Если не поднимется ветер, не удастся бросить на него никому ненужное письмо. И чайка не подхватит бесполезный листок, и волна не принесёт его в руки Артанис, чтобы она ВСЁ ПОНЯЛА.

Никогда.

Вот что надо осознать. Ушедшим из Средиземья за Феанаро нет пути назад, и Артанис точно не последует за безнадежно влюбленным… Слабаком?

Тьелпе смял письмо, порвал на мелкие клочки и бросил в застывшую зеркалом воду. Через мгновение бумага поднырнула под днище корабля. Это письмо больше никто не прочитает.

Никогда.

Всё за шёлк

— Я сказала: повозки должны легко переделываться в сани! Пусть лучше будут узкие и длинные, повезём их сцепкой! Полозья будут шире телеги, поэтому конструкция получится устойчивой! Слушайте, вас там вообще не было! Не судите! Мне лучше знать!

Артанис ругалась и поучала, командовала, наставляла, а Финдарато стоял на крыльце и наблюдал. В его изящных ловких пальцах превращались в цветы шелковые ленты. Когда-то он считал глупостью и безвкусицей создание мертвых цветов, не источающих живые ароматы, а теперь… Теперь Финдарато был готов отдать сокровища за шёлк, из которого можно смастерить венок…

Артанис заметила брата и, фыркнув, бросила нерадивых работников, не желавших делать легко снимаемые оси для повозок, утверждая, что такая конструкция не доедет до Хэлкараксэ, и прикреплять полозья будет не к чему.

— Что тебе запомнилось во льдах? — спросил Финдарато, сминая тонкую ленту, чтобы получился трепетный листок.

Артанис хотела ответить практично и по делу, но вдруг подумала, что самое яркое воспоминание — это ветер. Ледяной. Сбивающий с ног, срывающий капюшон, вышибавший слёзы. И сильные руки Нельяфинвэ, держащие за плечи на краю пропасти, не дающие упасть.

— Холод, — фальшиво улыбнулась Артанис, — холод и снег. И белый цвет.

— Белый… — задумался Финдарато.

— Да. Белый. А если намочить снег в воде, он становится податливым, и из него можно лепить цветы, а потом раскрашивать их, — сама не зная, зачем, сказала Артанис.

— Сестра моя любимая, — улыбнулся принц, — я и так согласен идти. Можешь не стараться. Вот, подарок. Бери.

В руку эльфийки лег шёлковый цветок. Золотой. С серебристыми листьями. Единство, ранее воплощенное в Древах Валар.

— Спасибо, Инголдо, — сдержанно улыбнулась Артанис. — Ты все сокровища в дорогу по сундукам разложил?

— Ой! Кажется, сбился со счёта! — схватился Финдарато за голову. — Пойду перепроверю.

Принцесса проводила брата взглядом. Ей предстоял очень сложный разговор с матерью, которая отказывалась верить, что отец дал детям благословение отправляться в путь. Неужели в это так трудно поверить?!

Хотя… Что ждать от Тэлери?

Мёртвый лес

— «Взаимные угрозы — не выход, мы можем договориться», — снова повторил строки письма советник. — Нолофинвэ постоянно напоминает нам, что мы братские народы, что в его семье есть Тэлери, что за время пребывания Нолдор в Альквалондэ уже сыграли несколько свадеб, что все разрушения, причиненные родом Феанаро Куруфинвэ…

— Нолофинвэ убеждает меня, что его брат чудовище? — король Ольвэ посмотрел на советника, взглянул на стражников. Он уже не плакал, но жизни в его прозрачных бирюзовых глазах не осталось: только скорбь и смерть. — Но кто тогда он сам? Финвэ был моим другом, я хорошо знал Мириэль, и никто из них не был кровожадной тварью. Если жестокость — черта народа Нолдор, то она есть у каждого из них.

— Мы должны отомстить! — напирала вдова принца Айриольвэ. — Или я займусь этим сама! Айриэль была моей подругой! Сестрой! И не вся её армия полегла в бойне! И если ты, король-отец, не любил детей и свой народ, ты не король мне более! И мои сыновья отныне не имеют отношения к роду Ольвэ!

— Как ты смеешь?! — показушно взъярился советник, но король видел — в душе этот Тэлеро и многие другие согласны с вдовой принца.

— Она всего лишь глупая женщина, — вздохнул Ольвэ, — но сейчас она права. Нолофинвэ обещал снять алые флаги брата с наших дворцов. Пусть не старается. Мы снимем их сами.

***

Решив проверить выполнение своими верными задания по блокированию лесных троп, Финдекано с ближайшими соратниками поскакали по окружной дороге за городом. Находясь в лесу, уже никто не пользовался открытым огнём, с собой брали только закрытые со всех сторон фонари, либо светильники с холодным сиянием внутри, изобретённые Феанаро Куруфинвэ.

Несколько раз приходилось останавливаться, чтобы убрать с дороги стволы. На валяющиеся повсюду ветви уже перестали обращать внимание. Привыкли.

Когда лес расступился, и впереди показалось море, дорога расширилась, ветер ощутился сильнее.

— Сейчас опять сучья полетят, — услышал Финдекано недовольный голос собрата и покачал головой. — А дунет сильнее — придётся от деревьев уворачиваться.

Издалека, со стороны берега донеслись голоса. Патрульные Нолдор специально говорили громко, чтобы их слова разносились как можно дальше. Это предупреждение: пришли Тэлери.

Прислушавшись, Финдекано различил заранее обговоренные фразы-шифры и понял, что явилось мирное посольство. Хорошо, если так.

«Что бы сделал я, если бы моего наследника убили собратья? Стал бы мстить ценой многих судеб? Как бы я поступил, если бы встал выбор между жизнью моего сына или дочери и жизнями моих же подданных?» — подумал принц, подъезжая к патрулю и смерив взглядом очередных серебристо-чешуйчатых эльфов с морскими звёздами на всех возможных местах, верхом на красивейших белых скакунах в серебристых попонах, с серебряными украшениями на головах, вплетенным в гривы жемчугом, словно это не лошади, а девушки. Прогнав некрасивые ассоциации, Финдекано все же не сдержал кривой усмешки, и Тэлери тут же напряглись ещё больше.

— Принц Финдекано, — сдержанно поклонились они, — мы ехали к твоему отцу, но эти доблестные воины нас не пропускают.

— Мы отправили вестника к королю, чтобы владыка сам принял решение, пускать этих эльфов или нет, — ответил командир патруля.

— Что за вести у вас? — спросил Финдекано, присматриваясь, нет ли вдали войска.

Тэлери враз побледнели и переглянулись, решая, кто должен говорить. Сын Нолофинвэ скривился.

— Если вы не покинете город за три дня…

Это было сказано настолько неуверенно, что Нолдор расхохотались. Да, все понимали, что здесь лишь послы, не воины, но…

— Трусливые рыбы, — усмехнулся один из патрульных. — Поворачивайте домой.

— Наш дом здесь, — вдруг сощурился Тэлеро, стоявший справа от «главного» в посольстве.

— Мы не пытаемся отнять его, — серьёзно сказал Финдекано. — Нолдор встали здесь временно. Сколько раз это ещё надо повторить?

— Всё ясно, — выпрямился в седле тот же эльф, — дождёмся нашего собрата и вернёмся к королю Ольвэ. Альквалондэ уже и так осквернён.

— Угрожаете? — Финдекано положил руку на меч.

— Да, угрожаем. Король Ольвэ однажды согласился бы передать власть старшему сыну. Здесь давно правил именно Айриольвэ, только не мог надеть корону. Но однажды это бы произошло. А вы… Вы лишили наш народ будущего.

Финдекано задумался. Насколько он знал Айриольвэ, принц не производил впечатление сильного претендента на трон. Кто-то пытался править за его спиной? Подумав об этом, сын Нолофинвэ почувствовал, как закипает кровь. Проклятые интриганы! Давайте, поднимайте войска! Оскверним Альквалондэ ещё раз. С превеликой радостью!

***

Над морем кружили чайки, ветер то усиливался, то ослабевал, волны мягко накатывались на берег, играя мелкими белыми камешками. Рядом с причалом для рыбацких лодок юный эльф с собранными за спиной серебристыми волосами, обнаженный по пояс, с длинными бордовыми шрамами, исполосовавшими правую руку от плеча до локтя, учил трёх мальчишек, едва достающих ему до пояса, забрасывать сети. Двое самых маленьких больше внимания уделяли швырянию камешков в воду, соревнуясь, чей больше раз прыгнет.

— Видишь, Ириссэ, — вполголоса сказала супруга Турукано, указывая кивком на эльфов у моря, — этот парень попал под меч кого-то из Нолдор. Выжил. Теперь растит братьев или соседских детей, потерявших отца. Как думаешь, что он говорит мальчикам о нас?