***
Приближающийся лес пугал так, что сердце останавливалось, а когда деревья сомкнулись за спиной, менестрель почувствовал дурноту. Перед глазами встала надвигающаяся чёрная пелена, казалось, сейчас налетят обезумевшие птицы, набросятся звери, собьют с коня, затопчут… Нолдо уже забыл, куда и зачем едет, осталась только охватившая паника.
— Что это с ним? — вполголоса спросил сам себя Морифинвэ, доставая из дорожной сумки ещё одну бутылку и срывая пробку зубами. — Ассоциации одолели? Эй, певец с помойки! На, хлебни! Не слышишь что ли?
— Похоже на то, — Нельяфинвэ подъехал к брату. — Дай лучше мне выпить. Кано уже не надо. Ему, кажется, и так хорошо.
— Он сейчас арфу потеряет! — показал пальцем на менестреля Карнистир.
Инструмент выпал из съехавшей с плеча сумки и с дребезжащим стоном рухнул в поросший лесными ягодами мох.
Макалаурэ очнулся. Соскочив с коня, он подхватил арфу и начал осматривать её.
— Выпей, Кано, — протянул ему бутылку Нельяфинвэ, но менестрель вдруг встряхнулся и отрицательно покачал головой.
— Я должен помочь отцу, а не жалеть себя, — серьёзно сказал Макалаурэ. — Вы здесь вообще не нужны. Я всё сделаю сам.
— И всё же мы будем поблизости, — пресёк Нельяфинвэ возможную гневную тираду Карнистира. — Удачи, брат.
— Нельо, ты без мозгов, — констатировал Морифинвэ, прикладываясь к бутылке. — Но тем лучше.
— Разве?
— Не сомневаюсь.
***
Музыка зазвучала издалека, но сразу со всех сторон, смыкаясь над головой сидящего на высоком берегу реки Феанаро. Он знал, кто в Амане умеет творить такие чары, и невольно улыбнулся.
Куруфинвэ не хотел, чтобы кто-либо видел его слёзы, однако сейчас почему-то обрадовался, что рядом есть тот, кого он любит.
Тихо подпевая мелодии песни, написанной для отца, Феанаро вдруг задумался, что именно хотел пробудить в нём. Угрызения совести? Чего тогда добивался? Теперь уже не знал.
Всё стало бессмысленно, ведь больше не пробудить самого Финвэ.
Обернувшись на подъезжающего сына, Феанаро улыбнулся сквозь слёзы, и то была страшная улыбка. Макалаурэ ощутил пронизывающий душу страх, но чувство было каким-то незнакомым. Обычно страх парализует, лишает разума, теперь же… Наоборот. Страх заполнял пустоту, укреплял и толкал вперёд.
Защитить!
Не позволить напугать других!
Взять страх на себя, встать на его пути!
Ему больше не будет дороги к беззащитным эльфам!
Остановим или падём, но сделаем всё, что сможем!
— Собираем всех, кто может держать меч. Кто хочет держать меч, — голос Феанаро прозвучал раскатом грома. — Если Валар слабы, нам всё равно погибать. Так пусть это будет так, чтобы о нас слагали легенды! И наши имена останутся в веках.
Пламя факелов
Глаза и сердца успели привыкнуть к тьме, но эльфы не разъезжались по домам. Говорили разное, оправдывались, но причина у всех была одна и та же.
Случившееся в крепости изгнанников постепенно обрастало невероятными подробностями, вплоть до гибели всех, кто там находился, поэтому рядом с Валар эльфы чувствовали себя спокойнее.
Собрав, наконец, семью вместе усилиями Артанис, принц Арафинвэ почувствовал себя счастливым. Его, конечно, очень волновало, куда и зачем ушла мать, но младший сын Финвэ чувствовал: с ней всё хорошо.
— Я пойду к Древам! — заявила Артанис, осматривая свои волосы. Пока был жив свет Лаурелин, казалось, они сияют изнутри. Теперь же локоны стали просто красивого золотого цвета. Да, уникального, да, завораживающего. Но волшебства в них не осталось.
— Не уходи, — грустно попросила Эарвен, и Артанис на миг замерла. Но сидеть здесь и ждать, пока те, кто не растерялись, воспользуются ситуацией и извлекут выгоду? Ни за что!
О какой именно выгоде может идти речь, принцесса не знала, однако была уверена — самое важное происходит именно у Древ.
— А вдруг они обрушатся на вас?! — расплакалась супруга Арафинвэ. — Они же огромные!
— Хватит, мама! — Артанис разозлилась. — Сидите здесь или уходите, а я должна быть там, где решается наша судьба! Кто пойдет со мной?
Так как Финдарато опять спал, а его сын не хотел снова чувствовать себя слабаком на фоне тёти, с Артанис пошли только её служанки.
***
Айнур сильны в единстве, но с самого начала среди них произошел раскол. Теперь же, когда у Варды не оказалось запасного плана на случай, если не удастся воспользоваться Сильмарилями, разбив их и сотворив более яркие светила, чем обычные звезды, Валар снова начали совет, стараясь не превратить конструктивную беседу в войну.
— Не стоило Манвэ отпускать Мелькора, — пыталась отвести внимание от себя Элентари, — когда мы не вместе, мы слабеем. Только в единстве наша творящая сила.
— Мелькор вернётся, — пришел ответ Манвэ, — он тоже ослабеет без нас. Слишком отдалился.
— От нас ждут света, — прозвучал печальный голос Йаванны.
— И мы его создадим, — Варда не дала сестре договорить. — Свет будет, с Сильмарилями или без них.
— Он уже есть! — слова Манвэ были пафосными, как никогда. — Узрите же, Владыки Арды.
Тьму рассек играющий алым, оранжевым и жёлтым огонь факелов. Сотни факелов. По мере продвижения всадников сквозь толпу, света становилось больше: Нолдор Первого Дома доставали из сумок факелы, зажигали о свои и отдавали в руки эльфам. Кто-то брал сразу и с радостью, кто-то — с сомнением, другие отбегали в страхе или пренебрежительно отворачивались. Но огню всё равно, кого освещать: своих, чужих, согласных или несогласных. Играющее во тьме Валинора пламя окрашивало всё вокруг в оттенки красного.
В цвета Дома Феанаро Куруфинвэ.
Средиземье. По следу чудовищ
Каменный Затылок, получивший это прозвище из-за того, что выжил после падения срубленного дерева на голову, всё сидел неподвижно, смотря в небо, и вздыхая. На изуродованном шрамами от когтей волколака лице эльфа сияла счастливая улыбка, только глаза были пустыми.
— Что нам с ним делать? — развела руками старшая жена вождя, прикоснувшись к щекам охотника. — Может, всё же к колдунам обратиться? Я уговорю мужа, пусть проявит мудрость.
— Колдовство Звёздной Ведьмы и наши чары несовместимы! Он погибнет в страшных муках! — запротестовал одноглазый колдун. — Давайте подождем немного, магия может рассеяться.
***
— Зачем ты это сделал, Даэрон?! — принцесса откинула с лица искрящуюся тёмно-синюю шаль. — Этот бедняга теперь лишится рассудка!
— Тише, Звёздочка, малыша разбудишь.
Менестрель, качая ребенка на руках, напевал волшебную мелодию сна, но голос Лутиэн легко мог рассеять его музыкальные чары.
— Мы не зло! — вскипела принцесса, всплеснув руками. — Мы делаем благо! А ты…
— А что мне оставалось, Звёздочка? — Даэрон погладил младенца по крошечной головке, и ребёнок улыбнулся сквозь сон. — Этот охотник метнул в меня копьё. Он выследил нас, видел путь сюда. Твои родители терпят выходки любимой дочки только до тех пор, пока это безопасно! Твои бесконечные подкидыши — дети, украденные у дикарей, вырастают такими же, как мы, это правда. И жизнь здесь, под защитой, несравненно лучше, чем там, в опасных лесах. Но ни один родитель не захочет отдавать дитя. И этот эльф, которого я, как ты говоришь, лишил рассудка, преследовал бы нас бесконечно!
— Не смей так больше делать, понял?!
— Сейчас я согласен на что угодно, лишь бы ты не кричала, Звёздочка. Разбудишь малыша, нас услышат стражи. Как мы объясним, откуда взяли дитя?
— Я принцесса, — напомнила Лутиэн, — и делаю то, что считаю нужным!
Даэрон кивнул. Он верил, его Звёздочка не подставит в случае возникновения проблем, но все равно не хотел их появления.
***
Лес был пересечён абсолютно пустой мёртвой полосой чёрного песка, шириной в два эльфийских роста. Здесь ещё клубился густой туман, но уже не столь плотный, как сначала.
Самые храбрые охотники уже стали подходить и осматривать путь, по которому пронеслось с воем жуткое паукообразное чудовище, поглощая всё вокруг себя.