— Но если мы выживем, нам придётся как-то строить отношения, исходя из планов короля, — с трудом проговорила Оэруиль.

Пилинэль, тоже испуганная, удивилась, насколько сильно взволнована соперница.

— Мне нужны гарантии, — угрожающе прищурилась принцесса, — что ты не станешь мешать семье короля.

— Каким образом я могу мешать? — королева тяжело вздохнула.

— Казна не бесконечна, — пояснила Митриэль, — воинов тоже ограниченное число. Ресурсы…

— Ресурсы, — Оэруиль вдруг встала, — из-за них все беды. Сколько талантливых мастеров-Кхазад сгинули в шахтах, пытаясь найти проклятое серебро!

— Это митрил! — вспылила дочь короля. — Драгоценный металл, названный в мою честь! Его должны найти столько, чтобы построить мне дворец!

Вдруг глаза принцессы хитро загорелись.

— Хочешь, мачеха, подарю тебе серебряный замок, который мне скоро будет не к надобности?

— Мне ничего не нужно, кроме этой башни, — пожала плечами Оэруиль.

— Тюрьма, — хмыкнула Митриэль.

— Вовсе нет! — королева замотала головой, подошла к окну, внимательно посмотрела куда-то вдаль. — Пойдёмте, покажу, как покинуть Эаринэль в случае нападения орков. И ключи вам дам.

Пилинэль поднялась и поняла, что ей стало ещё страшнее.

***

— Надо подготовить оборону, — сказал Серндор, наблюдая за слушавшими его Нолдор и Синдар. — Нужен ров с кольями. И укрепления. Рубите деревья, стройте изгороди вокруг башни! Масло, смолу готовьте!

На миг ощутилась странная усталость, однако бодрость быстро вернулась.

— Командир, — один из охранников королевы подошёл к мужу принцессы, — в лесу рядом есть овраг. Мы можем использовать его. Возьми нескольких верных, я вам покажу.

Бросив взгляд на окно башни, где мельком видел силуэт жены, Серндор подумал о другой эльфийке, давно оставшейся в прошлом. Может быть, она нашла своё счастье?

— Идём!

***

На лес стремительно опускались сумерки, воины прислушивались к каждому долетавшему звуку, однако ничего подозрительного не происходило. Дюжина Нолдор шли за защитниками королевы, замечая, что Синдар Оссирианда не теряли времени даром — многие деревья представляли собой хорошо укреплённые наблюдательные пункты и маяки, поэтому внезапного нападения на Башню Морской Звезды случиться не могло.

Серндор осмотрелся и вдруг заметил, что темно стало как-то слишком резко, а потом из-под ног ушла земля.

— Подавай сигнал владычице, — сказал кто-то рядом, послышались короткие выкрики, и всё погасло окончательно.

***

Слуги принцессы и незаконной супруги таргелионского нолдорана, зашедшие перекусить с дороги, не сразу заметили, что уходящие ненадолго собратья не возвращаются. Однако, стоило задать вопрос, эльфы узнали — всё это время с ними были не помощники королевы, а воины.

***

Короткий коридор закончился винтовой лестницей, Оэруиль запалила два факела и кивком головы указала путь вниз. Узоры на стенах, объёмные и танцующие в свете огня, оставались мёртвыми, и оттого выглядели не страшно, а до боли тоскливо.

— Видите, там внизу проход и комната, — дрожащим голосом поясняла Оэруиль, — это не просто кладовка, это тайный выход.

Дав Пилинэль связку ключей, таргелионская королева толкнула незапертую дверь, пропустила вперёд принцессу и её мать, говоря, что вот за теми ящиками тайный лаз, а потом одним движением швырнула факел в сторону бочек и заперла эльфиек среди вспыхнувшего пламени.

Бросившись бежать к настоящему секретному выходу, Оэруиль подожгла ещё одну кладовку и, надеясь не потерять сознание от страха, дыма и доносившихся криков о помощи и проклятий, борясь со слезами и головокружением, стрелой понеслась по подземному коридору к спасительной полянке, где должны были ждать слуги и воины.

Главное, не представлять, как задыхаясь от дыма и чувствуя убийственный жар, от которого плавятся волосы и загорается одежда, Пилинэль и Митриэль понимают, что ни один из ключей не может открыть дверь их общей могилы.

***

С трудом выбравшись в звёздную прохладную ночь и увидев верных, Оэруиль обернулась на дым вдали. Башня Эаринэль была обречена.

— Подожгите лес вокруг, — приказала королева, — напавшие на нас орки были глупы, как всё их племя. Они разводили костры среди сухостоя. Увы, спастись от жестокого стада удалось не всем. Какая трагедия для народа славного королевства, царящего над Смеющимся Потоком! Это невосполнимая утрата!

***

Алмарил проснулся, и дивно сияющее небо сразу же сменилось рассветным полумраком осадного лагеря, озарённым алыми отблесками огня. Ощущение полусна отпустило не сразу, и успевшая зазвучать в видении песня, угасая и рассеиваясь прахом, коснулась губ эльфа, чтобы стихнуть навек.

Я хочу остановиться

В месте том, где есть покой, 

В чистом озере умыться

И побыть самой собой.

Крики чаек у причала,

Где есть я, и где есть ты,

Это озеро — начало

И моей мечты.  

Я хочу познать свободу,

Как полёт из сладких снов, 

И набрать в свои ладони воду

С отраженьем облаков.

Ощутить тепло заката

И печаль ночной луны,

Слышать волны из затакта

Озера мечты.

И все слова

Значат намного больше, 

И музыка —

Её суждено познать.

Оглянись вокруг —

Ты услышишь сердца стук

В час, когда ветер мой голос унёс

К озеру сладких грёз…

Примечание к части Песня "Озеро мечты", Данила Цыбин

Бабы и еда

Высокий берег реки обвалился после затянувшихся дождей, и больше полусотни деревьев сползли в воду, полностью уничтожив песчаный пляж. Молодым членам тайного племени стало удобнее ловить рыбу — если забраться на нависший над волнами ствол и сесть ближе к глубине, то и добыча придёт крупнее, но чтобы набрать воду или постирать одежду пришлось искать новый пологий спуск далеко от прежнего привычного места.

Проходя мимо детей, прыгавших с наклонившихся деревьев в реку и погрозив им для порядка хворостиной, горбатая кривоногая старуха Длала, замотанная в поношенные, но чистые тряпки, прошмыгала с двумя вёдрами к уцелевшему пляжу.

***

— Дай сюда! Сама сделаю, — немолодая крепкая женщина с отвисшей грудью и дряблым животом вышла из воды, коротко обрезанные чёрные волосы с небольшой проседью прилипли ко лбу.

— Ну делай, — её подруга, крупная и сильная, словно мужчина, тоже давно не юная дева и тоже с короткой стрижкой вдовы, бросила кроличьи потроха в кастрюлю, посмотрела на освежеванные тушки. — Я тогда сети проверю.

— Хорошее дело, Халет.

Однако, стоило нагнуться к воде, занявшаяся было шкурками женщина ласково обняла её сзади и погладила между кривоватых ног.

— А ты догадлива! — Халет приняла более удобное положение. — Продолжай, коль начала.

Старуха Длала, посмотрев на женщин с берега, заулыбалась, вспомнив, как сама, овдовев и не имев возможности снова выйти замуж, бегала к соседке. Не так плоха доля одиночки, как говорят. Эх, были времена! А нынче — ни озорной соседки, ни интереса к баловству… Только за других и остаётся радоваться.

Решив не мешать молодухам веселиться, Длала поставила вёдра и пошла глубже в рощу — посмотреть, нет ли каких грибов-ягод.

Вдруг со стороны леса раздались тревожные крики и свист. Охотники возвращаются? Что случилось? Опять какие-то певуны нагрянули?

***

Старый вождь поднялся со шкур и взял копьё. В племени нередко повторяли, что никто не знает, какая охота станет последней, однако сейчас мужчина понимал — вот он — безнадёжный бой за жизнь. Что ж, погибнуть ради своего народа — почётно. Это не от немощи старческой околеть. Только вот вопрос: насколько славной будет последняя охота?

Убивая лесных хищников, можно спастись от голода и холода, но теперь предстояло совсем иное сражение — напавшая стая не считалась съедобной и для одежды не годилась. Достойно ли погибать, сражаясь с ними? Что, если никто не выживет, и не останется памяти об этих страшных днях?