Примечание к части Песни: «Я ### собак» гр. «Е##нько»,

«Тучи» гр. Иванушки Интернешнл

Всё ради будущего сына

— А я говорила, что у меня в роду орки были, — краснея и посмеиваясь, Эмельдир обняла приунывшего за столом супруга.

— Да причём тут орки! — Барахир с обречённым видом всплеснул руками. — Мы столько сил приложили, чтобы обеспечить себе будущее! Чтобы ему обеспечить возможность спокойно встать во главе народа!

— Ну, не всем же быть вождями, ты это тоже пойми. Но я думаю, нам не стоило его называть в честь моего папаши. Это моя вина. Папашка ж мой не любил меня, и теперь вот так мстит.

— Ты хотела, как лучше.

— Да нет же, — покачала головой Эмельдир, — я после тяжёлой беременности и родов не в себе была. Я думала, перед папкой хоть как-то извиниться, ведь это из-за нас его бешеный волк укусил. Думала, сынок будет такой же умный, как мой папка. Но, видишь, не стоило. Но, Хирьо, Берен всё равно наш сын, каким бы ни был. Может, придёт день, мы ещё гордиться им будем. Да, не спорю, в его возрасте мы уже грабили таргелионского короля и попрошайничали, а он просто-напросто пьёт и распевает разное постыдное. Но просто прими его, как есть. Представь, что он не сын вождя, а обычный парень.

— Но он — сын вождя, Эм, — Барахир медленно вздохнул. — И мне стоило огромных усилий отстоять это. Ты ведь помнишь?

Супруга помнила. Очень хорошо помнила.

***

Дорога в Ладрос из осадного лагеря преподнесла массу сюрпризов, впрочем, ожидаемых, но всё равно неприятных. Узнав о пропаже и, очевидно, гибели отца, Барахир принял решение ехать домой немедленно, поскольку не представлял, что на самом деле творилось в Алом Просторе в долгие годы его отсутствия. Догадывался, разумеется, получал известия и слухи, только в достоверности большей половины из них уверенности не было. Оставив беременную долгожданным первенцем жену под присмотром эльфийских знахарей, пока дороги не станут безопасными, сын Брегора решил срезать путь, проехав через реки по льду, минуя мосты, но каждый раз, стоило приблизиться к переправе, начинались оттепели. При проезде через лес, Барахир дважды попадал в метели, после которых приходилось браться за лопаты. Но самым обидным оказался финальный эпизод дороги, когда на въезде в Ладрос обнаружился патруль, потребовавший мирианы. Сын пропавшего вождя хотел было представиться и заставить стражу, состоящую исключительно из гномов, извиниться, но потом подумал, и мысли пришли в голову не самые приятные: отец сгинул, когда начал требовать от Кхазад неугодную им работу; возможно, кто-то уже сел на ладросский трон, просто пока не может об этом объявить; здесь сплошной лес, а зимой имеется возможность сделать незаметные после снегопада проруби, в которых очень удобно надолго и бесследно спрятать труп.

Решив не выдавать себя и просто заплатить, Барахир проехал к дому отца.

Больше для порядка, нежели ради результата, потребовав ещё раз очень подробно рассказать о поисках вождя и объяснить причины, по которым Брегор, сын Боромира до сих пор не найден ни живым, ни мёртвым, беоринг убедился заодно, что родитель больше жён не приводил и детей в тайне не нарожал.

Одной проблемой меньше.

Ещё в дороге много размышляя о том, как строить отношения с подданными, которых не видел два десятка лет, Барахир решил собрать всех, кого знал, с кем переписывался, или кого хотя бы помнил по учёбе. Конечно, большинство уже повоевало на севере, и вернулись оттуда далеко не все, но все нужны и не были.

«Радостно видеть, как родители продолжают жить в своих детях», — первое, что сказал при встрече Ангдир — отец друга детства и один из ближайших людей почившего вождя.

Возможно, если бы не общался долгие годы с наугрим, Барахир не понял бы намёка, но гномы всегда говорили такие слова, когда наследник брался за дело отца, и означало это — продолжение того же пути, поддержание тех же связей на прежних условиях.

Но ведь новый вождь хотел совсем не этого! Да, он видел мощь морготовых скал, слышал рассказы о жизни за Железными Горами, но также Барахир видел и то, как бдительно сторожат эльфийские войска вражескую территорию. Разумеется, хозяевам полей всё равно, куда отправлять пшеницу, кузнецам нет разницы, кто купит их изделия, но ведь лучше, если на тебя работают здоровые взрослые люди, чем калеки, дети и старики!

Однако кого-то и по-старому устраивало. Может быть, в этих словах звучало только опасение обидеть скорбящего сына вождя, от которого теперь зависело будущее Алого Простора, но ведь, вероятно, и нет.

Барахир с надеждой на лучшее посмотрел в глаза друга юности, но Ангрим, как его старший брат, во всём соглашались с отцом.

— Предлагаю сначала поесть, — Белет, дочь Бреголаса, которую новый вождь помнил ребёнком, теперь была взрослой женщиной, хозяйкой большого дома, где и собрался первый совет Ладроса в новом составе.

Белет стала очень красива, даже несмотря на ощущавшуюся в ней гордую агрессию, словно в крупной хищнице. Ей нравилось демонстрировать силу, поэтому, узнав, что дядя вернулся с севера, аданет сразу же предложила встретиться именно у неё.

«Я продала этот проклятый отцовский дом, мы с братьями поделили выручку и купили себе жильё, какое сами хотели. Без прошлого».

Барахир невольно засматривался на аданет. В голову и не только лезли навязчивые мысли, что, если бы он не был женат… Борьба с собой отняла немало сил, пришлось вспомнить самое мерзкое, что когда-либо видел: полусъеденные останки, вонючих бродяг, покрытых язвами, спившихся стариков и выживших из ума старух.

Мысли постепенно вернулись в нужное русло, и Барахир посмотрел на кузенов. Младшие братья Белет выглядели не слишком приветливо, ничего о себе не говорили, только ели.

— Барахир, — после вежливой похвалы в адрес хозяйки и её угощения, старший из них всё-таки начал открывать рот не только для поглощения пищи, — мы не наживались на войне. Скажу честно, и не собирались. Мы с Белегундом взялись за перевозки провизии на север, и это считалось за службу. Не хотелось бы что-то менять, если честно.

***

— Они не наживались, а мы наживались, — Эмельдир взяла гребень, начала осторожно расчёсывать доходящие до плеч волосы мужа. — Я хорошо накопила добра. Нам с тобой.

Барахир промолчал, поскольку стыдился методов обогащения супруги. Она ведь на самом деле обворовывала склады осадного лагеря! Вместе с другом-казначеем из Белегоста аданет переписывала списки и грамоты, и если бы это заметили…

— Знаешь, что было самым страшным? — решил вождь сменить тему. — Я хотел перемен, мечтал стать лучше, чем отец, исправить его ошибки, но, вернувшись, понял: от меня этого не ждут!

— Народ ждал, — пожала плечами Эмельдир.

— А что народ, Эм? Случись что, никто из них не встанет на мою защиту, а друзья и дети Бреголаса — помогут.

— Угу.

— Я был рад, когда тётя Бериль взяла слово. И очень ей благодарен.

***

Младшая из сестёр Брегора выглядела древней старухой, хотя глаза светились, словно у молодой.

— У меня есть предложение, — неожиданно заговорила она, неловко ёрзая на стуле — видимо, ныла спина. — Барагунд, Белегунд, — обратилась Бериль к сыновьям Бреголаса, — вы знаете, я не раз говорила брату, что родила восемь сыновей не для того, чтобы они у Моргота калечились. Я не ради этого спасаю выброшенных на мороз полукровок. И мне не хочется снова прятаться в подвале и бояться, что мой дом подожгут бунтари. Но вы все знаете: Брегор никого не слушал. Барахир, я знаю, другой. Ангдир, тебя устраивало, как Брегор вёл дела. Но так дальше нельзя. Я не против, чтобы гномы ремонтировали приют, но я хочу жить среди своего народа.

***

— Понимаешь, — Эмельдир начала расчёсывать мужу бороду, — это ж просто лесть, чтобы тебя использовать. Я каждый раз говорю. Но ты ж любишь ласковые слова! И, да, не думай, что я не замечаю, как ты на племяшку пялишься. Если что узнаю, попрощаешься с любилкой.

— Эм, ну что ты!