— Закрой рот и не дёргайся! — Карнистир нарочно натянул бинт, и Тьелко, вскрикнув, вжался в постель.

— Нет, Морьо, — серьёзно сказал Майтимо, подходя к брату со стороны головы, — пусть говорит. Что было в лесу?

Туркафинвэ, морщась, повернулся к нему и, щурясь и часто моргая, посмотрел в глаза.

— Месиво, — ответил он, — трупы под каждым деревом. Чудовища, бесшумно бросающиеся из тьмы. Стрелы с ядом. И… Бесконечно прибывающие орки. Когда мы отступали, подоспел последний гонец от Асталиона, и… — Феаноринг сглотнул, стиснул зубы: Карнистир, заканчивая перевязку, слишком резко дёрнул бинт. — Я видел в его глазах безнадежность. Он уходил, оставляя за спиной обречённый отряд. Этот эльф сказал совсем другое, но я видел, Нельо.

Майтимо понимающе покачал головой.

— Потом прибыла подмога, но я… — Тьелко посмотрел на ногу. — Плохо помню, что было. Они ушли в лес, а потом явился этот крюкорукий. Собрали раненых, вывезли. Проехали мимо войска отца, они были готовы сражаться, ждали. И… И вот я здесь.

— Ты здесь ненадолго, — всё так же серьёзно сказал Майтимо. — Раненых отправим на южный берег. Когда придет отец, шатры знахарей должны быть пустыми. Не спорь, Тьелко. Не до амбиций сейчас.

— Да с какой стати ты мной командуешь?! — возмутился Туркафинвэ. — Я был на передовой! Мои воины погибали, чтобы выиграть для вас время! Чтобы вы успели укрепить лагерь!

— И теперь, Тьелко, в этом самом лагере командую я, нравится тебе это или нет, — в голосе Нельяфинвэ прозвучал приказ. — К приходу отца здесь не будет тех, кто не в состоянии сражаться. И ты сейчас не в том положении, чтобы со мной не согласиться.

Карнистир хмыкнул.

— Только попробуй дёрнуть бинт! — прошипел Туркафинвэ. — Нога у меня сломана, но руки целы! Свернуть тебе шею сил хватит!

Карнистир хмыкнул снова.

***

Суетясь между ранеными эльфами, колдуньи помогали знахарям и, конечно, решали для себя, что важнее: верность тому, кто дал им знания и умения, или жизнь. Конечно, можно было бы отравить бинты и снадобья…

Но зачем так рисковать? Лучше попробовать воспользоваться общей суматохой и бежать…

Дагор-нуин-Гилиат. Битва-под-Звёздами. Нападение на южный берег

Мертвецы. Почти мертвецы. Те, у кого, возможно, ещё есть шанс выжить, но их чудовищно мало… И шанс чудовищно мал…

Тьма… Сломанные кусты и молодые деревца, вытоптанный мох, и чавкающая под ногами земля, пропитавшаяся кровью.

А над головой звёзды, мерцающие, прекрасные, еле заметные сквозь кроны.

Большинство тел растоптано, понять, кем были эти куски мяса, кучи тряпья и кровавое месиво в покорёженном металле, уже невозможно… И разум отказывается принять, что всё происходит на самом деле.

Войско Моргота прошло в южном направлении, оставив позади себя всё это… Асталион понимал: нет смысла корить себя за то, что не смог остановить орков или хотя бы задержать их дольше, ведь, отступив на восток, он спас хотя бы кого-то из своего отряда. Наскоро перевязав раны, эльфы решили вернуться к месту боя: вдруг там ещё есть нуждающиеся в помощи. И такие действительно были. Эльфы и орки. Но единственное, что представлялось возможным сделать — вонзить в сердце меч. С каждым новым ударом руки дрожали всё сильнее, тьма перед глазами качалась и размазывалась. Иногда в лицо осторожно дул ветер, и тогда с юга доносились звуки вновь начавшегося сражения.

— Моргот может послать ещё войска, — прислонившись к дереву и едва не выронив меч, выдохнул Асталион. Находиться среди трупов и стонущих умирающих больше не было сил. — Воины, отправляемся за лес. Поднимемся в горы, осмотрим равнину Ард-Гален. Если Моргот отправил свежие силы, мы узнаем об этом. И предупредим короля Феанаро.

***

Орки шли уверенно, воодушевлённые успешным продвижением через лес. Крылатые соглядатаи владыки северных земель предупредили командиров о засаде, и войско разделилось.

***

Ветер стих, на Митрим и лес в кольце гор опустился туман. Опять…

Пелена загустела, побелела, заполнилась голосами, и на укрытое за холмами войско короля Феанаро Куруфинвэ бросились выжившие после боя в лесу волколаки.

Увидев приближающихся врагов, Феанаро расхохотался.

Вот он — час отмщения! Вся причинённая боль теперь вернётся Морготу многократно большей болью! Пусть вся порождённая страданием злоба перейдёт в сталь клинка, воплотится в орудие мести, сразит любого, кто склонился перед опальным Айну!

Вот она — свобода, отвоёванная Силой! Истинной силой Пламенного Духа! И нет рядом тех, кто может помешать чувствовать себя самим собой! Никто не закрывает от летящих стрел, ядовитых клыков, копий и мечей. Наконец можно вести за собой войско, летя на вражескую сталь впереди своего народа, и никто не осудит и не бросится прикрывать. Нет! Воины последуют за королём, умрут за него, совершат подвиги его именем, сразят врагов под его знамёнами! Но все они будут позади. Всегда. Там, где им и место.

***

Волколаков оказалось совсем немного, и защищённые металлом боевые кони растоптали утыканные стрелами туши.

Бросившиеся в атаку орки рубили точно и сильно, тяжёлые стрелы арбалетчиков пробивали доспех с одного удара при прямом попадании, но туман уплотнился, и стрельба издалека потеряла смысл.

Феанаро, Халдор и Халдир с самыми отважными воинами рванули вперёд, стали невидимы для увязших в толпе орков воинов. В заполнившийся звоном стали, ржанием коней и криками боли воздух взлетали алые капли, падали дождём на доспехи и кожу, втаптывались в землю, забрызгивали глаза.

Обеим армиям, утонувшим в тумане, войско противника казалось бесконечно пополняемым, когда сквозь пелену, занимая места упавших тел, призраками проступали новые бойцы.

Питьяфинвэ, которому Морьо оставил своё войско, пытаясь одновременно рубить головы, отбивать щитом удары и кричать команды, в какой-то момент поймал себя на том, что орёт нечто нечленораздельное, бессвязное и не всегда приличное, вряд ли способное поддерживать боевой дух войск. Замахнувшись для очередного удара, Феаноринг вдруг увидел, что сидит на лошади без головы.

А в следующий миг чуть не остался без головы сам: повалившись вместе с тушей боевого коня на землю, Питьяфинвэ получил мощный удар копытом в лоб, и шлем, отлетев в сторону, превратился в сплющенный кусок металла, когда по нему проскакали всадники.

Вскочив на ноги, понимая, что щит уже не найдется среди мелькающих силуэтов, Феаноринг отразил удар мечом, нацеленный в грудь, потом ещё, ещё… Боль резанула плечо, Питьяфинвэ развернулся, убил того, кто его ранил, но пропустил удар с другой стороны.

Рядом упал с коня воин-нолдо, крича и разбрызгивая кровь из плеча, на котором больше не было руки. Вскочив в освободившееся седло, Феаноринг увернулся от копья, а направленный в бедро меч отбил оказавшийся рядом всадник в простых стальных доспехах с черненой чеканной звездой. Воин Морифинвэ.

— Орки отступают, — прозвучал измененный шлемом голос, но Питьяфинвэ даже так узнал его. — Мы побеждаем.

Всадник на миг задержался около командира и пришпорил коня.

«Последыш… — вдруг вспомнил Феаноринг прозвище брата, бесившее того так же сильно, как его самого «Малявка». Вспомнил, но промолчал, чувствуя, как голова кружится всё сильнее, а по спине словно что-то течёт. — Орки отступают… Отец… Говорил… Да! Надо гнать их в топи! За горы!»

Понимая, что не знает, с какой стороны болота и перевал, Питьяфинвэ закричал воинам призыв преследовать врага, надеясь, что они сами разберутся, куда скакать в этом проклятом тумане.

***

С моря дунул сильный холодный ветер, пелена тумана рассеялась, открыв взглядам не ожидавших нападения эльфов белые знамёна приближающегося войска.

Белые знамёна… С тремя переливающимися радугой звёздами в черной, почти незаметной на их фоне короне.

Белые треугольные флаги с золотым орлом.

Белые стяги с силуэтом девы, держащей над головой звезду.

Хотелось задать в пустоту очень много вопросов, на которые ответов не было. Откуда они взялись? Откуда эти орки, непонятно как узнавшие об отступивших на юг Нолдор, неизвестно как прошедшие мимо основного лагеря, несущие такие… Неуместные… Знамёна… Неужели?..