— Да? — усмехнулась старшая сестра. — Это ты, сытая одетая дочка вождя по себе судишь. А те, у кого папка только и умеет, что детей делать и пить всё, что прокисло, думают иначе. У них старший неуч злобный на войну сходит, и вместо него мирианы приедут. Это страшно, но такова жизнь. И многие думают, что мы так же Бреголаса обменять на мирианы хотим.

Мельдир сделала ход на карте и вдруг замерла:

— Что ты сказала, Хирвен? Народ соберётся?

— Да не бери в голову, мам! — не дала ей договорить Брегиль, подставила новую порцию отвара. — Ты знаешь, что всегда кто-то чем-то недоволен, но только одними разговорами да сплетнями всё и остаётся.

— Только дурачок не понимает, — средняя сестра крепче обняла маму, — что бесполезно всё. Зря гибнут и калечатся наши! Моргот силён, и нам против него не выстоять.

— Да причём тут Моргот? — отмахнулась старшая. — Он давно нос не высовывает. Сидит где-то, прячется. А орков победить можно. И не так это и трудно! А Моргот этот, может, сбежал давно из Арды.

— Это пусть отец народу и скажет.

— Хирвен, — Мельдир побледнела, — только не говори, что кто-то снова хочет мятежа, и ты вместе с ними! Пожалуйста!

— Мы на север не хотим, мам.

— Кто это мы? — Брегиль прищурилась. — Я? Бреголас? Все те люди, что сами пришли и записались в войско Дортониона?! Опомнись, ты против семьи собралась идти?

— Мама меня поддержит.

— Не приплетай её! — старшая дочь вождя встала, схватила сестру под руку и потащила из комнаты. — Мам, я сейчас вернусь!

Дверь закрылась.

Снова оставшись одна, Мельдир посмотрела на игровое поле с крепостями, лесами и дорогами, на снег за окном и с ужасом представила новый бунт. Что делать? Бежать? Сказать мужу, чтобы отказался от войны? Попытаться переубедить Хирвен?

«Если Брегора убьют, — внезапно родилось понимание, — его род не продолжится, вождём станет кто-то другой. Возможно, Берен. Что тогда ждёт нас?»

Тронув низ живота, аданет прошептала:

— Прости, малыш, что желала тебе смерти. Прости. Умоляю, не умирай! Живи, пожалуйста! Родись здоровым и защити свою семью. Может быть, тебе суждено стать великим? Войти в летописи? Пожалуйста, сынок. Родись живым! Я назову тебя Барахир, такого имени нет ни у кого в роду!

Мельдир замолчала. Усталость начала утяжелять веки, захотелось прилечь. Засыпая, аданет услышала, как заходила Брегиль, но что-либо сказать сквозь дрёму не смогла.

В прояснившемся ночном небе заблестел светоч Майя Тилиона. Серебристое сияние озарило сквозь окно разложенную на столе карту, по которой до логова Моргота никто так и не добрался.

***

— Ты с ума сошла?! — дотащив сестру до её комнаты и заперев дверь, выпалила полушёпотом Брегиль.

Старшая дочь Брегора была выше средней почти на голову и шире в плечах, поэтому легко могла установить свои порядки, указывая изящной Хирвен, что делать, а что нет. Так было всегда.

— Я-то не сошла, — юная аданет вырвалась и гордо вскинула голову. — Это вы ослепли. Народ на убой гоните.

Брегиль задумалась, осмотрелась, словно оценивая приданое сестры: сундуки с платьями и шубами, шкатулки с драгоценностями, зеркала, книги.

— Сколько вас в сговоре? — спросила она после молчания.

— Много, — скривилась Хирвен. — Больше, чем ты думаешь! И это не сговор, а мнение народа, который не хочет бессмысленно гибнуть!

Брегиль снова замолчала.

— Скажи отцу, — произнесла она напряжённо. — Это будет правильно.

По глазам средней дочери вождя стало ясно — она проговорилась нечаянно, волнуясь за мать, и теперь не хотела продолжать откровение.

— Скажи, Хирвен. Или я сделаю это за тебя! Пойми, мама всё равно расскажет! Она боится новых мятежей!

— Так иди и сдай меня! — выкрикнула девушка. — Давай! Иди!

— Я сделаю это для твоего же блага.

— Так делай! Чего ждёшь?!

Брегиль немного помедлила и вылетела из комнаты. Хирвен проводила сестру взглядом. Стало страшно думать о реакции отца, но бежать куда-то из охраняемого дома, да ещё и среди зимы выглядело гораздо более пугающе. В конце концов, всегда можно сказать, что ни к чему не причастна, и это будет почти чистая правда.

Надо сказать

Увидев на пороге дома дочь с маленькой внучкой, тремя слугами, нянькой и большой сумкой, женщина сразу почувствовала неладное.

— Мельдир?

— Мам, я немного поживу у тебя. Брегор мне разрешил, не бойся.

— Ба-абушка! — пискнула Гильвен и бросилась обниматься.

— Мой маленький оленёнок, — стиснула внучку женщина, — носик хорошо дышит? Не кашляешь? Горлышко не болит?

— Нет-нет-нет! — отрицательно закивала девочка, скидывая варежки и шапку. Няня сразу же подняла разбросанные вещи.

— Можно я ничего не стану объяснять, мам? — вздохнула Мельдир, пряча глаза. — Просто поживём немного. Не волнуйся, всё хорошо. И… я опять жду ребёнка, поэтому не предлагай мне эль.

Сделав вид, что ничего не услышала, бабушка продолжила тискать внучку, как бы случайно вытирая глаза. Плакать не о чем — всё же хорошо. Остальное — не обсуждается.

***

Проснувшись в своей комнате и с трудом вспомнив, что было вчера, Бреголас с досадой подумал о грядущем наказании за неподобающее поведение. Батя пообещал взять на охоту, но перед этим придётся заглаживать вину, трудясь либо на военном складе, либо в конюшне, причём за всех — батя позволит работникам, кроме стражи, отдохнуть день или два, чтобы провинившийся юнец занялся делом, а не тем, чем не надо. Решив не дожидаться, когда придут и прикажут браться за работу, юный полуэльф наскоро натянул тёплую одежду и вышел во двор, невольно заметив, как тщательно очищено крыльцо от свежевыпавшего снега.

— Куда идти? — спросил он проходившего мимо с ведром слугу. Тот лишь пожал плечами.

Отмахнувшись, Бреголас поплёлся в сторону склада припасов, до которого было довольно далеко. Говорили, будто отец бати что-то недосмотрел, отсырело что-то там, стены заделывать надо, но вроде дело шло медленно. Лучше самому вызваться помочь, мешки какие-нибудь потаскать, глину размесить. А то чего похуже придумают — на кладбище, например, дежурить. Копать могилы зимой — крайне неприятное занятие.

— Бреголас! — окликнула вдруг полуэльфа Хирвен. — Стой!

Юноша обернулся. Средняя дочка бати, небрежно одетая в дорогие меха, выбежала из дома и, едва не поскользнувшись на камнях расчищенной дорожки, поспешила к калитке.

— Стою, — равнодушно отозвался приёмный сын вождя.

— Помоги мне.

— Тебе? — Бреголас удивлённо кашлянул.

— Да! Потому что мне из-за тебя придётся рыбакам помогать!

— Из-за меня?! — попытки вспомнить, каким образом вчера навредил дочери бати, ничего не дали, оттого стало ещё тревожнее.

— Я пыталась защитить тебя! И всех мужчин Фиримара! Но отец сказал, что если я продолжу так делать, он лишит меня наследства и выгонет жить в заброшенную хижину на повороте реки!

— Я ничего не понял, — замотал головой Бреголас, — но помочь согласен, раз уж меня спасали столь дорогой ценой. А можно узнать, от чего?

Порывшись в потайных карманах кроличьего полушубка, полуэльф достал остатки сушёного корня, которые всё равно придётся сжечь.

— Хочешь, пока папка твой не видит?

Уверенный, что Хирвен откажется, полуэльф потрясённо открыл рот, когда девушка схватила ровно столько, сколько надо, и прожевала, не поморщившись. Пробовала и не раз?! Обалдеть!

— Идём, — девушка схватила парня под руку, потащила в сторону причалов, где с наступлением холодов не осталось ни одной лодки. — Я прекрасно знаю, с кем ты дружбу водишь, — словно готовясь шантажировать, заговорила Хирвен, — тебя в дом взяли, как зверя дикого, но лес-то милее! Это не попытка оскорбить, это скорее восхищение. Ты в душе свободен.

— И от чего ты меня защищала? — корешки сотворили чудо, самочувствие после вчерашнего немного улучшилось, пусть и ненадолго. — От кастрации, как дикого жеребца? Но это было зря — батя меня жениться заставляет, так что стать мерином мне не грозит.