— Любой талисман, говорят гномы, есть символ веры в чудеса.

— Я буду считать это символом твоей веры в меня.

Глаза супругов встретились, взгляд Мельдир говорил о тяжёлом выборе и решении простить. Она обняла мужа, и пусть это не было так, как раньше, в прикосновении ощутилось тепло.

И Мельдир осталась ночевать в шатре Брегора.

***

— Вот это хреновина! — выкрикнули впереди. — Огромная!

Мельдир с любопытством выглянула из кареты и сразу поняла, о чём шла речь: среди не слишком ухоженного леса вокруг дороги с выбоинами и лужами стояло большое деревянное нечто, видимо, считавшееся в Дор-Ломине чем-то сакральным.

— Так вот, каким ты был, Марах-родоначальник, — очень серьёзно восхитился Брегор, посмотрев на скульптуру.

— Там ещё одна! — донеслось потрясённое. — А дальше — ещё!

— Хорошо, что не только Мараха так изваяли, — вождь не выдержал и заулыбался, — а то можно было бы подумать, что он издевался над народом. А так понятно — это просто… хм… такое странное искусство.

— Знаешь, — Мельдир ласково взяла мужа за руку, — мне кажется, что сейчас, сравнивая, как мы храним память о предках, какие делаем для них мемориалы, с этим чудом, ты впервые искренне гордишься родом Беора.

— Пожалуй, так и есть, — согласился Брегор, трогая кулон на шее и представляя, как выглядела бы дивная гномья камея, если бы её сделали здесь.

Зато стража на пограничном посту оказалась весьма внушительной и смех не вызывала — светловолосые воины в доспехах эльфийской работы были выше и шире в плечах, нежели большинство беорингов, квадратные лица с мощными подбородками смотрели с подозрением, и молодой вождь понял, почему скульптура Мараха выстругана столь необычно — эдайн Дор-Ломина действительно казались наскоро созданными топором лесоруба.

«Хорошо, не палача», — откуда-то взялась неприятная мысль, и Брегор постарался сразу же отвлечься, чтобы снова не впасть в уныние.

Широкая грязная дорога сузилась, заполненная водой колея углубилась, позади закрылись мощные ржавые ворота, и с этого момента можно было считать, что цель путешествия достигнута.

***

Дор-Ломин практически весь оказался застроен деревянными домами, что вызвало и у Брегора, и у Мельдир неприятные ассоциации с недавним чудовищным пожаром. То обстоятельство, что пришлось поселиться в здании из брёвен, освещаемом только огнём, заставляло содрогаться, однако выбора гостям не предоставили. Зато на улицу аданет выходила с великой радостью.

— Пришло время вспомнить, зачем мы приехали, Мельдир, — сказал вполголоса вождь беорингов, в окружении охраны спускаясь с резного поскрипывающего крыльца и осматриваясь. — Мы должны узнать, как живут другие люди по соседству с эльфами, как решают возникающие проблемы. И как относятся к методам решения эльфы.

Супруга кивнула, всматриваясь в суету на улицах. Всё, как дома — старики следят за играющими в войну и материнство детьми, молодые целуются, взрослые всецело заняты работой. Разница с родным городом была в основном в количестве мужчин — в Дор-Ломине значительно преобладало женское население, а пожилые мужчины кашляли, хромали и часто были почти слепыми.

— Холод и тьма искалечили их, — напрягся Брегор, — но заметь, никто не отказывается от войны на севере, не бунтует. Почему? Мы обязаны это выяснить.

Мельдир кивнула. Присмотревшись к небольшой ярмарке, аданет заметила ещё одно важное отличие Дор-Ломина от родного Фиримара: здесь на улицах не встречались эльфы. Да, вероятно, они где-то были, но пока гостям не попался на глаза ни один представитель старшего народа.

— Как считаешь, Мельдир, — очень тихо спросил жену Брегор, подумав, видимо, о том же, — здесь без присмотра живут лучше, чем мы?

Однозначный ответ дать было невозможно, и супруги пошли дальше в сторону центра города, где и увидели первого и единственного хитлумского Нолдо, самозабвенно занимавшегося фигурной стрижкой цветущих кустов и не замечавшего никого и ничего вокруг себя.

А может, это только казалось.

Были зверьём — зверьём и остались!

По случаю приезда Брегора и Мельдир в Дор-Ломине устроили пышное торжество, и Хатол сразу же заявил, что не собирается обсуждать важные дела, сидя на советах в тайных залах.

Гулять — так гулять! Жизнь коротка, и тратить её на скучные разговоры, когда можно развлечься с собратом, глупо.

На улице распогодилось, поэтому приняли решение вынести столы с угощением на площадь, где нашлось место для всех желающих восславить великих вождей.

Заиграла музыка.

***

— Выдох-вдох, хорошо дышать! — запели трое немолодых мужчин, полураздетых, подыгрывавших себе на бабаранах и гуслях. — Чёрный туман да нелегко глотать!

Мрак впереди, собратья разошлись.

Где добро, где зло — попробуй разберись!

Праздничная музыка больше напоминала военный марш, и Брегор невольно сравнил с мелодичными и мечтательными песнями своей земли. Эльфы часто помогали исправлять строки и ноты, поэтому становилось красиво, только изначальный смысл нередко терялся, поскольку не удавалось вписать его в идеальный ритм поэзии.

Интересно, как бы учителя грамоты перекроили такие «топорные» стихи? Во что бы превратилась эта песня?

— А что мне надо? Да просто свет в оконце.

А что мне снится? Что кончилась война.

Куда иду я? Туда, где светит солнце,

Вот только, братцы, добраться б дотемна.

***

— Шаг-другой, до счастья далеко.

Эй, брат, постой! Я знаю, нелегко!

Вымой лицо, побрейся, улыбнись,

Выйди на крыльцо, свободе поклонись!

Выйдя с женой и младшими детьми из дворца, Хатол внимательно посмотрел на важных гостей. Вождь соседнего племени годился ему если не во внуки, то в сыновья точно, и это сразу навело на мысль о беспорядках у собратьев — не мог юнец просто так стать вождём. Точно не мог. Пожалуй, не стоит относиться к нему легкомысленно, а кроме прочего, придётся учитывать, что возраст для этого человека ничего не значит, и уважать седины он не научен. Зазнавшийся щенок.

Хатол мог бы подумать, что сам был когда-то таким же, однако это не являлось правдой — осанка, фигура и поступь невысокого худощавого Брегора не оставляли сомнений — он работяга, а не боец. Подлый интриганишка.

— А что нам надо? Да просто свет в оконце!

А что нам снится? Что кончилась война!

Куда идём мы? Туда, где светит солнце,

Вот только, братцы, добраться б дотемна!

***

Посмотрев на Хатола и его семью, Брегор сразу же заметил, как заплыло лицо вождя — так бывает у тех, кто часто и много пьёт. И хотя владыка Дор-Ломина не походил на горького пьяницу, нехорошее пристрастие оставило след на внешности. Хатол был совсем немного полноват, очень широк в плечах и шёл уверенной походкой воина. Юный беоринг подумал, что придётся нелегко с ним вести беседу, хотя с другой стороны, учитывая зрелый возраст вождя, можно попробовать получить его «отеческие наставления».

Мысли о наследниках Брегор попытался сразу отмести. Да, завидно, да, больно. Но надежда есть — и сам вождь, и его жена ещё очень молоды.

— А что мне надо? Да просто свет в оконце.

А что мне снится? Что кончилась война.

Куда иду я? Туда, где светит солнце,

Вот только, братцы, добраться б дотемна.

«Пожалуй, из этой песни эльфы сделали бы плач о светлом Амане», — сделал вывод беоринг.

— Привет тебе и твоему семейству, владыка, — поклонился Брегор.

— И тебе привет, — сухо хмыкнул Хатол, указывая рукой в сторону столов. — Располагайся, угощайся, поговорим. Интересно мне, что хотел аран Финрод Ном и почему отправил тебя, а не какого-то эльфа из свиты.

Беоринг сразу понял, что в Дор-Ломине готовят даже для праздников только люди, и никто не пытается подражать эльфийским рецептам и оформлению столов и блюд — всё выглядело просто, ставилось бессистемно, подавалось беспорядочно. Соотношение соли с приправой тоже тщательно не высчитывали.

— Проблемы не у эльфов, владыка, а у нас, эдайн, — пояснил Брегор, отрезая себе мясо кабана. — И я как вождь должен решить их, но мне не хватает знаний.