Проверив все трюмы и убедившись, что битва выиграна, эльфы Финдекано повернули на площадь дворца. Морифинвэ, с головы до ног в крови, созвал остатки своих верных и бросился на помощь старшим братьям.

Корабли опустели. Теперь на палубах были только трупы, тяжело раненые воины и те, кто не смогли бросить близких и до последнего останавливали хлещущую из страшных ран кровь, стягивали переломанные кости, искали кого-то, звали…

Феанаро, стоя на окровавленной палубе, снял с головы шлем. Его черные волосы растрепались на ветру. Разорванные стрелами в лохмотья паруса колыхались и трепетали, вода у причалов покраснела, перестала быть прозрачной.

Всюду были раскиданы мертвые тела: истыканные стрелами Нолдор, истекшие кровью Тэлери с отрубленными руками и головами, рассеченными шеями, животами и спинами, с застрявшими в скорчившихся телах кинжалами и обломками мечей, распластанные в неестественных позах, с вывернутыми суставами упавшие с мачт и разбившиеся о палубу эльфы. И кровь. Везде. Липкая, скользкая, алая. И отражающиеся в ней звёзды.

Куруфинвэ-младший, все ещё не веря, что битва закончена, что он жив и вроде бы не ранен, по крайней мере, серьёзно, растерянно обернулся вправо, влево, назад… И поймал на себе пристальный тяжёлый взгляд отца, возвышавшегося несокрушимой скалой среди мертвецов.

— У нас отняли победу, — сказал Феанаро. — Теперь вся наша кровь оказалась пролита ради славы Второго Дома.

Альквалондэ. Я не Феанаро

Серебро, перламутр, жемчуг и янтарь. Ракушки разных форм и размеров, покрашенные изобретенной Феанаро краской. Когда-то она сияла светом Древ… Теперь почернела.

Пламя свечей подрагивало во тьме, превращая лица эльфов в жуткие маски.

— Что там? — после каждой мольбы к Уинэн о милости, спрашивала у стоявшего у окна брата принцесса Айриэль. — Что происходит? Почему бой продолжается?

Дочь короля Ольвэ всё время была на коленях, с самого прихода к ним Артанис. Ни разу не поднялась. Шепча или напевая хвалу своей любимой Айну, принцесса целовала висящий на шее амулет в виде девы с рыбьим хвостом, и этот символ странно дизгармонировал с любимым знаком самого Короля Ольвэ и его сыновей — перламутровой морской звездой.

— Что там? — снова спросила Айриэль, и, опять не получив желаемого ответа, упала лицом на пол, полностью спрятавшись за потрясающе длинными серебристыми волнами волос. — Если мы проиграем бой, прошу… — принцесса не поднималась, поэтому её голос звучал неестественно. — Умоляю, Айриольвэ, умоляю! Убей меня! Они будут мстить! Не отдавай меня им! Пожалуйста…

Принц хотел сдержать эмоции, но не смог. Его губы дрогнули, Айриольвэ закрыл глаза и тяжело выдохнул.

Артанис смотрела на сына короля Тэлери и думала, как он жалок. Сидит здесь, с женщинами и их слугами, под охраной лучников младшего брата и сестры. Да, его воины тоже где-то есть, но сам он не с ними! Разве это достойно мужчины?

Интересно, где прячется Вольвион? Тоже где-то с женщинами отсиживается?

— Я это сделаю, — твёрдо сказала Артанис, доставая из ножен меч. — Я не позволю тронуть тебя, дочь короля. Можешь не беспокоиться.

Всё так же не поднимаясь с пола, Айриэль зарыдала. Она по-прежнему пыталась молить о милости свою любимую Уинэн, но слова тонули в слезах.

Ветер дунул в окно, и помещение заполнилось запахом гари. Чуткий эльфийский слух уловил приближающийся шум, состоящий из лязга металла, криков, грохота шагов и знакомых голосов.

***

Дым от горящего масла уже заполнил все коридоры, и хотя дышать ещё было возможно, глаза слезились, головокружение усиливалось, начал донимать кашель.

Понимая, что терять нечего, Туркафинвэ и несколько его воинов снова ринулись в огонь, пытаясь его погасить. В какой-то момент дым стал настолько плотным, словно это был созданный Унголиант мрак.

А потом вдруг больно резануло в груди. Туркафинвэ, судорожно хватая ртом воздух — воздух? Свежий?! — скорчился на твёрдой влажной земле. Открыв глаза и проморгавшись, чувствуя головокружение, Феаноринг увидел склонившегося над ним воина в синем плаще.

— Вы спасены, — улыбнулся эльф. — И в безопасности. Нас послал вам на помощь принц Финдекано.

Туркафинвэ отдышался и, с благодарностью принимая помощь воина Второго Дома, опираясь на его руку, поднялся.

Около дворца и на кораблях бой уже стих. С площади фонтанов, которая сейчас была вся чёрная от копоти, а вода из разбитых бассейнов с разломанными скульптурами была направлена в подземные коридоры, виднелись лишь высокие окровавленные мачты с рваными парусами.

Всюду была грязь, копоть, трупы, кровь и обломки.

Простоявший долгие столетия прекрасный город в одно мгновение превратился в жуткие руины.

***

Финдекано разгадал обман сразу.

Едва ворвавшись в Гавань, принц Второго Дома Нолдор оценил ситуацию, и… Ему показалось, он видит себя со стороны.

Он на самом деле не здесь, не в этом теле. Это кто-то другой верхом на коне, отдав кому-то рядом знамя, достает из-за спины лук.

Это не его стрелы летят и убивают.

Это не он падает вместе с лошадью, убитой чьим-то метким выстрелом.

Не он вскакивает и выхватывает меч.

Кто-то другой. Или… Вовсе никто.

Зато именно сам Финдекано понял, что впереди, уже почти на ступенях дворца вовсе не его дядя Феанаро. И именно он сам подумал: «А смог бы так поступить я? Стал бы?»

Это было восхищение, близкое к восторгу от общения с Валар. Что-то непостижимое и вызывающее желание стать таким же. Пусть это и невозможно.

Со стороны причалов подоспел Морифинвэ и, пробившись сквозь толпу к Финдекано, крепко обнял его, измазав кровью.

— Отцу нужна помощь! — указал Феаноринг на дворец. — Я к нему. Спасибо, брат.

Финдекано кивнул. Да, конечно, для всех это Феанаро ведёт воинов захватывать главное здание порта. Наскоро отдав приказы и направив часть воинов на помощь запертым в горящем подземелье братьям, принц Второго Дома бросился вслед за Морифинвэ.

И увидел — сражаться вдруг стало не с кем: Тэлери отступили в здание и заперли двери.

***

— Поджигайте всё, что горит! — закричал Нельяфинвэ своим воинам. — Траву, деревья, кусты! Пусть Тэлери видят — мы не отступим!

Пламя взвилось, в небо поднялись клубы дыма.

— Сдавайтесь! — Нельяфинвэ, стоя на фоне огня, прижал словно окаменевшую левую руку к телу. Так было менее больно. Щит он уже не держал. — Если вылетит хоть одна стрела, если будет ранен хоть один мой воин, клянусь, я подожгу вас! Я сожгу вас всех, без разбора! И стрелявших и не стрелявших!

— Прекрасная речь… Папа, — ухмыльнулся Морифинвэ, подходя.

— Благодарю, — негромко произнес Майтимо. — Морьо, если буду падать, поддержи.

Карнистир с тревогой посмотрел на брата, но тот отрицательно покивал, мол, всё хорошо. Однако окровавленная дыра в доспехе с торчащими вывернутыми краями была гораздо красноречивее сына Феанаро.

Дверь дворца приоткрылась, и в отсветах алого пламени возник высокий серебряный эльф в украшенных морскими звёздами латах и шлеме с гребнем-плавником. Обилие жемчуга на нагруднике выдавало в нем принца Вольвиона.

— Не надо жечь дворец, — прозвучал мелодичный голос. — Не надо случайных жертв. Решим наш спор поединком. Только ты и я. Два меча. Кто победит, тому достанется победа в этой битве. Побеждаю я — вы уходите. Побеждаешь ты — мы сдаёмся на вашу милость. Согласен, Куруфинвэ?

Все звуки разом стихли. Остался лишь режущий слух треск погибающих в огне деревьев.

— Какое решение примешь, Феанаро Куруфинвэ? — с издёвкой спросил Карнистир брата, но Нельо молчал. — Решай. Хочешь, отца позовём?

Насмешка стала слишком явной, и Майтимо обернулся к Морифинвэ. Они стояли уже вчетвером: подошли Финдекано и Тьелко, почерневший от сажи, с перебинтованными руками.

— Я не смогу биться в доспехе, — тихо, но так, чтобы его слышали братья, сказал Нельяфинвэ. — Он слишком тяжёлый. Но если сниму, выплывет обман.

— Тяжёлый? — изумился Финдекано. — Ты… Ты ранен?