Крики ужаса — последнее, что хотелось бы услышать от своих воинов Майтимо, но именно они сейчас заглушили всё остальное. Закрываясь щитом, хоть и понимая, что это бесполезно, король ринулся вперёд, нападая на ближайшую огненную тварь первым.

Сразу два пылающих бича полетели в сторону Нельяфинвэ, и он, спрыгнув с коня, проскочил между горящими мечами. Словно из-под земли перед королём возникли два тяжеловооруженных орка, напавших одновременно, и, парируя их удары, Майтимо не успел уклониться от плети балрога.

Огненный бич обмотался вокруг левого предплечья, наруч раскалился, припекаясь к телу. Рука разжалась, щит упал на землю, вскрикнувший от боли Майтимо рубанул мечом путы. Сталь в месте соприкосновения с бичом покраснела и согнулась, Феаноринг ударил снова, отчаянно пытаясь освободиться, и в этот момент в лицо, ломая нос, прилетел сокрушительный удар щитом.

Мир перевернулся, Майтимо рухнул на землю. Слёзы лишили зрение четкости, глаза начали заплывать, но Феаноринг видел — кто-то склонился над ним. Собрав последние силы, всё ещё пытаясь высвободить руку, король ударил ногой. Силуэт исчез, появился снова, и опять получил удар. На этот раз, наверное слабый, потому что враг не отступил, и сквозь плывущее от боли сознание Майтимо увидел летящий в грудь клинок. Правое плечо пронзила сталь, пригвоздив Феаноринга к земле. Тело содрогнулось, дёрнулось, пытаясь высвободиться, руки, сведённые судорогой, согнулись в локтях, потянувшись к воткнутому в плоть мечу, крик выжал последние силы, перешёл в сдавленный хрип. Клинок рванулся вверх, и терзаемое болью тело подалось вперёд, вслед за проходящей сквозь пульсирующую плоть холодной сталью. Когда меч, разбрызгивая кровь, взмыл в воздух, Майтимо упал на землю, лишившись чувств.

Балрог отпустил прожжённую до кости руку эльфа и исчез в языках пламени.

Лишь страшный сон

Нарнис, ахнув, резко села на постели, в страхе осматриваясь. Что это было? Просто сон?

— Что случилось, Огонёк? — встревоженно спросил Финдекано, поднимаясь на локте.

— Я не знаю, — схватившись за голову, прошептала эльфийка. Сердце колотилось так, словно вот-вот вырвется из груди.

Обняв супругу и нежно целуя её плечо, сын Нолофинвэ ощутил странную, тянущую боль в душе, первый раз появившуюся около двадцати дней назад, но теперь многократно усилившуюся. Видимо, передалось состояние любимой жены.

— Это был сон, — попытался успокоить супругу лаской Финдекано.

Его руки нежно заскользили по бархатистой коже, коснулись красно-каштановых волос, губы прижались к шее, поднялись на щёку, прихватили кончик уха.

Нарнис зажмурилась, всё ещё дрожа, словно от холода, схватилась за руку мужа и прижалась к его груди, как испуганный ребёнок. Это было так неожиданно, непривычно и странно, что Финдекано опешил.

— Что с тобой, Нарнис? Что тебе приснилось?

— Я помню только меч, занесённый надо мной. Словно лежу на земле, не могу пошевелиться…

Было что-то ещё, Нарнис знала, и от этого становилось только страшнее.

А Финдекано вспомнил свои сны. И понял: ему пора идти. Путь выбран, кровь собратьев пролита, и теперь он не имеет права на счастье, даже короткое. Если же… Если же всё-таки победа будет за эльфами, он снова воссоединится с семьёй. Нет — что ж, значит, будет сражаться до конца, с доблестью и честью, ведь именно честь — главное сокровище души, и его не похитить даже Морготу.

Примечание к части Глава повышенного рейтинга

Иллюстрация от Elfinfen

https://vk.com/photo-136606616_456239469 Не позорь мой отряд!

— Ты что творишь?! — заорал на своего воина командир отряда, ударяя переусердствовавшего орка в лицо. — Остановите кровь! Немедленно! Приведите в чувство! Он нам живой нужен! Хотите сдохнуть под пытками?! Я вам это могу прямо сейчас устроить!

— Это точно король? — вытирая с лица и меча кровь, засомневался боец, ранивший Майтимо.

— Да, это он! Видишь звёзды какие на латах?! Это королевский род!

К лежащему без сознания на земле в растекающейся луже крови Феанорингу бросились трое орков, стали осторожно снимать доспехи, зажимая хлещущую кровью рану на плече. Приподняв бессильно падающую голову Майтимо, ему сунули в рот флягу, осторожно наклоняя, чтобы находящийся в беспамятстве пленник не захлебнулся.

Нельяфинвэ вздрогнул, сдавленно застонав, но тут же снова обмяк в руках орков.

— Что делать с остальными пленными? — спросил командир отряда, окружившего в лесу засаду эльфов.

— Да подожди ты! Если король выживет, перебьём. Если нет, подменим. Нам же надо кого-то привезти.

— И что с вашим королём? Чуть не доигрались?

— Закрой рот! Всё под контролем! Эй! В чувство привели?

В тот же миг пощёчина чудовищной силы, от которой едва не сломалась шея, вырвала Нельяфинвэ из забытья. Открыть глаза не получалось: веки заплыли из-за перелома носа. Раны, большинство которых Майтимо в бою не заметил, пульсировали и горели, боль ударила в голову, тело начало лихорадить, левую руку ниже локтя Нолдо не чувствовал. Судороги усиливали муки многократно, и сознание снова поплыло.

Мощная рука схватила за волосы, оттягивая голову назад, и заплывших век по очереди коснулся холодный металл, разрезая кожу. Шершавые пальцы надавили на опухоли, по лицу потекла кровь. Глаза открылись, но зрение было нечётким, голова сильно кружилась, болезненный озноб заставлял зубы стучать.

— Прижги раны, руку перебинтуй, — отдал приказ командир отряда, и воин, запалив факел, подошёл к еле живому от боли и потери крови пленнику.

Когда огонь вгрызся в сквозную рану на плече, эльф вскрикнул и снова потерял сознание. Обработку остальных ран он уже не почувствовал.

— Мы должны довезти его живым, — указал на Нельяфинвэ копьём командир третьего отряда. — Осторожнее!

— Спокойно, он счас очухается. Видишь, приходит в себя.

— Заткни ему рот, тошнит от этих жалких стонов.

— Ничего, потерпишь. Ради награды.

Орки снова склонились над эльфийским королем, решая, как лучше везти его к своему господину.

***

Трое окровавленных Нолдор сидели связанными по рукам и ногам прямо на земле, прислонённые спинами друг к другу. Все они были ранены и избиты, но, видя состояние своего короля, чувствовали стыд за то, что сдались слишком легко.

Асталион прокручивал в памяти свой позор и пытался понять, где допустил ошибку или череду ошибок, но мысли неумолимо возвращались к тому, что младший из его сыновей убит, и боль потери перекрывала всё остальное.

— Меч заберу себе! — хохот орка ударил по ушам, виски невыносимо сдавило.

Асталион, казалось, только сейчас вспомнил, как, окружённый врагами, пропустил удар, нанесенный по шлему развернутым плашмя мечом, потом ещё один и, наверно, ещё. Была кровь, много крови, заливающей глаза. И ощущение бесконечного падения сквозь вращающийся вихрь.

А ещё вспомнилось, как, собирая армию, Нолдор брали в плен орков, чтобы выучить их наречие. Воинов Моргота связывали, били, угрожали им… Это, конечно, сложно назвать крайней жестокостью, но теперь приходится платить тысячекратно.

— Это с какой стати меч твой?! — заорал другой орк. — Я короля по морде приложил! А ты лежачего добивал, как трус последний!

— Не позорь мой отряд! — голос командира перекрыл все остальные звуки. — У меня нет тру́сов среди воинов! Следи за языком, или я вырву его! Меч мой, и это не обсуждается. Или… — орк хохотнул. — Обсудим это на копьях. Привяжите пленных к деревьям! Они нам всё равно не нужны.

— Моего не трогать! — крикнул Острый Меч. — У меня к нему есть особый разговорчик.

— Даже не вздумай! — схватился за боевой молот командир, особенно переживающий за честь армии. — Не позорь Владыку своими играми!

— Что ты обо мне подумал, урод?! — Острый Меч хотел броситься в драку, но его обидчик, видимо, был выше рангом, и взъярившегося бойца оттащили его же воины.

— Если так, — хмыкнул, крутя тяжеленный молот, словно прутик, орочий военачальник, — делай со своим пленным, что хочешь. Эй, ребята! Привязывайте этих двоих к стволам. Кто хочет оспорить моё право на меч эльфийского короля? Будем метать копья в этих жалких тру́сов, позволивших пленить себя. Чей кусок мяса сдохнет первым, тот и проиграл.