— Но это не самое главное! — обрадовался эльф, заметив, что собеседница больше не смотрит с равнодушным презрением. На траву легли масштабные схемы отделки внутренних помещений: лестничных пролётов, потолков и главного купола.

От изумления дева ахнула: на эскизах были изображения, складывающиеся в удивительный сюжет. Прекрасное существо — эльфийка с рыбьим хвостом вместо ног, обнимала лебедя в жемчужной короне. Чем выше по стенам поднималась роспись, тем сильнее сливались два непохожих образа воедино — в венценосную птицу с лицом женщины, взлетевшую к звёздам на куполе.

— Мы залезем на небо по лестнице, — стал напевать Лепасур, вспоминая первое обсуждение башни, — только так суждено с тобой встретиться.

Мы пойдем босиком по луне! — Помолчав короткий миг, эльф собрал эскизы и запрыгнул в седло. — Мне пора, Еловая Веточка — работа ждёт. Но теперь и ты знаешь, что в Башне Морской Звезды кроется тайна, — вдохновенно произнёс Лепасур, — которую я непременно разгадаю!

***

Лёжа абсолютно расслабленно среди шелков и кружева, постепенно теряя ускользающее ощущение эйфории, Морифинвэ думал, что здесь, в Эндорэ, всё не так, и даже лоснящаяся ткань не идёт ни в какое сравнение с валинорским совершенством — сказываются свойства почвы, на которой произрастает корм для гусениц-прядильщиков, отсутствие животворящего света Древ и, видимо, наличие Моргота.

Однако, сам Феаноринг выглядел очень выигрышно на фоне «тёмных» Тэлери и Мориквэнди, понимал это и наслаждался превосходством, которого невозможно было достичь, живя в Тирионе в тени гениального отца, короля-деда, более красивых или талантливых братьев, а также целой армии Валар и Майяр, рядом с любым из которых эльф, что бы ни делал, всегда останется ничтожным глупым слабаком.

Здесь, в Эндорэ, всё иначе. Не так, как в Благословенном-трижды-проклятом крае.

Улыбнувшись приятным размышлениям, Морифинвэ двинул бёдрами, давая Пилинэль понять, что она не должна расслабляться.

— Я буду богат, как Вала Аулэ! — блаженно сообщил Феаноринг, кладя руки под голову. — Гномий тракт — не просто золотая жила! Это сокровищница, размеры которой даже не снились Тинголу! Только представь, умница моя, ресурсы Оссирианда: щедрые дары их лесов, гномьи сокровища: неповторимые, уникальные изделия искуснейших мастеров — и всё это моё!

Ласки эльфийки настойчивее и настойчивее заставляли забыть о всех прочих радостях, руки и губы умело заставили мир перестать существовать, оставив в жизни место только наслаждению. Импульсивному, скоротечному и совершенно неважному, однако не становящемуся от этого менее желанным.

«С Пилинэль не хочется играть», — пришла неожиданная мысль, когда дыхание вновь стало ровным. Это было досадно, но не более: предательница Митриэль осталась в прошлом, зачем думать о ней?

Однако приятная усталость упорно смешивалась с воспоминаниями о краснолистных кустарниках, ядовитых травах и песне о полозе.

«Ай, то не пыль по лесной дороге стелится,

Ай, не ходи, да беды не трогай, девица,

Колдовства не буди,

Отвернись, не гляди!

Змей со змеицей женятся!»

Заставляющие хмуриться картины прошлого начали давить на грудь, и Карнистир приложил немалые усилия, чтобы отбросить их. Как бы то ни было, любые воспоминания меркли на фоне грандиозных планов на будущее, где наугрим будут не только неиссякаемым источником дохода, но и добровольными помощниками в любом сложном деле, например, строительстве.

Представив, как усердные бородачи возведут крепость, которая станет преградой на их собственной торговой дороге, Морифинвэ усмехнулся. Всем, кто захочет обмениваться товарами с подгорным племенем, придётся делиться богатством с хозяином тракта, ведь только Владыка Таргелиона способен сделать путь для гномов безопасным. Или опасным, если откажутся платить.

Прекрасная перспектива!

— Я хочу, чтобы ты родила мне много сыновей, — недобро оскалился Феаноринг, показывая движением бёдер, что эльфийке отдыхать рано. — Ты не похожа на своих соплеменниц, в тебе есть огонь, который мне нравится. Моя кровь возвеличит эти серые земли, и твоё чрево, похоже, лучший сосуд, который можно здесь найти.

Пилинэль заставляла себя радоваться даже такой сомнительной избранности, с энтузиазмом и фантазией подходя к ублажению короля.

— Ни тебя, ни нашего сына не должно быть на моей свадьбе, понятно? — очень невовремя приказал Карнистир, и эльфийка словно упала из тёплого блаженного полусна в ледяную воду. — Тебе будет, чем заняться, когда начнут собираться гости.

— Разумеется, мой владыка, — взяла себя в руки Пилинэль. — Я не разочарую тебя, душа моя.

— Я знаю, — самодовольно усмехнулся Морифинвэ. — Ты у меня умница.

Примечание к части Строка из "Невесты полоза" гр. "Мельница"

Оружие, которое послужит любви

Из окна «Мастерской Очарования» открывался прекрасный вид на строящуюся на месте старого гномьего тракта дорогу. Споры рабочих тоже было хорошо слышно.

— Эти плиты начнут скользить зимой в слякоть! — с абсолютной уверенностью в правоте утверждал мастер из Ногрода, проводя большим пальцем по поверхности шлифованного камня. — Красивый узор не спасёт от холода и сырости! И ледяная корка пристанет!

— У нас есть секретные составы для обработки гранита и мрамора, — загадочно произнёс в ответ Нолдо, следивший за разгрузкой телеги с бордюрным камнем, — мы многому научились в Валиноре, гном, умеем возводить надёжные стены даже высоко в горах. И каждое знание имеет свою цену.

Рассмеявшись, подруга Пилинэль отошла от окна.

— Не верю, что Голодрим продадут секреты мастерства кому-либо, ведь даже нам запретили разглашать составы красок для волос.

— Я бы и без запрета не стала делиться знаниями, — фыркнула любовница короля, — но ты же понимаешь, можно поделиться частью технологии. — Хитро улыбнувшись, эльфийка договорила: — Которой всё равно не воспользоваться без оплачиваемой помощи того, кто знает всё.

Разговор пришлось прервать из-за подъехавших к «Мастерской Очарования» карет: одной эльфийской — утончённой, с серебристыми украшениями, сделанными, скорее всего, из сурьмы оссириандскими умельцами, и тремя гномьими, больше напоминающими повозки для дорогих товаров — яркими, вычурными, с громкими бубенчиками, заставляющими обратить внимание на себя.

— Мне кажется это забавным, — собираясь выйти встречать гостей, хихикнула Пилинэль, взглянув, как девы не хотят пропускать друг друга вперёд, желая отдаться в руки мастериц раньше остальных. Эльфийка едва не спровоцировала драку, заявив, что, в отличие от женщин-гномов, приехала ненадолго, ведь и так прекрасна. — Заметь, бородачки не стремились причёсываться с нашей помощью, а теперь, на третий день гуляний, пересмотрели свою неправильную точку зрения.

— У гномих интересные волосы, — потёрла ладонью о ладонь вторая мастерица, — совсем не такие, как у нас. Я собрала состриженные кудряшки, как ты просила, Пилинэль, уже начала изучать действие на них наших красок.

— Краски красками, — обернулась в дверях любовница короля, — у нас главная задача другая: мы обязаны научиться имитировать валинорский блеск волос, желательно, чтобы он получался стойким, а не на один вечер.

— С маслом на голове не каждая захочет ходить, — вздохнула сестра Пилинэль, готовя полотенца, — воск бы подошёл лучше, но мы все знаем его неприятные недостатки. Возможно, если научиться менять его свойства, добьёмся нужного результата.

В дверь, словно таран в старые ворота, влетела коренастая бородатая женщина, звеня многочисленными тяжёлыми украшениями.

— Сделайте меня эльфийкой! — крикнула басом гостья, и мастерицам пришлось собрать всю силу воли, чтобы не рассмеяться. — У меня есть, чем заплатить! Вы будете богаты, если всё получится!

Из-за двери послышался хохот других желающих поправить причёску.

— Скальпы поснимаю! — пригрозила кулаком гномиха. — Захлопнули тявкалки! А вы, красавицы, принимайтесь за работу!