— Воистину, Ирмо прав, — Валиэ Эстэ возникла в шёлковом гамаке, — мы с супругом делаем для аманэльдар очень много добра, мы целители и утешители, однако Куруфинвэ распространяет о нас клевету, уверяя собратьев, будто мы лжецы, манипуляторы и не обладаем искусством, о котором говорим. Мы с Ирмо якобы не выполняем обещания.

Феанаро почувствовал, что сейчас не выдержит и выскажет всё, что думает, однако Тулкас, похоже, почувствовал злость обвиняемого и с хохотом многозначительно потёр ладони.

— Я готов принять извинения, — ласково произнёс Вала Ирмо, пристально смотря на сына Мириэль.

— Я тоже, — вскинул голову Феанаро, и в зале сразу же воцарилась тишина.

Узоры вокруг разорвались в клочья, осыпались засохшей хвоей. Одна из стен вдруг треснула, нолдорский принц от неожиданности вздрогнул, и видение тут же исчезло, зал вновь стал выглядеть целым, а витая роспись — красивой.

— Более всего Куруфинвэ виновен перед сыновьями, — словно пытаясь примирить своих собратьев, заговорил Вала Оромэ, возникнув среди Владык на троне с головой лошади на спинке. — Из-за его тирании страдают слишком многие, и именно об этом мы собирались беседовать сегодня.

— Всё так, — белоснежное сияние озарило зал светом звёзд, и в блеске и переливах дивных красок возникли Владыка Манвэ Сулимо и Владычица Варда Элентари, восседая на едином троне, сделанном в форме раскинувшего крылья орла. — И пока слова нашему гостю не давали. Он поэтому молчит? — невинно поинтересовался король Арды. — Или ему действительно совсем нечего сказать?

— Я жду ещё одного обвинения, — заставляя голос не дрожать, произнёс Феанаро, — в том, что слишком много дышу, тратя воздух, создаваемый Владыкой Манвэ не для меня.

Тулкас расхохотался.

— Посмотрите на него! — разозлилась Йаванна. — Он ещё смеет острить!

— Пусть, — выступила из стены Вайрэ, и за ней открылась мгла Бездны. — Пускай выплеснет накопившуюся желчь, а потом мы сможем поговорить с этим эльфом нормально, как с любыми разумными Квэнди. Что ещё хочешь сказать, Куруфинвэ?

Сохранить несовершенное

«Позволь пойти с тобой, Ариэн!»

«Нет, Тилион, ты будешь мне мешать».

«Не буду, обещаю!»

«Тебя не посылали к эльфам».

«Но я хочу быть рядом с тобой! Почему это никогда мне не позволено?»

«Такова воля Рока, Тилион».

«Не говори так! Я пойду с тобой!»

«Нет».

Негасимое водой пламя взяло в кольцо Майя, и тому пришлось снова смириться с тем, что возлюбленная никогда не отступает от своих слов. Нет — значит, нет.

Прекрасная огненная птица воспарила над балконом дворца и бросилась вниз, словно хищник на жертву. Зазвучала слышимая лишь для Айнур музыка обжигающего света и стихла у подножья Таникветиль, смешавшись с дюжинами диссонансных аккордов голосов эрухини.

***

— А вы зачем приехали? — в глазах эльфа-Ванья было искреннее непонимание. — Думаете, Феанаро Куруфинвэ не расскажет вам о том, как всё прошло?

Расположившиеся у подножья Таникветиль Нолдор изумились не меньше золотоволосого подданного короля Ингвэ, увидевшего толпу собратьев.

— Это же мой сын, — слишком виновато произнёс Финвэ, и Амбаруссар, одинаково поджав губы и подняв одну бровь, переглянулись сначала друг с другом, а потом — с Макалаурэ.

— Ну и что? — Ванья, которого, похоже, привело к горе обыкновенное любопытство, честно пытался понять мотивы единомышленников Феанаро. — Вы ведёте себя так, словно ждёте, что случится нечто плохое. Но сами посудите: Валар — наши покровители и учителя, они стали наречёнными родителями пробудившимся Квэнди, наставниками — рождённым. Валар сами говорили нам, что Эру Илуватар создал Арду для нас, своих детей, и что Айнур пели её тоже для нас! Они пришли в Арду, чтобы заботиться об эльфах, а не ради своей гордыни! Как вы можете сомневаться и бояться? Что с вами, братья?

Морифинвэ пшикнул и, демонстративно выпив целый пузырёк чего-то душистого, лёг на траву рядом с одним из костров.

— Лично со мной всё прекрасно, — сообщил Карнистир подданному Ингвэ. — А ты, похоже, слишком усердный валандиль.

— Не надо, Морьо, — встал перед Ванья Макалаурэ, — ты знаешь, валимарский друг, что Феанаро Куруфинвэ угрожал оружием своему… брату?

— Разве это повод сомневаться в Валар?

— Он безнадёжен, — коротко рассмеялся четвёртый Феаноринг, закрыв глаза.

— Это вы безнадёжны, если не понимаете, что Владыки никогда не сделают нам зла! — обиделся золотоволосый эльф. — Вы могли бы подождать отца дома, приготовить его любимую еду, что-то для него смастерить, устроить праздник! Зачем сидеть здесь без дела? Вы же вроде бы народ умельцев, а не праздно шатающихся лентяев!

— Можно я ему разобью башку? — угрожающе дрогнувшим голосом спросил Морифинвэ.

— Нельзя, — вмешался нолдоран.

Карнистир снова закрыл глаза и отвернулся.

Ваньяр уже подошло не менее дюжины. Владения короля Ингвэ со столицей в Валимаре находились близко к священной горе, вмещая в себя красивейшие рощи, речушки и озерца, холмы и поля. Подданные брата нолдорской королевы быстро узнали про явившихся к подножью Таникветиль соседей и решили разузнать, что же привело их к Валар, если не желание принести дары или спеть хвалебные баллады.

— Я знаю, что про Ваньяр говорят, будто этот народ ничего не делает для себя, всё отдавая Владыкам и лишь забирая назад в своё пользование то, что Валар не понравилось или не пригодилось, — заговорил словно сам с собой Финвэ, приобняв Амбаруссар и залюбовавшись незнакомой юной золотоволосой девой с изящной лирой в руках. — Однако мне подобное непонятно. Например я, рисуя картины, создаю то, на что меня вдохновляет… хм… моё воображение. Я честен с собственным творчеством и далеко не всегда готов подарить кому-либо плоды своих трудов. Мне кажется — отдавать всё без остатка — это глупость и навязчивость, которая никому не идёт на пользу.

— Королю Нолдор есть что скрывать от Валар? — прекрасная огненная птица опустилась на землю, и костры запылали жарче.

— Конечно есть, — ничуть не смутился Финвэ, — я не считаю правильным предаваться любви с супругой на глазах у Круга Владык и показывать Валар мои рисунки на эту тему, которые я создаю для супруги.

По гадкому смешку Карнистира можно было догадаться, что нолдоран умолчал очень о многом, однако Майэ Ариэн, приняв облик прекрасной девы со слепящим взглядом, отвлекла всё внимание на себя.

Эльфийка с лирой начала петь, и собратья-Ваньяр подхватили мелодию:

— В светлом Амане, как всегда,

Йаванны лес прекрасен.

Но всех пышней и для нас родней

Терновник, дуб и ясень.

Терновник, ясень и дуб воспой!

Летний день так светел и ясен!

От всей души восславить спеши

Дуб, терновник и ясень.

Дуба листва была жива

До бегства в лес Эльвэ Синголло.

Ясеня ствол в небеса ушёл,

Когда Ольвэ ещё порт не строил.

Терновник из Эндорэ в Аман попал,

И с этим каждый согласен.

Прежних дней рассказ сохранили для нас

Дуб, терновник и ясень.

Могучий тис ветвями повис,

Лучше всех его ствол для лука.

Из ольхи башмаки выходят легки

И круглые чаши из бука.

Но подмётки протрёшь, но вино разольёшь

А вот лук был в лесу не напрасен.

И вернёшься опять сюда воспевать

Дуб, терновник и ясень.

Вяз коварный злодей — он не любит гостей,

И ветров, и бурь поджидает,

Чтобы ради утех сучья сбросить на тех,

Кто тени его доверяет.

Но путник любой, искушённый судьбой

Знает, где сон безопасен,

И прервав дальний путь, ляжет он отдохнуть

Под терновник, дуб или ясень.

Можем мы Владыкам нашим сказать,

Как при виде них сердце поёт.

Мы всю ночь бродили по лесу опять,

Чтоб воспеть лета новый приход.

И теперь мы с любовью вам весть принесли:

Урожай будет нынче прекрасен!

И блестят росою священной земли

И дуб, и терновник, и ясень.

Терновник, ясень и дуб воспой!