Говорящий слишком высокопарно орочий военачальник, всем видом демонстрировавший превосходство, раздражал абсолютно всех, однако показывать это опасались.

— А до меня дошли слухи, — поднялся с места тюремщик, — что, когда теперешняя войнушка кончится, Молоты будут лишены статуса, разжалованы из командиров, а их глава — наказан за резню в доме Острого Меча. Так что, друг и соратник, наследство тебе не пригодится: тебя будут судить.

— Судить? Меня? — Клык расхохотался, сгребая в охапку рыжую рабыню и откровенно рассматривая её тело, слегка закрытое тёплой одеждой лишь для придания большей привлекательности.

— Тебя, Клык. И знай, подвиги отца тебе не помогут.

— Даже если и так, — хищно оскалился орк, — грабить мой род я не позволю. У меня есть сыновья, которые вернут семье влияние. — Обведя ещё раз пристальным жестоким взглядом жаждущего крови волколака гостей кабака, часть из которых уже подумывали выбираться через окна, потому что дверь загородили пришедшие с главой Молотов бойцы, орк прямо посмотрел в глаза тюремщика: — Меч у тебя?

Тот молча кивнул. Слишком многие видели его находку, смысла врать нет.

— Ты всё равно труп, — тюремщик отпил из бутыли и швырнул её под ноги эльфийкам, — я бы посоветовал тебе забыть про меч повешенного. Найди смерть в бою. Как герой. А не на позорном эшафоте, как безъяицый уборщик выгребной ямы из шахты, которого на глазах у всех разделывают, а он визжит свиньёй, дрищет и струи пускает.

Возможно, орк бы продолжил говорить, но в его лбу застрял боевой топор. Кто, когда и как успел его метнуть, пьяные посетители не поняли, а когда тюремщик рухнул на пол, с воплями рванули в сторону окна, сбивая друг друга с ног.

Орчихи, хозяйки кабака, забились в угол, но, к своему ужасу, увидели, как к ним идёт один из собратьев Клыка.

— Где дом дохлого ворюги?! — рявкнул воин на полураздетую танцовщицу, и та, дрожа всем телом, беспомощно замотала головой.

— Я покажу, — пискнула Песчинка, закрывая сестру, — пойдём.

Обернувшись, орчиха по-хозяйски погрозила пальцем пытающейся прикрыться танцовщице:

— А ты здесь приберись! Вернусь — должно быть чисто!

***

Убитый тюремщик жил в небольшом подземном доме, по соседству с такими же палачами. Сюда редко приходили посторонние, поэтому, когда Клык, держа на поводке огромного чёрного зверя, сопровождаемый бойцами, рабынями и орчихой из кабака, заявился в квартал под Гранитной скалой, никто не вышел ему навстречу.

— Что вам тут надо? — крикнул кто-то сквозь чуть приоткрытое окошко в двери. — Если думаете свести счёты с палачом, казнившим кого-то из семьи, то напоминаю! — сделав паузу, орк, видимо, рассчитывал, что продолжать не придётся: и так всё поймут, но, удостоверившись в обратном, рявкнул: — Палачи друг за друга встанут стеной топоров!

— За меня тоже есть, кому поднять зады от скамей! — захохотал в ответ на угрозу Клык, натягивая поводок и заставляя своего зверя рычать. — Я пришёл в эту дыру за своим мечом, и перережу всех, если мне его не отдадут!

Воцарилась тишина.

— Покажи его дом, — очень неприятно усмехнулся Клык, обращаясь к Песчинке. — Я в долгу не останусь.

Испуганная орчиха поспешила исполнить приказ.

***

В жилище, состоящем из крошечных комнат, словно норы крыс, было идеально чисто, и даже низкие потолки были отмыты едва ли не до блеска — Песчинка это сразу заметила, позавидовала и возненавидела тех, кто так хорошо убирается.

— Никого не выпускать! — крикнул Клык оставшимся у дверей собратьям, а потом обнял за бедра рыжую эльфийку, залезая рукой ей между ног, запуская пальцы внутрь, на что рабыня бурно отреагировала, со стоном выгибая спину. — Если в доме не останется хозяев, нас сожгут, — с азартом произнёс орк, резкими движениями кисти заставляя эльфийку вскрикивать. — Огонь и рыжие волосы — это заводит! Правда, щёлочка? Однажды я подожгу тебя и возьму горящую! Буду наслаждаться твоими криками.

Рыжая рабыня постаралась не выдать испуг, продолжая изображать наслаждение.

— Верните мой меч! — неожиданно и очень громко крикнул Клык. — И я никого здесь не поимею, кроме своей наложницы!

Как ни странно, угроза сработала сразу же, и невысокий орк с наполовину сожжённым лицом вынес завёрнутый в чёрную ткань клинок.

Песчинка, увидев слегка выглянувшую рукоять из золота, украшенную стрельчатыми завитками, ахнула.

— Нравится? — хищно оскалился глава дома Молотов, отталкивая эльфийку и сгребая в охапку молоденькую орчиху. Повесив меч на пояс, Клык задрал юбки Песчинки, спустил с неё тёплые штаны и припёр к стене. — Я обещал не остаться в долгу. Подарю тебе за помощь сына. Родишь не от какого-то кабацкого пьяницы, а от великого воина из рода великих воинов! Гордись. А теперь кричи громче!

Примечание к части Песня: кавер на песню Мадонны "Fewer" Инги Дроздовой "Жажда"

За принца Аракано!

Принц Турукано возник из морозной пелены неожиданно и совершенно один. Подходя к вставшей лагерем на узкой части перешейка передовой, сын короля сорвал со спины лук и со злостью пустил в воздух горящую стрелу, предупреждая о своём появлении.

Добравшись до воинов отца, Турукано ни с кем не перекинулся ни словом, молча отыскал ученика Квеннара и уединился с ним в палатке.

— Что-то случилось? — с надеждой на отрицательный ответ спросила Эльдалотэ, но Ангарато лишь молча покачал головой.

— Эти твари неправдоподобно ловкие! — прозвучал голос Халиндвэ, объяснявшего собратьям свои идеи. — Мы должны стрелять одновременно, и не в одну точку, а так, чтобы между наконечниками оставалось расстояние!

— Зачем стрелять, охотник, сын охотника? — вдруг появился сын короля, бледный, злой, с горящими безумными глазами. — Летучая мышь — шпион врага, но с ней надо было поговорить! Нормально поговорить! Угостить чем-нибудь, усыпить бдительность, она могла разболтать важные сведения! Вы понимаете, что второй возможности не предоставится?! Мы у врага, как на ладони! С гор видно всё наше расположение! А мы ничего за горами не видим! Если там, за скалами, большая армия, у нас нет шансов!

— Значит, — пожал плечами Ангарато, — надо лезть на скалы.

— Этого можно было не допустить! — синюшные губы Турукано задрожали. — Трагедию лучше предотвратить, чем потом бороться с последствиями!

— Мудрые речи, — глаза всегда спокойного Ангарато полыхнули, — только не своевременные. Я тебе не подданный, не стану поддакивать. Ты не видел того, что сделали те твари! С твоими собратьями! И, принц, если надо, я полезу на скалы ради безопасности тех, кого люблю, тех, кого видел лишь раз, кого не видел вовсе, и даже ради тех, кто мне неприятен! Я сделаю это, ни сказав ни слова! Не стану изображать мудреца, говоря очевидные вещи, когда уже всё стало ясно!

— Не надо, милый! — испуганно прижалась к жениху Эльдалотэ. — Нельзя принимать такие решения необдуманно! Надо дождаться Лаурэфиндэ! Он же сказал, чтобы до его возвращения только держали оборону, ничего не предпринимая!

— Из-за таких, как вы, — дрожащим голосом, через силу выговорил Турукано, — гибнут лучшие!

Резко развернувшись, принц снова ушёл в палатку летописца. Ангарато вздохнул.

— Так вот, — снова поднял лук Халиндвэ, — стрелять в этих тварей надо так, чтобы поймав одну стрелу и метнувшись ко второй, они напарывались на третью. Смотрите, я начерчу схему.

***

— Вот на этой части схемы, — развернул Глорфиндел карту с изменённым масштабом, — мы отметим расположение лодок. Хотим мы или нет, а растянуть фронт придётся любыми методами! Близко к берегу подходить нельзя, необходимо держаться на глубине. На севере стрелков будет вдвое больше. Видите, этого острова здесь нет, так отмечено самое плотное расположение…

Увидев непонимающие взгляды собратьев из подданных Финдарато, военачальник усмехнулся. Конечно, прочитать его карты, не зная ключа, невозможно.

— Готовьте лодки, — со злым азартом произнёс Глорфиндел, отходя от стола и набрасывая на плечи мех, — в каждой по два лучника и гребец. Эктелион, объясни братьям карту, а я вернусь на передний рубеж. И ещё, — воин убрал волосы под капюшон, бросил взгляд на спящего у очага лиса, — Эктелион, короля Нолофинвэ охранять тебе. Хорошо защитишь, может, принцессу в жёны получишь. Удачи, братья.