Туивьель кивнула. На север, так на север.

***

Конец четвёртой части

Часть пятая: Верховный Нолдоран. От чего защищается Валинор?

Они приплыли на рассвете. В первых лучах солнца остров сиял розовым и оранжевым, но красота зарождающегося дня была… Мёртвой. Почему никто не вышел встречать мореходов? Куда подевались причалы и домики на побережье? Почему на гладком золотистом песке лишь цепочки птичьих следов?

Встав на якорь у берега, Тэлери, терзаемые дурными предчувствиями, пошли вглубь острова.

***

— Папа! — закричала маленькая сереброволосая девочка, выбегая из домика на холме и стрелой летя к обожаемому родителю. — Я соскучилась! Почему тебя так долго не было? Здесь случилось ужасное!

— Милый мой! — бросилась на шею мужа эльфийка с длинной, витиевато заплетённой косой. — Я знала, что ты в порядке, но всё равно боялась за тебя! Когда небо разразилось страшным громом, на берег хлынули чудовищные волны! Смыло всё, что было у подножий холмов… А потом начала прибывать вода, с каждым днём наш остров всё сильнее затапливает! Что же делать?!

Моряк не знал, что ответить. Во время небесного взрыва в море, конечно, поднялись волны, но совсем незначительные, а усилившееся течение с севера не доставляло серьёзных проблем. Напротив, ледниковыми водами к югу сносило диковинную рыбу и мелких морских гадов, которые имеют удивительный вкус, а из тонких переливающихся панцирей можно делать украшения.

Тэлеро посмотрел на своё поселение: всех его друзей встречали одинаково: со слезами страха и горькими словами о катастрофе. Поломанные и выкорчеванные деревья, которые пока не распилили на дрова, лежали в превратившихся в болота низинах, по ним прыгали мелкие птахи и юркие пышнохвостые зверьки.

— Я боюсь оставаться здесь, милый! — заплакала эльфийка, прижимаясь к мужу. — Давай вернёмся в Валинор! Пожалуйста!

— И возьмём с собой вон ту милашку! — заявила маленькая девочка, показывая на пробежавшую по надломленному стволу белочку. — Её тоже здесь нельзя оставлять — она же утонет!

— Дождёмся ещё двух кораблей, — сказал Тэлеро, — и вместе решим, как поступить.

Бывший подданный короля Ольвэ не стал напоминать жене, что, пусть и не совсем по своей воле, но пошёл за Феанаро Куруфинвэ, плыл на корабле его старшего сына, обучал Нолдор мореходству, а после высадки на острове принял решение больше не возвращаться в Альквалондэ, поэтому для него, как и всей его семьи, закрыт путь в Валинор. С другой стороны, если вода продолжит прибывать… Выбора не останется. Придётся молить Валар о возможности выжить.

***

— Ты неважно выглядишь, племянник.

Слова прозвучали почти искренне, почти с сочувствием, которое когда-то юный Арафинвэ принимал за настоящую заботу. Но это было давно.

— Тебе не виден дарованный мне Свет, дядя? — с подозрением спросил эльфийский владыка, и Ингвэ в растерянности замолчал. Одно неосторожное слово может дорого стоить.

— Свет виден, — изображая доброе отношение, ответил бывший король Ваньяр, — но ты изводишь себя.

— Мне нужно было всё обдумать, — отрешённо произнёс Арафинвэ, смотря на вспенивающееся вдали море. — Твой взгляд на жизнь, дядя, лишён Света, и дело не в том, что ты родился во тьме. Звёзды, сотворённые Валиэ Вардой, дарили вам свои лучи, но ты, похоже, не пустил их в своё сердце. Прежде, чем позвать тебя на встречу, я долго молил Эру о вразумлении. Я должен был понять, как говорить с тобой, чтобы ты, в свою очередь, понял меня. Мне ведь бессмысленно объяснять тебе, что Валар помогут нам, не бросят и окружат заботой, и, если даже это сейчас кажется сомнительным, в итоге счастливы будут лишь покорные их воле?

Направленный на Ингвэ взгляд неествественно сияющих глаз был страшным, словно принадлежал не эльфу, а одному из воинов Вала Оромэ. Как правило, его Майяр внешне напоминали эльфов, однако производили впечатление лишённых разума и способности мыслить исполнителей воли хозяина, поэтому смотреть в прекрасные лица было страшно.

Стоя на берегу, как всегда, спокойного моря, эльфы посмотрели вдаль. Примерно в миле от берега вода бурлила и пенилась, на поверхности виднелись контуры камней, перед которыми, мерцая отражённым светом закатных лучей Анар, очень медленно поднималась прозрачная стена.

— Совсем скоро, — улыбаясь красоте лёгких волн, медленно произнёс Арафинвэ, — растают льды на севере, больше не будет Хэлкараксэ. В море поднимутся скалы, о которые разобьются даже самые крепкие корабли. Валинор накроет непроницаемый купол, и даже Орлы не смогут преодолеть его.

— Валар хотят защитить нас, — поддакнул Ингвэ, но пристально смотрящий на него племянник отрицательно покачал головой.

— Ты так не думаешь, дядя, — сказал эльфийский владыка, подставляя ладонь под падающие с неба искорки. — Ты думаешь, что Валар хотят защитить себя и свои земли. Защитить не от угрозы, нет. Ты считаешь, что Валар хотят защитить себя от необходимости помогать эльфам и остальным нуждающимся существам. Ты уверен, что справедливо полагаешь, будто Валинор станет тюрьмой. Ловушкой. Клеткой. Не представляю, дядя, как ты живёшь с такой страшной тьмой в сердце. Мне искренне жаль, я сочувствую твоей боли и молю Эру, чтобы Создатель облегчил твои страдания.

«Мне надо сказать Арьо "спасибо"? — с раздражением подумал Ингвэ. — Нет, лучше выслушаю до конца».

— Когда я совершил ошибку и пошёл за Феанаро Куруфинвэ, — продолжал монотонно говорить Арафинвэ, — я тоже думал похожим образом, и многие так заблуждались. Тогда у нас была возможность уйти в Эндорэ, и это давало ощущение свободы воли. Теперь всё изменилось.

Король наклонился к воде, поднял выброшенную на берег закрытую раковину, причудливо переливающуюся голубым и розовым, взвесил в ладони и, размахнувшись, швырнул в море.

— Я много думал о том, — снова прожигая страшно сияющими глазами дядю, продолжил монолог Нолдо, — что заставляет меня настаивать на уходе всех эльфов под землю. Правда ли то, что я искренне желаю им добра, и это чувство ничем не очернено? И, знаешь… В конце концов осознал, что неправда. Во мне та же тьма, что и в тебе, и в моём брате… И моей дочери… Я тоже властолюбив. Осознав это, дядя, я принял решение. Ты и Ольвэ можете оставаться на поверхности, взяв всех, кто этого захочет. Полагаю, подземелье не будет запечатано, и вы сможете спуститься в него в любой момент.

Помолчав немного, Арафинвэ с горечью улыбнулся.

— Должен предупредить, дядя. Говорить и думать о том, что Валинор — тюрьма, эльфы будут в любом случае, независимо от того, где в итоге окажутся. Но, владыка Ваньяр, запомни: у Нолдор, которые окажутся в «тюрьме» в пещере, будет возможность покидать её, «дышать воздухом свободы», а потом возвращаться домой. А Ваньяр и Тэлери с поверхности выйти на свободу будет некуда.

Ингвэ ошарашенно посмотрел в глаза племянника. Впервые в жизни он понимал, что его по-настоящему и окончательно переиграли. Но… как?!

— На всё воля Валар, — покачал головой Арафинвэ. — Айя Эру Илуватар.

— Айя… — повторил Ингвэ, не назвав ни одного имени. — Вечная сияющая слава…

Против Валар, как папа

— Я не оставлю моих лисичек! — топнула ногой Финвиэль, вставая из-за стола и спешно переворачивая листок, на котором рисовала. Рука висела на перевязи, тугие бинты были украшены витиеватыми узорами золотых цветов. — А под землю они не пойдут!

Нарнис промолчала. Стоя у окна, хозяйка Форменоссэ перевела взгляд на двор, где Лауранаро, несмотря на полученные при падении в лесу травмы, соревновался в искусстве верховой езды с двумя охотниками, прыгая через сложенные из брёвен препятствия. Взор то и дело устремлялся к воротам крепости, хотя эльфийка и знала, что никто в них не войдёт. И нет смысла ждать писем.

— Мама! Ты слышишь меня?

— Да, Финвиэль. Слышу.

— А почему не отвечаешь?

Дочь Нельяфинвэ Феанариона и жена Финдекано Нолофинвиона искренне желала дочери никогда не узнать причину молчания матери. Снова посмотрев на ворота, лишь краем глаза наблюдая за сыном старшей дочери, который объяснял своим новым друзьям, как правильно сделать препятствия выше, чтобы прыгать стало «не так скучно», Нарнис поджала губы.