Да! Лучники! Больше никаких боёв без лучников.

«Стрелы можно поджечь», — говорил отец.

«Или смазать ядом», — поддакнул Морифинвэ.

Горящие стрелы хороши при штурме крепости. Главное — дальнобойность луков. Отец говорил что-то про метательные орудия, вроде бы у него есть какие-то наработки. Что ж, ждём.

Очень захотелось с кем-нибудь обсудить свои задумки и чертежи построений войск в разных местностях. Надо бы с отцом… Но нет, не сейчас. Сначала с Морьо. В любом случае, отец обо всем узнает.

Но последним.

Муж теперь не проблема

Чайки, словно сотни белых стрел, с криком взметнулись с воды в небо, рассеялись во тьме.

Парус, не дырявый и чистый, сначала расправили, проверив надежность крепления, а потом снова подняли, смотав канатами. Осталось закрепить ещё два, и можно отплывать.

— Я молодец, — констатировал факт Морифинвэ, скрестив руки на груди. — Ты решил поговорить только втроём?

Стоявший рядом с братом на палубе Майтимо молча кивнул. Он держал под мышкой огромную связку скрученных рулонами чертежей, в руке была большая сумка.

— Ты и прав и не прав, Майти, — сказал, неожиданно понизив голос, Морифинвэ, — решив собрать сейчас у меня только самых надёжных с твоей точки зрения. Конечно, я не побегу разбалтывать отцу, что ты пытаешься управлять делами Первого Дома за его спиной, а Тьелко слишком обижен, чтобы вообще с ним говорить, но ты мыслишь недальновидно. Отцу всё равно станет известно о том, как ты планируешь вести войну. И, даже если ты окажешься прав…

— Морьо, — перебил его Нельяфинвэ, — мы скоро разойдемся по кораблям. Сколько времени будем плыть? Понимаю, есть способ перейти с корабля на корабль, но это не настолько просто, чтобы делать так постоянно. За это время каждый из нас что-то придумает. Доплывём — поделимся. Уверен, отец нас закидает своими проектами. На дюжину лет работы хватит.

Ветер дунул с суши, принёс едкий запах гари. Братья обернулись и увидели клубящийся над портом дым.

— Опять какой-то дом случайно загорелся, — равнодушно сказал поднявшийся на палубу Тьелко. Бинтов на его руках становилось меньше, но радости это ему явно не прибавляло.

— Третий за полдня, — покачал головой Майтимо. — Если это наши, я буду разбираться. Нам и так станут кричать вслед проклятья, когда мы отплывем.

— Все наши заняты, не злись, — скривился Тьелкормо, поправляя волосы, к длине которых никак не мог привыкнуть, короткие пряди лезли в глаза.

— Асталион уже встаёт? — спросил Майтимо Карнистира, отдавая свои вещи. — Я зайду к нему, потом сразу к тебе в каюту. Идите, раскладывайте бумаги.

***

Нежные тонкие руки Митриэль осторожно обмазывали пахучей мазью грудь воина, лежащего в полусне от сильнодействующих снадобий.

Рана на груди Асталиона была не сквозной, как у Макалаурэ, но, учитывая, что сыну короля уделялось гораздо больше внимания, друг Нельяфинвэ сейчас выглядел гораздо хуже, чем Феанарион.

Наложив новые бинты, Митриэль укрыла раненого и повернулась к наблюдавшему за ней Майтимо. Смотря ему в глаза, эльфийка осторожно вытерла руки мягкой салфеткой и медленно отошла от постели. В её движениях было что-то настораживающее, Нельяфинвэ чувствовал, но решил сделать вид, будто не понимает. Он смотрел на засыпающего друга, наблюдая боковым зрением за медленно, неуверенно идущей к нему Митриэль. Было несколько идей, что травница может хотеть, и одна из них подтвердилась.

Митриэль дрогнувшей рукой взяла со стола флакон и спрятала в мешочек на поясе. Её пальцы очень неуверенно коснулись перевязи на шее Феаноринга, эльфийка, быстро взглянув на других раненых, которые не спали в этой превращенной в госпиталь каюте, приблизила губы к его уху.

— Помоги мне сбежать, господин Нельяфинвэ, — прошептала Митриэль, делая вид, что смотрит бинты. — Умоляю.

— Зачем? — Майтимо, подыграв девушке, расстегнул рубашку.

— Я замужем! У меня есть дети! Я не могу уплыть с Мо… господином Морифинвэ.

— Проблема только в муже?

Митриэль вздрогнула.

— Пожалуйста, не надо! — руки знахарки задрожали непростительно сильно. — Не делайте ему зла! Не… убивайте… Пожалуйста!

— Глупышка, — чуть слышно усмехнулся Майтимо. — Думала, можно вечно быть с двумя мужчинами безнаказанно?

— Пожалуйста!

— Митриэль, — Майтимо посмотрел ей в глаза, — мой род отрекся от власти Валар и их законов, и твой муж теперь не проблема для Морьо. Думаю, до убийства не дойдет. Хм… Если ты будешь умной. Что до меня, я не стану мешать счастью брата.

— Я его боюсь, — глаза Митриэль наполнились слезами. — Я больше не хочу быть с ним!

— С ним об этом и говори. А я лишь могу пожелать вам счастья и, если потребуется, стану свидетелем брачной клятвы.

Нельяфинвэ едва заметно улыбнулся: было интересно, станет ли Митриэль мстить, «случайно» дёрнув присохший бинт или смазав рану жгучим настоем. Но знахарка просто отошла в сторону.

Отплытие в Средиземье

— Мальчик вырос, — с грустью думал Нолофинвэ, смотря на медноволосого племянника, явившегося к нему в окружении дюжины воинов. Сначала глава Второго Дома смотрел только на сына полубрата, пытаясь понять, кто именно перед ним и почему один. Когда Амбаруссар подходили вдвоём, а так происходило всегда, достаточно было просто сказать имя, и тот, кто надо, откликался.

Но потом Нолофинвэ вдруг заметил, что у одного из сопровождающих Феаноринга воинов волосы, выбивающиеся из-под шлема, серебристые. Нет! У двоих! Тэлери?! С сыном Феанаро?!

— Привет тебе, дядя Ноло… Финьо, — насмешливо произнес Феаноринг, и теперь стало ясно, кто это. — Отец передал письмо. Для любимого брата.

«Он пьяный что ли?» — подумал Нолофинвэ, слушая племянника. Если бы не сын… Если бы не всё, что он сделал уже и продолжал делать… Брат Феанаро оскорбился бы. Но сейчас Нолофинвэ просто взял письмо. И всё.

— Счастливо оставаться, дядя Нолофиньо! — захохотал Феаноринг, разворачивая лошадь и хлопая по плечу воина-тэлеро в нолдорских доспехах. — Поехали, ребята, наведём порядок в городе! А то мой дядя не может за сыном уследить. Ничего, Первый Дом Нолдор разберется. Если Второй не в состоянии.

Воины, смеясь, пустились вскачь.

— Финьо… — прошептал брат Феанаро, смотря на письмо. — Турукано! Позовите Турукано! Немедленно!

***

— Валар предали нас! Мы готовы были на всё ради них, но в грозный час не получили помощи! О нас просто забыли! Валар не хотят защищать! Они хотят любоваться красивыми игрушками! А когда у игрушки проблемы, её выбрасывают! Отречёмся от бесполезных господ! Уйдем из Валинора!

Пламенная речь уличного агитатора не вызывала бы удивления, если бы её говорил эльф-Нолдо.

— Валар заставили нас погибать с их именами на устах! Мы замарали руки и сердца кровью собратьев ради них! А нам отплатили равнодушием!

— Молодец, брат! — помахал рукой Питьяфинвэ стоявшему на разломанном фонтане, чтобы быть выше, эльфу-тэлеро. — Мы отплываем через полдня. Как только на кораблях поднимутся флаги, у вас будет треть колбы часов, чтобы подняться на борт.

— Мы не опоздаем, — заверил эльф на фонтане. — Будь уверен в нас, господин Феанарион.

Питьяфинвэ кивнул и пришпорил коня. Ехать в одиночестве было непривычно и странно. Запах гари усиливался, в воздухе закружился пепел. Доносящиеся издалека голоса звучали громче, стал различим женский плач.

— Вы двое, — указал рукой Питьяфинвэ на ближайших к нему воинов-нолдор, — будьте наготове. Остальные, слушайте меня. Тэлери, снимите шлемы. Я еду впереди, вы — чуть позади. Оружие не демонстрируем.

***

Сёстры решили стоять насмерть. Закрывая собой рыдающую мать, эльфийки, держа в руках ножи, не отходя от горящего дома, придвинулись вплотную друг к другу.

— Вы не увидите нас молящими о пощаде! — крикнула одна из девушек. — Подойдёте — мы будем биться до последней капли крови! За принца Вольвиона! За короля Ольвэ! Во славу Майя Оссэ, Майэ Уинэн и Вала Улмо!

Трое воинов в цветах Второго Дома не собирались убивать женщин. Они уже хотели уходить, но их остановили подъехавшие с соседней улицы Нолдор. И двое Тэлери.