— Нет! — топнула ножкой Нарнис. — Папу!
Эльфийка печально улыбнулась. Да, она в детстве редко видела отца, но по крайней мере знала, где он, и могла упросить маму «пойти к папе, чтобы мешать дедушке».
А как быть её собственным дочерям? Да, старшая уже взрослая, ей не нужно ничего объяснять, а маленькая? Она же станет скучать… И нельзя будет в любой момент навестить папу, занятого неотложной работой. Даже письмо не придёт, сколько ни жди…
***
Высохший почерневший лес местами стал непроходимым: деревья попадали, преградив дорогу. Приходилось надолго останавливаться, ждать, когда расчистят путь. Но подобные сложности были все равно лучше, чем движение сквозь участки леса, где прошла Ниэнна. Здесь всё живое замерло. Воображение разыгрывалось, рисуя картины ощущений, которыми охвачены души несчастных существ, оказавшихся на пути Плакальщицы. Они, наверно, страдают…
— Мы можем повернуть назад в любой момент, госпожа, — напомнил один из охранявших Нарнис воинов.
— Нет, — твёрдо сказала эльфийка, — мы пойдём до конца.
***
Дорога начала подниматься в гору. Раньше здесь пестрело редколесье на серых камнях, теперь же всюду валялись деревья, а скалы казались чёрными. Величественные башни крепости Форменоссэ возвысились среди расступившихся холмов, и даже издалека было видно, что два шпиля сорваны ураганом.
Чем ближе эльфы подъезжали к крепостной стене, тем отчётливее слышался доносившийся со стороны Форменоссэ лай. Но это не было похоже на голоса собак, которых некоторые охотники держали как помощников в поимке дичи. Это было тявканье…
— Ли́сы, — констатировал эльф, берясь за лук. — Видимо, спрятались в крепости. Что прикажешь делать, госпожа?
Нарнис не знала. Она встретилась взглядом со своими собратьями и увидела: все думают одно и то же. Гибель валинорских лесов повлекла за собой вымирание животных и птиц, и увидеть живых зверьков было настоящим чудом. Жаль их убивать, но… Не представлявшие раньше опасности для эльфов обитатели чащ теперь могли стать агрессивными из-за страха и голода… Они искали в крепости защиту, новый дом…
— Будем действовать по обстоятельствам, — серьёзно сказала Нарнис. — Но щенят в любом случае не тронем.
— А разве мы собирались? — подмигнул ей воин. — Щенят можно вырастить, как домашних собачонок.
И всё же эльфы держали наготове луки.
Тяжёлые кованые ворота крепости, врезанные в мощные мраморные стены, медленно отворились перед новой хозяйкой Форменоссэ.
Право захватчика
Удаляясь от Альквалондэ и всё меньше ощущая запах гари, Нолофинвэ хватался за это ощущение, чтобы хоть чем-то себя порадовать. Осознав, наконец, что больше не сидит в осажденном городе, сын Индис пришпорил коня: свободу хотелось ощутить в полной мере, здесь и сейчас, ведь неизвестно, что придётся увидеть у Валар, но одно ясно: это точно не обрадует.
Проскакав далеко вперёд, Нолофинвэ вдохнул полной грудью. Он видел — наслаждаться свободой ему не позволят: Эонвэ тоже подогнал коня и вот-вот подъедет.
— Скажи, почему так выходит, — спросил эльф поравнявшегося с ним Майя, — что когда твой Владыка предоставляет выбор, он никогда не бывает выгодным?
— Он выгоден всегда, — поднял указательный палец Эонвэ. — Но если хочешь исполнять приказы, а не решать судьбу самостоятельно, у тебя скоро будет возможность об этом сообщить Владыке Манвэ лично.
— Я еду увидеться с братом.
— Да, но это не удастся сделать, не встретившись с Владыкой Манвэ.
— Это тоже Слово Валар?
— Как и всё в этом мире.
Нолофинвэ отвернулся. Эонвэ умел вывести из себя даже просто своим присутствием, а уж если начинал говорить…
— Я хочу уединения, — стиснул зубы эльф. — Можешь не преследовать меня? Видишь ли, впереди идут мои верные, которых «охраняют» твои воины, сзади тоже. По одну руку от нас море, по другую — лес, в который я точно не сунусь. Мне некуда бежать.
— А как же небо? — мечтательно улыбнулся Эонвэ. — Оно бесконечно. Взлетишь, и уже не догнать. И не найти.
Нолофинвэ сдавил в кулаках поводья. Может быть, и хорошо, что посланник Манвэ его отвлекает от самого болезненного…
От поступка Финьо. Ещё одного.
***
Финдекано знал, как сильно раздражает отца общение с сыном посредством писем и посланников, поэтому, руководя тушением лесного пожара, снова отправил свой ответ с гонцом.
— Передай королю, — сказал Финдекано, взяв в руки лопату и крутанув её, как меч, — что его старший сын покинет Альквалондэ сразу же, как выплатит долг Тэлери. Это всё.
Проводив взглядом посланника, Нолдо усмехнулся.
— Мои верные воины! — со злой улыбкой провозгласил Финдекано. — Мои братья! Валар приказывают покинуть захваченный город, вернуть его законному правителю. Но по праву завоевателя Альквалондэ принадлежит Феанаро Куруфинвэ! Он же в свою очередь оставил здесь наместником моего отца и вашего короля! Нас прогоняют с нашей земли, за которую мы заплатили кровью! Они хотят получить назад порт? Они его получат. Если спасут. Уходим, братья! И поджигаем за собой лес в черте города!
***
Свернув с окружной дороги, ведущей через утонувший в дыму лес, Турукано и его верные двинулись вслед за своим королём. Ждать старшего брата смысла не имело: было ясно — он не уйдёт из Альквалондэ просто так, по-хорошему, поэтому выхода оставалось только два, и Турукано выбрал тот, что без крови. Очень хотелось поговорить с женой, а лучше просто быть рядом, любоваться её прекрасными золотыми волосами, утонченными чертами лица, тонуть в бездонных синих лучистых глазах…
Только где она опять? Лишь бы не присоединилась к Финьо…
Ржание лошади едва не оглушило, послышался победный клич, и путь Турукано преградила всадница, размахивая мечом.
— Малыш, — хохотала Эленнис, — знаешь, что я сделала с дружком Эонвэ, который сказал мне, что я красивая?
Сердце Турукано упало, лицо мертвенно побледнело. Заметив перемену в муже, эльфийка расхохоталась ещё громче.
— Я разбила ему нос! А ты что подумал?
Встав в седле и убрав меч в ножны, Эленнис прыгнула, в одно мгновение оказавшись в седле мужа, лицом к лицу с ним и впилась в его губы.
— Я хочу любить тебя, — прошептала эльфийка, забираясь руками в штаны Турукано, нежно прикасаясь к чувствительной плоти. — Среди горящего леса, пока мы его не проехали. Давай свернём с дороги! Только представь, Малыш: ты, я и пламя!
«И падающие на голову деревья», — мелькнула мысль, но разум стремительно сдавался под натиском чувств и ощущений. Руки Эленнис были умелыми и ловкими не только в драке.
— Я не могу так управлять лошадью, — чуть слышно простонал Турукано, — перестань, умоляю!
— Нет! — эльфийка заставила мужа замолчать страстным поцелуем.
С огромным трудом остановив лошадь, сын Нолофинвэ закрыл себя и супругу плащом. Надо было как-то слезть на землю, но это уже не представлялось возможным.
«Хорошо, что здесь темно и дым снижает видимость», — последнее, что подумал эльф перед полной потерей рассудка, поддавшись рукам и губам супруги.
Менестрели для Валар. Песня о лжи
Дорогу перегородили ручьи. Их было так много, что в грязи начали вязнуть повозки. Эльфы удивлённо переглядывались, не понимая, откуда взялось столько воды, ведь буквально пару дюжин дней назад здесь не было даже намёка на родники.
— Может быть, дело в том, что деревья и травы больше не нуждаются в подземной влаге? — грустно вздохнул Эктелион, у которого ручьи теперь ассоциировались с заткнутым телами друзей водостоком.
Никто ему не ответил, но вдруг рядом, словно из-под земли возник Эонвэ, переливающийся золотым-серебряным-голубым, верхом на белоснежном скакуне с огромным витым рогом во лбу. Нолдо от удивления едва не упал из седла.
— Как только найдём сухое место, — неприятно улыбнулся посланник Валар, собирая золотые волосы за спиной в хвост и повязывая красной лентой, — устроим привал. Я уже договорился с вашим королём, что он мне на время отдаст своего… Хм…
