— То, что я девочка, — задыхаясь от обиды, выпалила Линдиэль, — не означает, что я не могу сражаться против Моргота в твоей армии!

— Не значит, — усмехнулся Астальдо. — Но ты пришла сюда не воевать, а найти жениха. Тебе это не удастся. Уезжай домой, или я отправлю тебя в Эгларест под конвоем!

— Я докажу… — начала было спорить эльфийка, но звенящий голос утонул в криках и пении боевых рогов.

— Не подпускайте её к оркам! — приказал сын верховного нолдорана своим верным и, оседлав коня, поспешил на зов.

Рога запели снова.

***

Скала была тёплой. Пальцы на мощных лапах цепко хватали любой, даже незначительный выступ камня, острые края не могли поранить кожу, прочную и эластичную, мускулы напрягались, перекатываясь под сияющей тысячей оттенков золота гладкой чешуёй, ящер осторожно поднимался вверх.

Выше, выше.

Эту расщелину не видно за чарами Владыки, но только глаза цвета лавы не обмануть.

Ловко продвигаясь по отвесной скале, ящер, длиной тела, не считая хвоста, превосходивший четыре эльфийских роста, шёл на звук, давно привлекавший юную рептилию. Это были голоса, которые дракон уже не раз слышал в своей родной земле, однако там, за горами, слова и пение звучали иначе. Почему?

Ящеру объяснили слуги хозяина, что эльфы приходят в чужие земли шпионить, выведывать слабые места и лазейки, чтобы потом вторгнуться и захватить родину дракона, убив всех её обитателей, расселиться самим, не оставив и следа существования иных форм жизни. Эльфам только дай волю — они всё заполонят и переделают под себя!

«Белериандцы шпионят в наших землях, трусливо прячась от коренных жителей, боясь просто подойти и познакомиться, — думал дракон, — что они хотят пронюхать? И почему мы не ходим к ним?»

Подрастающая рептилия видела и слышала, что хозяин недоволен строительством каких-то странных конструкций на равнине за горами, однако орки, похоже, слишком трусливы даже для того, чтобы прогнать непрошенных гостей дальше на юг. Неужели это так сложно?! До такой степени боитесь? А я — не боюсь!

Приподнявшись на лапах и став высотой со взрослую лошадь, ящер, переливаясь дивными оттенками золота в неярком дневном свете, рассеянном волокнистой тьмой, посмотрел в щель между скалами, достаточную, чтобы пролезть к эльфам и, наконец, проверить, еда они или нет.

Пожалуй, этот вопрос был самым важным и требовал ответа, как можно скорее.

***

Небо разделилось надвое, словно треснувшая глыба льда или рассечённая острым клинком ткань. В разрыв облаков пролился дневной свет, озаряя чёрные склоны Тангородрима. Среди острых, словно лезвия, камней заблестела золотая струя, как сначала показалось стражам осадного лагеря, но когда дивной красоты ручей обрёл форму гигантского ящера, эльфы мгновенно подняли тревогу.

Воины спешно встали на позиции, те, кто не был облачён в доспехи, организовали отступление строителей на юг. Остальные начали готовиться к бою, уверенные, что вслед за неведомым существом на Ард-Гален хлынет полчище орков.

Зарядив катапульты, спрятанные за ближайшей к Тангородриму стеной, эльфы и гномы стали ждать, когда невероятно красивый переливающийся в лучах Анар ящер приблизится.

— Золотой червяк! — храбрился, хохоча, низкорослый даже для гнома светловолосый бородач, проверяя тросы катапульты. — Интересно, если его разрубить надвое, половинки будут дружить?

— С тобой — нет, — продолжил всем известную и давно ни для кого не смешную шутку стоявший рядом гном в несоразмерно большом шлеме, однако вокруг поднялся дружный хохот. — Зато с ним подружатся наши булыжники!

***

Глаза цвета лавы присмотрелись, зрачки сузились, затем снова расширились. Да, догадки дракона подтвердились полностью: на юге за горами живут трýсы — то, как изменился звук и запах равнины, невозможно было не заметить даже на значительном расстоянии.

«Сила всегда пугает, — ответил однажды на вопрос Золотка Даритель, — тебя всегда будет сопровождать страх тех, кого встретишь, ведь ты силён. А ещё, — морготов слуга ласково погладил чешуйки на шее рептилии, — ты красив, поэтому станешь объектом зависти. Понимаешь, что это значит? Ужас перед мощью вкупе с пониманием своего уродства на твоём фоне заставит окружающих ненавидеть тебя и желать уничтожить, во что бы то ни стало, даже если ты будешь бесконечно нести добро и пользу».

«Даритель был абсолютно прав, — подумал дракон, прислушиваясь к своим ощущениям. — Там внизу меня боятся. Немногие восхитились моей прекрасной чешуёй, пересилив страх, но даже они готовы уничтожить меня, не разобравшись. Агрессивная трусливая еда! Остаётся надеяться, что хотя бы вкусная».

Вспомнив, как ради потехи забрался в сад к одному семейству и развлекался тем, что раскидывал хвостом орков, они разбегались со смешными воплями, а потом заперлись в доме и стали кидаться разными предметами, ящер подумал, что теперь, когда вырос и окреп, можно очень далеко отшвырнуть любого эльфа или бородатого коротышку. Захотелось проверить, как высоко они летают.

Стремительно спускаясь со скалы, озарённый лучами дневного светила, Морготово Золотко мысленно насмехался над боящимися существами внизу: их запахи менялись совсем некрасиво, а кто-то и вовсе потерял контроль над собой, дёрнулся, и огромный рычаг отправил в воздух в сторону Невольничьей Горы здоровенный булыжник.

Мгновенно сообразив, для чего по всей равнине расставлены похожие приспособления, дракон вспомнил, как однажды полез по склону, оказавшемуся заброшенной каменоломней, и на маленькую рептилию обрушилась целая мраморная лавина, однако юркому Золотку удалось избежать большинства ударов, а те камни, даже крупные, что достигли цели, не причинили сколько-нибудь ощутимого вреда.

Решив, что глупые трусишки невозможно смешны в своей ничтожности, юный дракон пополз быстрее.

Бой с Глаурунгом. Чистый прекрасный огонь

Алмарил вдруг оказался на земле.

Запоздало поняв, что тревожное пение рогов и крики отвлекли от соперника, и оплошность мгновенно обернулась пропущенным ударом в челюсть, эльфу осталось лишь наблюдать, как тот, к кому сбежала Ривиан, стрелой влетел на склад оружия, пробыл там всего одно мгновение, и выбежал на улицу, облачившись в лёгкую кольчугу, шлем, с мечом на поясе и луком за спиной. Куда исчезла неверная дева, сын нолдорана не понял. Пока растерявшийся принц поднимался с земли, по лагерю успел разлететься приказ быть готовыми к бою, но не нападать первыми. Кто-то подхватил выронившего клинок сына Морифинвэ под руки и затащил в телегу, где сидели в основном строители, а также те немногие женщины, которые помогали по хозяйству.

— Мы отступим в Химринг, — пояснил возница. — Там подождём новых приказов.

— Начинается бой? — спросила пахнущая супом гномиха с пшеничными косами.

— Похоже на то, — кивнул её бородатый сосед. — Говорят, какой-то золотой червяк ползёт. Ждут появления орков.

— Я прибыл с армией! — возмутился Алмарил и в один миг спрыгнул с телеги.

Понимая, что погорячился, назвав своё сопровождение столь громким словом, однако не желая показаться слабаком, сын нолдорана Карантира закричал, что было сил:

— В бой, великий Таргелион!

***

Карнифинвэ не знал значения подаваемых караульными сигналов, однако невозможно было не понять: случилась беда. То, насколько быстро вспыхнул огонь сторожевых башен на востоке и западе осадного лагеря, потрясло — юный принц не думал, что караул постоянно бдит на посту, который не пригождался годами.

Разлетевшиеся по равнине приказы прозвучали так, словно на Ард-Гален ежедневно нападали орки, и каждый здесь знал, что в такой ситуации делать.

Каждый.

Но не Карнифинвэ.

— Залезай! — крикнул с проезжающей мимо повозки гном, однако Нолдо отрицательно покачал головой.

— У меня отряд всадников, — пояснил принц, — мы умеем держать оружие и сможем помочь на поле боя.

— Тогда тебе во-о-он в тот шатёр! — махнул кнутом, подгоняя лошадь, возница.

Коротко кивнув, Карнифинвэ поспешил в указанном направлении, чувствуя себя совершенно растерянным и беспомощным, несмотря на внешнее спокойствие, которое совершенно непонятно как, ещё удавалось сохранять.