила путь к комнате, куда положили Белена, но вдруг девочка вырвалась и прошмыгнула в неплотно закрытую дверь.

Не увидев ни эльфийских лекарей, пытавшихся помочь отцу, ни деда, сидевшего рядом с сыном, Бельдир ошарашенно уставилась в неестественно улыбавшееся лицо любимого папы, который не мог ничего сказать, его трясло, слышалось странное мычание.

— Заберите ребёнка! — приказала эльфийка, которую девочка не рассмотрела.

Бабушка снова схватила внучку за руку, потащила за дверь, но Бельдир в последний момент обернулась и увидела, как папа вдруг изогнулся дугой, всем телом поднявшись над постелью.

Девочка зажмурилась, а потом вытерла слёзы и больше не плакала.

Расскажи, Ном

Осень ощущалась в холодеющем воздухе пока только в тени — на солнце всё ещё было тепло, а вечнозелёные сосны, залитые золотом дня, выглядели и вовсе по-летнему.

Финдарато вышел из дворца к ожидавшему его Беору и почувствовал, как сердце сжимается болезненнее, чем раньше — друг выглядел совсем старым: тёмные волосы и борода побелели, кожа сморщилась, на желтоватых руках появились шишки.

Наверное, стоило привыкнуть к постоянно идущей рядом с Фирьяр смерти и научиться радоваться мимолётным счастливым событиям их коротких жизней, однако для Инголдо это пока было неразрешимой задачей. Слишком, слишком быстро летит время для Младших! Это даже не песок сквозь пальцы! Это вода в решете.

Поймав взгляд своего благодетеля, вождь, которого народ всё чаще называл Старым, понял, о чём подумал бессмертный эльф и с улыбкой отмахнулся.

— Ай, не спеши ты нас хоронить, — хрипло и чуть нараспев заговорил Беор, весьма бодро вставая с ажурной кованой скамьи, — ведь у нас ещё здесь дела.

У нас дома детей мал мала,

Да и просто хотелось пожить.

Финдарато вымученно улыбнулся, обнял друга и, взяв под руку словно уменьшившегося в росте дряхлеющего человека, пошёл с ним вдоль желтеющих кустов, представляя, насколько отвратительно прекрасным выглядит на фоне подданного. Лучше не задумываться об этом. Но как?!

— Ты всегда учил меня и мой народ, Ном, — тон Беора Старого стал извиняющимся, — я твою мудрость всем передавал. Но никогда не спрашивал, что там, за порогом жизни. Да и не думал я об этом, хоть и схоронил многих. А сынок умер, Белен мой добродушный, сникла матушка от горя, всё чаще говорит, мол, скоро за сыночкой отправится, я и подумал: а куда они отправятся? Встретятся ли? Скажи, Ном, прошу. И как мне, дураку, быть? Помру я, и с какой женой в том мире время коротать? Не с двоими же сразу! Они ж вряд ли друг другу будут рады.

Глаза человека повеселели — шутит. И на сердце эльфа стало теплее.

— Вам ведь за морем Творцы всякое говорили. Про то, что после смерти, тоже рассказывали.

Посмотрев в бледно-голубое полуденное небо, уже не ярко-лазурное, как летом, Финдарато вспомнил и невольно разделил негодование Феанаро о том, что Валар утаивали от эльфов грядущее пробуждение Младших. Разумеется, об их посмертном пути речь тоже не велась, даже лживая. Что же ответить?

Мимо проходили и кланялись взрослые Фирьяр, а дети, видя короля-эльфа, притихали, прекращали беготню, неуверенно улыбались. Маленькая девчушка с длинной чёрной косой искренне обрадовалась Финдарато и бросилась обниматься. Испуганная мать попыталась извиниться и оттащить ребёнка, однако Инголдо успокоил женщину и, позволив девочке пролепетать что-то похожее на песенку, похвалил малышку и маму за успехи в обучении.

Девочка радостно пискнула и побежала к ровесникам.

— В Валиноре не было места смерти, — осторожно начал говорить Финдарато, представляя, сколько всего придётся сказать, если друг станет задавать вопросы, — да, аманэльдар помнили тех, кто погиб на родных берегах, но всё это осталось в прошлом…

«Ложь! Не осталось. Память неизбежно тянула назад, но смертному об этом знать необязательно».

— Мы знали, нам говорили, что Чертоги Намо Мандоса — временное жильё для любого эльфа, потому что наши феар привязаны к Арде прочнейшими нитями — Темами Песни Творения, и мы не можем покинуть свой мир. Но вы…