— Это племя такое забавное, — тихо сказал сын шамана собратьям с запада, — я впервые попал к ним, когда ушёл слишком далеко в лес за кореньями и наткнулся на шпионов. Они схватили меня и проверяли на мне действие яда для почвы, — Огонёк осмотрел старые ожоги на руках. — Но мне всё же удалось позвать на помощь, бросив амулет в костёр. Пламя взвилось очень высоко, шпионы испугались и убежали, выплеснув на меня целое ведро отравы. Думали — не выживу. А меня подобрал Ручей и его братья, отнесли в пещеру к знакомым людям. До этого я только слышал о том, как Детей Солнца впервые на охоте встретили, как жестами объяснялись, и как те сразу попытались своих дочерей нашим мужчинам в жёны пристроить. А потом постепенно мы начали друг друга понимать, решили, что люди женятся на людях, а эльфы — на своих эльфийках. И, конечно, объединились против врагов. Самое интересное, Марах не знает или не помнит, почему его племя не присоединилось к Фангли.

— Мы всегда знали, — погрозил потолку человеческий вождь, — что этим гадам верить нельзя! Они наших девок портят!

— Это была просто удача, — сказал Ручей, — мы нашли их племя раньше, чем Фангли. И когда его люди пришли с дарами к прадеду Мараха, я с братьями их быстро отвадил. Мы объяснили нашим солнечным друзьям, что все их неурожаи, лесные пожары и болезни — это происки хозяина тех пришлых, а что сам он тоже раб могущественного злодея, который виноват во всём плохом, что происходит в мире, в том числе в старении и смерти. Но главное, в чисто мужском старении тоже всецело вина именно его.

Не поняв, о чём речь, пришедшие с запада эльфы, пока недостаточно долго общавшиеся с людьми и не знавшие гномов настолько близко, чтобы быть в курсе столь интимных вещей, согласно кивнули, сделав вид, будто абсолютно солидарны.

— Нет, ну вы посудите сами, — всё громче возмущался Марах, — эти пришлые заявились, начали по-хозяйски совать носы в наши вещи и чуть ли не между ног заглядывать, и такие, мол, плохо вы живёте, братцы! Да какие мы им, змеям, братцы?! Кто им позволял смотреть на нас, как на отсталых каких?! А эти гады еду пробуют, и такие: «Что-то не вкусно! Вот идите с нами — научим вкусно делать! У Фангли такие травы растут! Такие плоды! В мясо добавишь — наслаждение!» Да пошли бы вы со своим наслаждением! Мы сами разберёмся! Сами! Не тупые!

— Видишь, какие свободолюбивые? — улыбнулся Огонёк, доставая из мешочка на поясе фигурку, похожую на наконечник стрелы. — В этом и наша заслуга есть. Такой вольный народ никогда к врагу не перебежит — гордость не позволит рабами стать.

— Вы бы ушли на запад? — спросил Мараха и его людей уроженец Оссирианда.

В пещере повисла тишина, лишь костёр потрескивал то громче, то тише.

— Я не трус, — решил пояснить Синда, — и не предлагаю бегство. За время, проведённое с вами, я понял важную вещь: здесь слишком большие территории, которые практически не заселены. Фангли растянул свои владения на огромные расстояния, и не загнал себя за горные цепи. Нам не удастся взять его в кольцо осады. Однако это не значит, что нет надежды на победу. Вам известно, что сила Фангли заимствована у Моргота, которого как раз загнали в его крепость и не выпускают оттуда жители Белерианда, что за горами и лесами на западе. Там идут главные бои, и если победа будет одержана, Фангли тоже сдастся.

— Это правда, — согласился Марэль, на всякий случай готовясь к драке.

— Я не уйду со своей земли, — подал голос сын шамана. — Я сам лично называл тех, кто покидал родину, предателями, и не имею морального права теперь поступать, как они. Однако других осуждать не стану, поскольку отчасти согласен, что ты прав, чужак.

— Здесь тоже нужны воины, — начал пояснять оссириандец, — поэтому останутся мои соратники, и я не хочу увести на запад многих. Однако, Марах, тебе, храброму мужу, я предлагаю вступить в ряды великой армии Белерианда и всей Арды.

Человек поднялся, прошёл вдоль своих соратников, посмотрел на каждого. Совсем юный боец, ещё безбородый, очень похожий на вождя, согласно кивнул.

— Вся Арда — наша родина, — гораздо серьёзнее и чётче, чем прежде, произнёс Марах, — и мы будем воевать с её главным врагом. Неважно, где именно каждый из нас покинул чрево матери. Арда наша! Вся. И мы прогоним из неё гада, засевшего за горами! На запад, братья!

Люди радостно закричали, эльфы изумлённо переглянулись.

— Ты это задумал, ты и выполняй, — сказал соратнику из Оссирианда Марэль. — А мы останемся и продолжим то, зачем прибыли.

— Надежда найти пропавшие отряды ещё есть, — согласился сын шамана. — Главное — не отчаяться.

Похожий на наконечник стрелы камень упал в огонь, язык пламени вытянулся, изогнулся и стал длинной извилистой дорогой, сначала яркой, но постепенно угасавшей и превращавшейся в чёрный дрожащий дым, достигавший потолка пещеры.

— Вы добьётесь желаемого, — сказал Огонёк, — ценой непомерной, но добьётесь. Идите. А мы сделаем для общего дела всё, что сможем. Клянусь вам, воины Белерианда.

Марэль с улыбкой кивнул воодушевившимся людям Мараха и задумавшимся Авари, перевёл взгляд на огонь, надеясь увидеть ответ на не дававший покоя вопрос. Языки пламени уходили от пояснений, показывая только сами себя, не желая делиться знаниями, или чарам шамана мешало более сильное колдовство. Пока эльф пытался разгадать образы в костре, люди подхватились и, наскоро съев свою часть дичи, начали сборы, а двое ушли проверить, нет ли рядом засады. Синда стал объяснять Мараху особенности предстоящего пути, громко повторяя для Авари, что ни в коем случае не лишает их союзников и действует исключительно на благо всей Арды. Вдруг костёр уменьшился до крошечных язычков, заметавшихся на углях, и в пещеру вбежали разведчики.

— Лес горит! — крикнули растрёпанные грязные мужчины. — Огонь пока далеко, но быстро приближается! Там ураган! Небо горит! Облака ожили! Спасайтесь!

— Надо всех предупредить! — в один голос крикнули сын шамана, Марэль и Марах, зная, что поблизости есть ещё четыре пещеры для разведчиков, а также скрытые в чаще за пересохщими топями селения. После долгой жары лес вспыхнет моментально, а если ещё и ветер…

Подхватив оружие и лишь самое необходимое, воины бросились прочь из подземелья.

Взглядам вышедших на поверхность эльфов и людей открылась чудовищная картина полыхающих вдали деревьев, ураганный ветер едва не сбил с ног, а над охваченными огнём кронами танцевали пламенные смерчи. Пожар стремительно распространялся, и воины поняли: времени для спасения собратьев уже нет. Остановив рванувших было в обречённую на гибель чащу товарищей, воины, с трудом сдерживая слёзы, бросились бежать в сторону пересыхающей реки, чтобы перебраться на отравленный пустынный берег и попытаться успеть достигнуть, возможно, свободной, не пропитанной ядом земли, пока не закончились припасы.

Там можно будет набрать впрок еды и вернуться, чтобы на пепелище попробовать помочь тем, кому повезёт выжить.

Что с нашей жизнью не так?

— Нелепо, смешно, безрассудно, безумно — волшебно!

Ни толку, ни проку, не в лад, невпопад — совершенно!

Рука Артанис нежно легла на волосы Келеборна, серебристыми волнами скатывавшиеся по синему шёлку подушки. В рассветном полумраке, заигравшем в окнах, лицо мужа казалось сиреневатым, словно кристалл розового кварца.

— Помнишь, эта песня звучала, когда мы впервые встретились в Дориате и говорили о разном?

Эльф едва заметно кивнул. Он хотел слушать голос супруги и полностью растворяться в нём, чтобы пугающие вести с востока не ранили сердце, однако дым от лесных пожаров, распространявшийся на многие лиги, заставлял ощущать тревогу и каждый миг ожидать злых вестей.

Покинув Белерианд и переселившись с небольшой частью народа на родину Амдира, Келеборн и Артанис хотели скрыться от опасности, однако в итоге оказались на территории, пусть и достаточно отдалённой от владений некоего безумного слуги Моргота, но это вовсе не гарантировало спокойствия в будущем — Майя Фанкиль или Фангли, как часто называли его разные народы, постоянно расширял границы, отравляя почву и сжигая леса. Было по-настоящему страшно думать о том, что совсем малочисленный народ, не имеющий блистательно обученной армии, окажется втянут в войну с врагом, готовым править и руинами, и пепелищем.