Голос Тинденис прозвучал эхом в пустоте, однако эльфийка вдруг поняла, что сейчас здесь может видеть мир любым, каким захочет, а не только тёмным и страшным. Она знала и ни мгновения не сомневалась — путь назад есть, встать на него можно в любой момент, ведь до Чертогов Намо — бездны, которой так легко шантажировать любое живое существо — ещё далеко.

— Лауранаро! Не уходи!

Светлый силуэт впереди остановился, замер.

— Вернись!

Натяжение нити ослабло, больше не пугало ощущение, словно вот-вот оборвётся связь судеб. Тинденис заставила себя видеть вокруг красоту, вместо пустоты. Эльдиэ не понимала, почему вдруг неизменное балансирование на краю непробудного дурмана закончилось падением куда-то в ничто, словно под ногами исчезла опора, однако чувствовала — дело в чарах, направленных на ствол дерева, уязвимой веточкой которого оказался Лауранаро. Но эта магия не являлась чистым разрушением, сокрушающая Тема пела о любви, о желании быть вместе, о невозможном по воле Рока союзе.

И Тинденис ощутила силу.

— Вернись, Лауранаро!

Силуэт впереди стал чётче. Эльфийка, не чувствуя ни усталости, ни ставшей уже привычной слабости, впервые за вечность чётко увидела любимого супруга таким, каким он был при первом знакомстве: в лёгкой кольчуге со звездой на груди, в кожаных штанах для верховой езды, плотных перчатках и «традиционном» шлеме — с высоким алым гребнем. Лауранаро улыбнулся точно так же, как тогда — он знал, насколько неуместно выглядел в образе воина среди вынужденно мирного эльфийского города, и гордился собой.

А юная Тинденис любовалась и влюблялась всё сильнее.

— Пойдём, — протянул руку супруг, смотря ясным сияющим взглядом. — Я знаю дорогу отсюда. Сам ведь пришёл в это место. Глупец.

Поначалу подавшись вперёд, эльфийка вдруг замерла. Тема единства вопреки судьбе словно подняла из земли невидимый барьер, не давая сдвинуться с места. Чары столкнулись с чарами, и несмотря на слабость одних и сокрушительную силу других, свободная воля, дарованная Эру своим Детям не позволила порабощающей мощи действовать против желания Эльдиэ.

— Это неправда, — прошептала Тинденис, — либо передо мной не муж, либо говорит он не то, что думает.

«Ты пришла, — вдруг ласково зазвучал голос Валиэ Эстэ, появившейся на пути супругов друг к другу, — за ним пришла.

Ты страх преодолела и завесу тьмы.

Будет всё хорошо!

Судьбы ошибку страшную исправим мы!

Когда сгустилась ночь,

Любви твоей звезда

Вела тебя, ты шла за ней.

И Валар вам помочь

Готовы, как всегда.

Давай же, делай шаг смелей!»

Воля Тинденис нарисовала в пустоте прекрасные сады, какие она видела в Форменоссэ летом, но в них не могли, не должны были находиться Валар. Кто угодно, только не они!

— Даже я? — спросил Вала Ирмо, в образе прекрасного Ванья улыбнувшись эльфийке. — Ты ведь в моих владениях, и я не держу здесь ни тебя, ни твоего супруга. Но сам быть здесь имею полное право.

Владыка обернулся к Лауранаро:

«Только ты можешь объяснить —

Ты для неё путеводный луч

В нашем Саду.

Дорогу к счастью сам должен осветить».

— Пойдём, я знаю, что правильно нас веду, — протянул руку эльф.

Тинденис присмотрелась: точно ли перед ней супруг, а не какой-нибудь Майя. Она кожей ощущала немой вопрос Владык:

«Не узнаёшь того, за кого вышла замуж и от кого родила детей?»

«Как могла ты забыть

Те жаркие признанья ваших лучших дней! — нежные слова Эстэ зазвучали в сердце ласковым упрёком. — Всё ещё может быть!

Преграды ваше чувство сделают сильней!

Любви твоей звезда,

Когда сгустилась ночь,

Вела тебя, ты шла за ней.

И Валар, как всегда,

Готовы вам помочь.

Не медли, делай шаг смелей!»

— Но что вдруг изменилось, Владыки? — почему-то Тинденис стало страшно. — Если раньше звучали только угрозы, упрёки, злые речи, то почему теперь можно просто уйти? Здесь что-то не так!

«Почему? — Эстэ отошла всторону, освобождая путь. — Никто в Арде не способен вероломно подчинить Дитя Эру, если на то не будет его собственной воли. Пока твой супруг хотел уйти во мрак, пока ты была далеко от него, господин Ирмо Лориэн не мог отпустить вас, ведь Лауранаро находился здесь, чтобы очистить сердце от тьмы. Но теперь он больше не несёт в себе зла, ты пробудила в нём свет своей любовью, и вы можете идти».

— Вы будете вместе! — произнёс обычной эльфийской речью Владыка Садов.

Тинденис посмотрела в глаза супруга, и вдруг ясно поняла — да, он прежний, его удалось догнать и остановить. Но…

Что теперь делать? Два сердца зазвучали в унисон, муж и жена кивнули друг другу, всё понимая без слов.

— Вы будете вместе, — повторил Вала Ирмо.

«Под чутким контролем…» — молча обменялись догадкой супруги.

— Всё станет как прежде.

«До новой беды».

— И счастье вернётся.

«Пока вновь по воле Творцов

Не рассыпятся наши мечты!»

— Мы останемся здесь, — твёрдо проговорил Лауранаро, и Тинденис бросилась обнимать его.

Иллюзии больше не было, эльфы видели друг друга такими, какими их сделали Сады — усталыми, истощёнными, растрёпанными, в собравшей пыльцу, сухие лепестки, веточки и песок одежде, но оба чувствовали себя живыми. Мираж рухнул вниз. Тинденис и Лауранаро вдруг поняли — они стоят на краю бездны. Отпрянув назад, аманэльдар снова оказались в сияющем давно не существующим светом Древ саду, но теперь оба понимали, для чего здесь находятся.

— Ради наших детей, — сказала эльфийка.

— Да, — вздохнул Лауранаро, бессильно опускаясь на траву. — Ты спасла меня! Я не знаю, как отблагодарить тебя!

— Не надо, — на глаза Тинденис навернулись слёзы.

К гостям Садов опустились ветки со спелыми плодами.

— Арде суждено измениться — это воля Рока, — сказала росинка, упав с листа-сердечка на розовую травинку. — И одни ждут с надеждой, а другие — со страхом, зная о грядущем крахе. Но каким бы ни было будущее, ждать его нужно, не творя зла. Понимаете?

Убедившись, что плоды — обыкновенные фрукты, эльфы стали есть. Впервые за долгое время ощущался настоящий голод живого тела, а решение остаться в Лориэне, не навлекая бед на семью, окрыляло, даря ощущение совершённого подвига.

— Ради будущего рода Финвэ, — улыбнулась Тинденис, и Лауранаро, уже не такой бледный и опустошённый, слабо кивнул.

Он с трудом сел на траве, прислонился к яблоне, закрыл глаза.

— Да, — выдохнул потомок Феанаро, — ради Первого Дома Нолдор и лучшей части Второго. Многие жертвовали гораздо большим.

Примечание к части Песня из рок-оперы "Орфей" "Как ей сказать"

Беда пришла в Дом Индис, Арьо

Разноуровневый висячий сад благоухал цветами и спелыми плодами. Любой аманэльда мог подойти, сорвать, сколько нужно, и утолить голод. Птицы, на которых не охотились эльфы, не боялись садиться на руки, позволяли себя гладить по мягким пёрышкам. Самые сообразительные могли спеть в знак благодарности за угощение или ласку.

Индис помнила множество птах, которых больше не суждено было увидеть: невзрачные, с тёмным оперением и чарующими низкими голосами — они жили на берегах озера Куивиэнэн в первозданной тьме, поэтому вряд ли пережили восход Анар; прекрасные розовые крохи валинорских лесов, погибшие вместе с Древами Валар; пугавшие карканьем только пробудившихся эльфов серокрылы; переливавшиеся всеми оттенками синего сладкоголосые ласточки…

Много их было. Очень много. Было…

На фоне тонких струй водопада, сочившихся из сверкающей золотом скалы, семь девушек танцевали под витиеватую мелодию арф.

— Слышу сердцем я мотив простой,

Ото сна он пробудил дух мой! — пели эльфийки, то и дело посматривая на сестру короля, пытаясь понять, нравится ли ей выступление. — Средь дубрав водой ручьёв журчит —

Эта песня для меня звучит.

Индис отвела взгляд. Много лет прошло с тех пор, когда бывшая королева Нолдор создавала музыку, наполняя тайными чарами, и пусть давно уже сестра Ингвэ не брала в руки арфу, умение распознать, как построена мелодия, никуда не делось.