— Братья-эльфы! — гном отдышался. — Я знаю, кто виноват.

***

Посмотрев донесение, глава гильдии ювелиров, нахмурил густые брови, прищурил маленькие, глубоко посаженные глаза.

— Это клевета, — сказал он, посмотрев на таргелионского короля.

— Я знаю, — Морифинвэ, до дрожи напрягая руки, подался вперёд. — Нам нужен преступник. Этот подойдёт?

— Я не позволю трогать членов моей гильдии, — главный ювелир, словно собрался хвататься за оружие, — они доверяют мне, знают, что я на их стороне в любом внешнем споре! Мы сами наказываем своих преступников, и не выносим наши дела вовне! Я не стану рисковать доверием моих мастеров.

— Это похвально, — безумные глаза Феаноринга стали не такие страшные. — Я увеличу твою долю в доходе от перевозки торфа. Какие ещё версии и донесения?

Глава гильдии захихикал, потирая руки. Взгляд глубоко посаженных глаз стал ещё неприятнее.

— Есть у меня один на примете, — разведчик посмотрел исподлобья на гномов, — и поверьте, не стоит королю Эльдар судить Кхазад. Моё мнение: если выяснится, что и вправду житель Ногрода — убийца, нужно будет решить вопрос тихо, чтобы никто об этом не узнал. Наши народы дружат, и пусть так и остаётся. Что же до показательного наказания преступника…

***

— Что за безумие?! — старший смотритель восточного въезда на Гномий Тракт не поверил своим ушам. — Это клевета! Кто-то захотел на моё место?! Я требую расследования! Виноват тот, кто на меня донёс, а не я!

Оказавшись схваченным своими же соратниками, Нолдо, выживший под тэлерийскими стрелами в Альквалондэ, защищавший берега Митрима в Битве-под-Звёздами, верно следовавший за своим принцем, а потом и королём Морифинвэ Феанарионом, понял, что его предали самым подлым образом. Конечно, многие хотели бы занять его место, и теперь проклятый нолдоран сможет устроить сначала торг за право считаться новым смотрителем восточного въезда на тракт, а затем — потребовать делиться прибылью. Исключительная выгода!

Представляя, что с ним сделают желающие выслужиться перед королём подданные, эльфийский воин сник и больше не пытался сопротивляться, покорно позволив себя связать и усадить в повозку-клеть. Нет, не ради такого Нолдо из Тириона покидал родной Аман. Совсем не ради такого! Как же так вышло, что клявшийся воевать с Морготом перводомовец превратился в мелочного вымогателя мирианов у торговцев?

«Я знал, что однажды всё плохо закончится, — вспомнил свои мысли бывший уже смотритель. — Мы делали мерзкие вещи, и позорная смерть — логичное завершение столь грязного пути».

***

Преодолев себя и всё-таки придя снова работать в «Мастерскую Очарования», Мидлос услышала новость: убийца и заговорщик пойман. Оказалось, злодей был соратником и учителем Серндора, давно завидовал юному удачливому мужу принцессы, его богатству и внезапному счастью.

Убийца найден. Значит, остальные жители Таргелиона отныне могут спать спокойно, но почему-то Мидлос чётко осознавала, что не хочет этому радоваться.

Тема Сожаления

Индис ещё никогда не видела брата таким, поэтому в первый момент не поверила своим глазам. Среди дивных садов, цветущих на теневом склоне священной горы Таникветиль, где витали чарующе-пьянящие ароматы, порхали сияющие бабочки, пели волшебными голосами красивые ручные птахи, а в тёплом ласковом воздухе кружилась искрящаяся пыльца, король Ингвэ сидел на ажурной, будто хрустальной скамье совершенно пьяный и едва не плакал.

— Два невиданных Древа

Дивные Валар создали,

Чтоб первозданным светом

Мир они озаряли, — запел вдруг владыка песню ушедшей в Сады Вала Ирмо девы-менестреля Элеммирэ. — Ввысь возносятся гордо

Два сияющих Древа.

Кажется или правда,

Что листва потемнела?..

Посмотрев на сестру, Ингвэ отмахнулся:

— Древа! Телперион и Лаурелин — символы благодетели Валар. Но чем они были на самом деле, Индис? Что творилось в их покровительственном сиянии?

— Полагаю, лучше пойти в покои, — бывшая королева Нолдор осмотрелась. — Не стоит подданным видеть правителя таким.

— А что подданные? Сидеть мне на троне или нет, решать не им. Выпей со мной, я знаю — ты любишь вино.

Решив, что лучше согласиться, а потом уже попытаться повлиять на брата, вдова нолдорана Финвэ села на скамью и терпеливо дождалась, когда слуги принесут хмельной напиток и сладости.

— За лучшие воспоминания! — поднял тост Ингвэ и осмотрелся. — Мы ничем не рискуем, Индис, наши помыслы и так известны Валар. Я знаю, Илмариэ может появиться в любой момент, и очень хотел бы этого. Мысли и слова всё же по-разному выражают чувства. В голове обычно всё не так красиво. Там, — король тронул висок, — словно черновик поэта. Но ведь ни один поэт не хочет показывать неотредактированные наброски.

Как бы случайно Илмариэ действительно появилась из зелёно-розовой пелены благоухающих кустов.

— Если для меня найдётся вино, я буду рада послушать исправленную и доработанную поэму, — Айну, сияя звёздами глаз, волос и платья, села на что-то невидимое, и воздух под ней заискрился.

— Для тебя всегда найдётся что угодно и в достатке, прекрасная госпожа, — не очень чётко проговорил Ингвэ, прерывисто вздыхая. — А поэма моя без рифмы и ритма, скучная и унылая, построенная на одной лишь Теме Сожаления. Но ведь именно она сейчас главная, я прав? Тема Сожаления… Язык не повернётся назвать её прекрасной, только молчать нет сил, благая Илмариэ. Мне жаль дней искренней радости эльфов помощи Валар. Да, мы боялись и не верили, мы любили родную землю даже опасной и враждебной для нас, ведь там сияли звёзды…

Майэ заинтересованно прищурила прекрасные глаза-бездны, будто пытаясь понять, лесть это для её госпожи Варды, или эльф искренен. Хотя, честность и ваньярский король — трудно совместимые понятия.

— Мы не знали Владычицу Элентари, но её творения были для нас святыней, — продолжал Ингвэ, больше не прикасаясь к вину, — и когда выпала возможность не просто познакомиться с Вардой, но и жить с ней рядом, иметь возможность встретить во время прогулки… О, Илмариэ, это было волшебное ощущение! Когда мы трое, избранники Валар, убедились, что наши народы не пытаются загнать в ловушку, что Владыки действительно светлые и благие, мы были по-настоящему счастливы. Мы все — все Эльдар были от всего сердца благодарны за помощь! Это было непередаваемо! Ты не представляешь, Илмариэ, как сильно мне не хватает тех дней! Тогда не было бессмысленно злых речей и равнодушных к покровителям глаз не знающих, что такое потеря. Эти эльфы никогда не искали беспомощно во тьме своих близких, не находили растерзанные трупы любимых, не знали голода и страшных мгновений, когда эльф становится готовым есть, что угодно, неизвестное и, вероятно, смертельно опасное! Но страждущему уже всё равно! Да, Илмариэ, мне жаль тех дней, когда поколение, не видевшее тьму, ещё не родилось.

Майэ хмыкнула, внимательно посмотрела на Индис, которая демонстративно любовалась переливавшимся радугой цветком на бирюзовом кусте с листьями-сердечками.

— Моргот тоже всегда был против перемен, что не мог контролировать, инициатором которых не выступал, — помощница Варды ловким движением изящных пальцев создала иллюзорную звёздочку над ладонью. — Однако перемены неизбежны и необходимы, благородный эльф.

— Истина, — словно испугавшись, что разговор потёк не по тому руслу, Ингвэ стал выглядеть практически трезвым. — Я не об этом, госпожа Илмариэ. В сердцах Народа Звёзд, что пробудился и родился на тёмных берегах Куивиэнэн, сиял собственный дивный и чистый свет. Это был тот животворящий свет, и его не успело затронуть искажение, поэтому первые Эльдар умели без оглядки любить, дружить, доверять, восхищаться, не зная зависти и подлости.

Индис захотелось напомнить брату, что Айнур знают, как дела обстояли на самом деле, и не стоит слишком уж приукрашивать себя, однако Майэ слушала без иронии — видимо, учитывала, что ваньярский король пьян.

— В нас, Илмариэ, — Ингвэ тяжело вздохнул и вдруг заулыбался, — был свет — наш собственный свет! Но потом… Потом свет Валинора — свет Древ Валар начал вытеснять его. Сначала незаметно, незначительно, ни на что вроде бы не влияя. Мы, влюблённые и восторженные, восхищённые красотой и безопасностью, не заметили, как утратили себя прежних. А наши потомки, при рождении не имевшие своего собственного света, и вовсе стали просто сосудами, наполненными росой Телпериона и Лаурэлин. Бездушными, неблагодарными, глупыми.