Взгляд бородятого Майя стал проницательно-насмешливым. Он долго ничего не говорил, смотря в глаза принца, потом расхохотался:

— Первый Дом Нолдор,

Третий Дом Нолдор.

Вместе ушли, одинаково гордо.

Валинор помнит их злодеяния,

Их непременно найдёт воздаяние.

Сидевшие у костра путники из Дортониона удивлённо переглянулись. Нахлобучив шляпу и всплеснув руками, Майя поднялся:

— Обманул врагов Владык?

Что ж, приятель, ты велик!

Таурхиль поклонился.

— Не вставайте у нас на пути, — сказал неожиданно серьёзно весельчак. — Прощайте.

Окутанная сиянием дева в платье-тумане вдруг замерла, остановила взгляд на Барахире, и юноша словно услышал голос матери, вспомнил то, что младенец не в состоянии запомнить:

«Кто тебя выдумал, звёздная страна?

Снится мне издавна, снится мне она.

Выйду я из дому, выйду я из дому,

Прямо за пристанью бьётся волна.

Ветреным вечером смолкнут крики птиц,

Звёздный замечу я свет из-под ресниц.

Тихо навстречу мне, тихо навстречу мне

Выйдет доверчивый маленький принц.

Самое главное — сказку не спугнуть,

Миру бескрайнему окна распахнуть.

Мчится мой парусник, мчится мой парусник,

Мчится мой парусник в сказочный путь.

Где же вы, где же вы, счастья острова?

Где побережие света и добра?

Там, где с надеждами, там, где с надеждами

Самые нежные бродят слова».

— Береги, что тебе дорого, — произнесла вслух дева. — Береги то, что не сберегли другие. Что не сберёг никто.

«Опять эти эльфийские загадки!» — невольно мысленно выругался юноша.

— Я — не эльфийка, — улыбнулась сияющая незнакомка. — Прощай.

Эмельдир сидела, сжавшись в комок, словно напуганная пташка. Трое людей принца, отдалённо похожих по описанию на орков, потеряв из вида прекрасную спутницу Энтов, стали пялиться на девочку, но Морион их одёрнул.

— Я хотел бы ещё раз услышать про обходной маршрут, — сказал сын Карантира. — И понять, кто именно за какой участок отвечает.

— Тогда садись удобнее и слушай внимательно, — приободрился Бреголас, доставая карту. — К югу от пересечения этих двух дорог есть таверна…

Обняв невесту, Барахир посмотрел сквозь чащу, насколько позволяли близко растущие стволы. Вдалеке что-то двигалось, и юный адан догадывался — это Энты идут на восток. Что их гонит туда? Вернутся ли они? Когда? Вопросы тревожили и отвлекали от главного сейчас дела. И только мысль о том, что странный чужак одобрил нечестные действия по отношению к обидчикам Валар, вселяла уверенность — всё получится, как бы абсурдно ни выглядело.

Примечание к части Песни:

"Ты не уйдёшь" из мюзикла "Ундина"

"Лесной царь", гр. Woodscream

"Маленький принц", Валерия

Пусть растёт!

— Это невероятно! — Райвен вышла на плетёный балкон своего нового дома-дерева, лишь слегка прикрыв наготу зелёным конопляным полотном, и восхищённо посмотрела на идущих сквозь лес Энтов. — Они такие огромные, но не вредят растениям и не вытаптывают мох! Даже наши лошади, потомки валинорских скакунов, не могут оставить траву нетронутой, если летят по ней!

Арастур, тоже не одетый, встал рядом с любимой, обнял за талию, прихватил губами чёрные кудри.

— Мы наблюдаем нечто грандиозное, — сказал охотник, — Пастыри Деревьев, может быть, не все, но огромное их количество, покидают Белерианд. Они никогда не жили в Семиречье, мы не общались с ними, но сейчас, смотря на них уходящих, я думаю, что, возможно, мир снова меняется. Ты видела восход светил?

Эльфийка отрицательно покачала головой.

— Но, наверное, слышала о нём сотни тысяч раз.

— Расскажи и ты, — улыбнулась Райвен, отвечая на ласки.

— Я был на охоте с братом, — заговорил Арастур, — мы тогда обучали подросших волчат служить нам, тренировали их на утках и разной другой птице. Было непросто, но весело, особенно из-за одного волчонка, который вечно кружился на месте, ловя собственный хвост. Тогда было всегда одинаково темно, лишь облака могли сгустить мрак над лесом, скрыв все или часть звёзд, но и это никого не пугало. Мы веселились, жарили дичь, и вдруг наши волчата навострили уши, разом обернулись на запад. Воздух словно запел! Но это было чистое волшебство, не обычный звук. Всё вдруг изменило оттенки, а потом над кронами расцвёл серебристый цветок, и волчата принялись подпевать Музыке Творения! Сначала Исиль был более пушистым и утончённым, но потом на него надвинулся мрак, был взрыв, поваливший деревья на берегу Аскара, и цветок изменился, облетел. Хотя он и сейчас прекрасен.

— Но между первым восходом Исиль и нападением на него было ещё и появление Анар, — напомнила Райвен. — Ты тоже не обрадовался хранимому Ариэн светочу?

Эльф замер, отвернулся.

— Энты уходят, — тихо произнёс он. — А тогда оставались. Похоже, где-то нужна помощь больше, чем здесь. И, знаешь, я предпочитаю думать именно так, а не вспоминать слова друга о грызунах, сбегающих со старого корабля, у которого прохудилось дно.

Погладив своего мужчину по руке, эльфийка подумала, что подозрительно давно не приходило писем из дома с требованием вернуться. Неужели нашлись дела поважнее, или теперь даже родня согласна, что побег был верным решением?

***

Изящные пальцы ловко перебирали крупные костяные бусины, и только это выдавало беспокойство леди Каленуиль. На брусничной поляне собралась любопытная детвора, и Энты вместе с провожатыми всё-таки остановились, вопреки изначальному плану.

— Дол — гол, стар — мир, солнышко сияет! — пел весёлый бородатый Майя, взяв у кого-то рожок и подыгрывая себе. — Гол — ствол, пар — сыр, лучиком играет.

Золотинка, мелодично смеясь, заманивала всех подряд в хоровод, а Энты, покачиваясь и урча, играли с оссириандскими зверьками, которые рядом с хранителями леса не боялись даже охотников — знали, сейчас здесь безопасно.

— Старый бор, чащи взгляд, древний и могучий,

Ветра спор, веток ряд заслоняет тучи.

Гомон лета — веселей, птиц тепло разбудит,

До рассвета соловей песню петь нам будет.

Эй, дубрава, поспевай — расступайся споро!

Путь-дорогу уступай. Ночь наступит скоро.

Ветерок, не спеши ночью веселиться.

В этот срок в камыши ты лети резвиться.

Вместе с другими вождями Арфередир изображал радушного хозяина. На поляну принесли дичь и вино, а костры разожгли углём, не поленьями.

Каленуиль улыбалась, но на сердце становилось всё тяжелее — несмотря ни на какие уговоры, Оэруиль не пришла, а это значит, что доверия нет и не будет. И Морион всё больше превращается в изгоя, хоть и делает вид, будто дружен со всеми.

На поляну притащили странное чучело, которое, видимо, изображало Моргота, однако лицом из гипса подозрительно походило не на Чёрного Врага, а на Чёрного Финвэ.

— Здесь запах смолы, гам, щебет и лай, — запели эльфы, обступившие деву в венке из веточек лиственницы и фиалок, которая что-то держала в ладони. — Воздухом хвойным дышит наш край,

Но зёрнышко это кричит: «Выручай!»

И я скажу: «Пусть растёт!»

Кружась в танце, Лайквэнди поднялись на холм около четырёх молодых сосен, опустили семя в землю.

— За реку король королеву увёз,

Сын их светится ярче звёзд.

Чтобы вам не знать от них невзгод,

Мы скажем: «Пусть растёт!»

В этот момент Каленуиль впервые порадовалась, что старшая сестра не поддалась на уговоры прийти на внезапный праздник. Да, она не пообщается с Энтами и их проводниками, но зато и не станет объектом насмешек.

— Пусть растёт, пусть растёт! — подхватил песню Майя и его спутница. — Чудо вновь произойдёт!

В землю семя посади,

Что с ним будет, погляди!

Праздник жизни впереди,

Значит, пусть растёт!

Между кострами и певцами появилась девочка с ландышами из шёлка и жемчуга.

— Кедры спилили, потом увезли, — заговорила она в ритм флейт и бубнов. — А я хочу, чтобы деревья росли!