«Напишу три страницы, — стал составлять план на день библиотекарь, — умещу в них эпизод похищения прекрасной девы злым орком и мораль — девы должны сидеть дома, не показываясь чужим. До замужества — заботиться о кормильце-отце и братьях, а после замужества — о супруге и детях. Нечего гулять без дела! Потом устрою чтение истории перехода через льды — того эпизода, где великий король Финдарато Инголдо строил дороги через снежные пустыни. А после — пойду к лекарям. Что-то нехорошо мне в последнее время».

Завтрак принёс мальчишка — сын одной из поварих. Пойтар обычно не обращал внимания на этого юношу, но сейчас что-то заставило остановить взгляд на давно знакомом помощнике. Мальчик вырос и больше не выглядел ребёнком, изменились и его глаза.

— Господин, — улыбнулся юноша, и библиотекаря словно ударило молнией — пришло понимание, что именно смутило в давно знакомом собрате.

Услышав голос, уловив интонацию, Пойтар узнал себя. Того себя, которого так и не смог убить, даже искалечив.

— Вон отсюда! — заорал, вскочив с места, книжник. — Вон! Тебя бить надо, чтоб вышибить дурь! Не смей появляться мне на глаза! Проклятый искаженец! Ты что себе надумал?! Да чтоб ты сдох в канаве!

Юноша испугался, и Пойтар по глазам увидел, что прав — этот мальчишка сам знает, что искажён, боится быть раскрытым, а теперь, когда уважаемый человек всё понял, пытается решить, как быть дальше.

— Вон!

— Но, господин, я ничего не сделал! — попробовал извиниться сын поварихи.

Библиотекарь схватил кочергу и, хромая от боли в пояснице, со всей силы ударил юношу, попав по плечу и спине. Вскрикнув, тот бросился бежать, Пойтар, как мог быстро, поспешил следом, угрожая продолжить избиение.

— Вон отсюда, искаженец! Вон! Сдохни в канаве! Гоните его все! Гоните!

Не поняв, что случилось, помощники библиотекаря на всякий случай подчинились и выставили парня на улицу.

Хромая и тяжело опираясь на кочергу, книжник вернулся в комнату. Похоже, придётся отложить чтения и сразу идти к лекарям. Надо только попросить кого-нибудь, чтобы помогли доковылять до госпиталя.

***

На удивление, невовремя никто не вошёл, зато когда Зеленоглазка поправила платье и волосы, задумалась о том, какими травами протереть тело, чтобы избавиться от прилипшего запаха мужчины, в комнате возникли сразу трое знахарей, косившихся с плохо скрываемым любопытством. Особенно интересно было смертной женщине.

Сообщив, что больной уже здоров и больше не нуждается в лечении, колдунья поспешила домой, чтобы быстро принять ванну и обработать тело чем-нибудь с сильным свежим ароматом, хотя и понимала — такой запах ничем не перебить, и останется он надолго. Хорошо, что не навсегда!

Понимая, что это только кажется, будто все прохожие чувствуют оставшуюся после соития со смертным вонь, Зеленоглазка прибавила шагу, а потом пустилась бегом, мечтая только о тёплой приятно пахнущей воде.

***

Митриэль бросила снисходительный взгляд на тяжело дышавшего мужчину, который, поддерживаемый под руку собратом, с трудом сел на стул и болезненно сморщился, то и дело подвывая.

— Да-да, я вас слушаю, — скривилась валинорская знахарка, трогая закрывшую лицо вуаль, — говорите, что случилось.

Как только сопровождавший скорчившегося друга смертный заговорил, эльфийка демонстративно пошла к двери и едва не столкнулась с вернувшейся Зеленоглазкой, которая благоухала, словно закрытая теплица, полная цветов.

— Смотри, кто явился, — хмыкнула Митриэль, кивнув в сторону застонавшего больного. — Я бы его выгнала, но раз ты пришла, придётся посоветоваться.

Колдунья посмотрела в скрытые за чёрной тканью глаза, и валинорская знахарка прочитала во взгляде тёмной эльфийки понимание, осуждение и напоминание об оставшейся в прошлой жизни аналогичной ситуации, когда Митриэль отказалась помогать тому, кого презирала. Зеленоглазка наивно верила, что подруга пересмотрела своё поведение.

— Я тебе мешать не буду, — хмыкнула травница, поправила вуаль и вышла в коридор.

Колдунья подошла к столу и посмотрела на Пойтара. Мужчина выглядел очень плохо, и понять сразу, что делать, не представлялось возможным. Выслушав сбивчивый рассказ второго смертного о том, что произошло, стараясь не обращать внимание на ругань и стоны больного, колдунья дала Пойтару выпить отвар и стала осторожно натирать поясницу жгучим вязким маслом.

— Обещай мне, библиотекарь, — ласково заговорила эльфийка, видя, что угадала со снадобьем, — когда поправишься, напишешь историю о добрых лекарях, которые помогают всем нуждающимся, как бы ни было трудно это сделать. Пусть несчастные находятся далеко за горами и бурными реками, за опасными лесами, населёнными морготовыми тварями с ядовитыми клыками и вечно голодными волками, но отважные знахари преодолевают любые преграды, чтобы успеть вылечить каждого больного, какой бы ужасной ни была сразившая его хворь.

Пойтар не ответил — похоже, заснул.

— Я ему передам, — сказал мужчина, приведший своего учителя. — Такая история нужна всем. Спасибо, целительница.

Главное для Детей Эру

Полная румяная женщина с подобранными в пучок тёмно-русыми волосами, весело напевая, протёрла до блеска печную затворку, бросила тряпку к грязному белью, и помощница-сестра ловко подняла тяжёлый таз, понесла во двор. Новая чисто выстиранная тряпка затанцевала на полу, женщина залюбовалась производимым эффектом. Занимавшаяся готовкой седая сгорбившаяся, однако бодрая бабушка с очень важным видом поглядывала на учившуюся вышивать внучку, то и дело давая советы разной степени уместности. Девочка кивала и делала по-своему.

Домыв пол, женщина с пучком выглянула в окно:

— Баран! Белен! Домой!

Два черноволосых мальчишки нехотя оторвались от игры: вместе с ровесниками братья прыгали на одной ноге по нарисованным на земле кругам. Оступившиеся сразу выбывали, а победа доставалась тому, кто ни разу не потеряет равновесие.

— Ну ма-ам! — законючил старший. — Мы ещё не закончили!

— Бабушка приготовила обед! Быстро домой!

Белен, младший сын Беора, послушно прекратил игру и радостно бросился на зов матери, а Баран поплёлся медленно и неохотно, всем видом давая понять, что отказался бы и от обеда, и от ужина, если бы мог продолжить свои попрыгушки.

Беор, уставший после охоты, спал на печке, но поднявшие шум дети разбудили родителя и пришлось присоединиться к общей трапезе. Отец семейства решил воспользоваться полученными от нома Гуилина знаниями, касающимися воспитания сыновей, как было принято в самом Валиноре! Как же здорово, что друг нома Финдарато обучает племя не только загонять зверей и работать на полях!

— Рассказывайте, дети, как поиграли, — немного сонно заговорил Беор, проигнорировав замечание тёщи, что во время еды болтать нельзя.

— Я не играла! — гордо сообщила дочь и протянула пяльцы с начатой вышивкой-птицей. — Вот. Это будет салфетка!

— Умница, — похвалила мать, подавая хлеб, бабушка закивала.

— Я десять раз всех обыграл! — начал, как обычно, хвастаться Баран.

— Прямо-таки десять? — умилился отец.

Старшему сыну недавно исполнилось именно столько, цифра нравилась мальчику, поэтому он постоянно её повторял.

— Десять! — подтвердил Баран, снисходительно косясь на младшего брата.

— И Белена тоже обыгрываешь?

— Конечно! Он вечно мимо наступает!

Беор именно таких слов и ждал.

— Баран, — заговорил отец, цитируя, как запомнил, слова Халиндвэ, — если ты считаешь подвигом победу над слабыми, ты никогда не станешь достойным мужем. Брат на целых три года меньше тебя!

«Младшие дети отважнее старших, — говорил однажды лорд-охотник, когда рядом не было Гельмира, — безрассуднее в храбрости, потому что привыкли противостоять более взрослым братьям, которые не так сильны и умны, как отцы и деды, не кажутся недосягаемыми. В то время как всесилье родителей убивает в первенцах дух борьбы, старшие братья кажутся младшим уязвимыми, словно плохо обороняемая крепость, на них хочется нападать, чтобы самоутверждаться. Но во взрослой жизни это крайне опасная привычка, как на охоте, так и на войне: хищник и враг не пожалеют плохо вооружённого мужчину, не знающего тактики боя. Младших нужно учить пониманию, что бросаться на сильного противника необходимо подготовившись, а старших — что победа над слабым — не достижение».