— Тебе не понять меня, — без упрёка произнесла Лутиэн. — Даже если всем сердцем возжелаешь этого. Но я вижу в твоём взгляде интерес познания, а не плотскую страсть, ты действительно хочешь поговорить со мной, а не жениться на дочери короля.

— Я никогда бы так не поступил! — с нотой возмущения произнёс Финдарато. — Даэрон — мой друг, и он любит тебя!

— Друг, — Лутиэн усмехнулась. — Ты не знаешь его. Как можешь судить? Не знал, что слабость духа толкает на подлости?

— Принцесса, — вздохнул сын Арафинвэ, — Даэрон хороший. И он страдает! Некрасиво так поступать.

— Меня ты считаешь жестокой, — нараспев произнесла дочь Мелиан. — Сколько видел ты на свете, что судишь обо всём?

Нас Эру сотворил,

Только, что ни говори,

Не видишь ты, что мир вокруг — твой дом!

Он наш дом!

Ты думаешь, что ты везде хозяин,

Земля твоя и тем лишь хороша.

А нам друзья и камни, и деревья,

Есть у них имя, сердце и душа.

Ты равными себе считаешь только

Тех, кто мыслит и выглядит, как ты,

Но вдруг ты след увидишь незнакомца,

И откроешь в нём нежданные черты.

А слыхал ли ты, как песни волк поёт Луне?

Пытался ли язык зверей понять?

И сумеешь ли волшебные картинки

На лету цветами ветра рисовать?

Захочет лес тебе дарить прохладу

И соком сладких ягод напоить.

Но цену им прикидывать не надо,

Это всё вам за злато не купить.

И ливни, и ручьи — мои родные,

Все птицы и зверьки — мои друзья,

Крепятся наши связи вековые,

Эти нити разорвать никак нельзя.

Тот, кто юный тополь срубит,

Не увидит тень от его листвы,

Не услышит он, как песни волк поет Луне,

Не сможет он язык зверей понять.

И не сумеет он волшебные картинки

На лету цветами ветра рисовать.

И к чему землей владеть,

Коль при этом не уметь

На лету цветами ветра рисовать?

Финдарато показалось, что прошло лишь мгновение, в котором уместилась вечность. Понимание слов Лутиэн было близко и бесконечно далеко, общение с ней не напоминало встречи с Айнур в Валиноре: дочь Эльвэ, разумеется, не была эльфийкой, но и Майэ она не казалась. Ощущение сбивало с толку, сын Арафинвэ поймал себя на том, что считает принцессу искажённой Айну. Неправильной, но именно от этого прекрасной. Восхитительной!

— Ты знаешь то, о чём я хочу рассказать, — неожиданно Лутиэн приложила ладони к лицу эльфа, и мир рухнул во тьму. — Ты видел, что будущего нет, и нет смысла в бесконечной жизни, если Песнь Творения конечна. И как стать целостным существу, состоящему из несовместимых половинок? Могущественный дух, угнетённый в слабом теле, обречён мечтать о свободе и не получать её. Но я не Даэрон, не стану жаловаться. Лучше покажу тебе кое-что.

Финдарато не был уверен, что всё ещё жив, но так, как сейчас, ему не было хорошо ни разу в жизни. Окружающую черноту рассекли лучи. Цвету сияния не существовало названия.

— Мир меняется постоянно, — прозвучал голос принцессы, оглушая и лаская, — а мы — нет. Свет остаётся светом, неважно, что излучает его. Тьма всегда будет тьмой, но жизнь течёт каждый раз по новому руслу.

— Любовь тоже остаётся любовью, — выдохнул Финдарато, наблюдая, как кружатся звёздные вихри в мерцающем мраке, как облака света, пульсируя, сливаются воедино, вспыхивая новой жизнью.

— Да, — неожиданно согласилась Лутиэн, и эльф снова ощутил землю под ногами. — Ничего нет сильнее любви, так многие говорят. Но, чтобы любить, нужна великая сила духа, нужна целостность. Я — несовместимое сочетание феа и хроа, Даэрон — слабак. А ты, — принцесса рассмеялась, совсем, как обыкновенная эльфийка, — эгоистичный гордец. Но, может быть, однажды мы изменимся к лучшему.

— И научимся рисовать цветами ветра, — подмигнул Финдарато.

— Я умею, — хитро улыбнулась Лутиэн. — Смотри.

В воздухе закружилась пыльца, листва и лепестки, разноцветные пятна заполнили лес, упали в реку, сделав воду пёстрой.

— Не говори никому, что видел меня, — прошептала принцесса.

— Не скажу, — отозвался эльф, — но ты поступаешь некрасиво.

Лутиэн задумалась.

— Ты тоже, — серьёзно сказала дочь Мелиан. — Тебя заждались друзья. Знаешь, я думаю, мы должны вернуться вместе. Какая разница, можем ли мы любить и понимать друг друга? Мы ведь просто можем хорошо проводить время вместе. И никто не заставит нас вернуться в Менегрот.

— Твоя правда, никто не сможет.

И не заставил бы. Если бы не письмо от нолдорана Нолофинвэ.

Примечание к части Песни:

Дюна "Привет с большого бодуна"

ДДТ "Дождь"

Чёрный кузнец "Ангел мой"

ОСТ "Покахонтас" "Цвета ветра"

Власть, которую придётся доказать

— Мне тоже уйти, отец?

Нолофинвэ поднял глаза на сына, маскируя за изображаемой усталостью тревогу.

«Разумеется, — подумал нолдоран, отодвигая от себя гору свитков и писем, — с тобой я буду говорить, когда всё окончательно решу».

— Да, Астальдо, — тепло произнёс король, беря в руки пустой лист, — я должен всё обдумать. Созову совет снова в самое ближайшее время.

Наблюдая, как посланники и воины встают из-за стола, поставленного в центре недавно выстроенного зала для торжественных встреч, Нолофинвэ незаметно сделал знак Аклариквету остаться. Поднявшийся было с места менестрель сел обратно, невольно засмотревшись на неоконченную звёздную лепнину на потолке. Дворец нолдорана, даже недостроенный, блистал роскошью, пусть и гораздо более сдержанной и строгой, нежели в Тирионе.

— Строительство твоего собственного замка идёт хорошо? — поинтересовался король, внимательно посмотрев на верного певца. — Всё соответствует твоим пожеланиям?

— Разумеется, мой владыка, — улыбнулся Аклариквет. — Дворец превосходит мои ожидания.

Нолдоран молча кивнул, снова посмотрел на свитки, аккуратно сложенные на столе.

— Нам предстоит большая работа, Вильварин, — напряжённо произнёс Нолофинвэ, однако в серых глазах играл живой весёлый азарт. — Задача стоит крайне непростая! Только представь, певец: в моей власти посмели усомниться!

Аклариквету показалось — король сейчас рассмеётся. Владыке нравится происходящее? С другой стороны, по сравнению с творившимся в Хэлкараксэ кошмаром, мелочные интрижки средиземских лордиков и правда кажутся забавными.

— И, знаешь, кто создал нам проблемы? — в голосе Нолофинвэ прозвучала горечь. — Ни в коем случае нельзя допустить разговоров, что это мой младший сын Турукано! Да, он ушёл от короля-отца не для того, чтобы самому стать королём, что было бы легко объяснимо и понятно даже Эльвэ! Став вассалом лорда Новэ, Турукано… — речь нолдорана оборвалась, губы дрогнули, однако король быстро справился с собой. — Мы — посланники Валар, Аклариквет. А кто, как ни живущий на побережье Кирдан, наиболее близок и любим владыке Улмо и его помощникам — Оссэ и Уинэн? Эльвэ, женившись на Майэ Мелиан, стал избранником Айнур. Что для нас, посланников Творцов Арды, власть обычного эльфийского короля, когда есть столь великие владыки? Турукано, — Нолофинвэ посмотрел в глаза менестреля, — не предатель и я не плохой отец и король, поведший народ гибельным путём через Хэлкараксэ. Мой сын не винит меня в смерти жены, ведь в этом виноват Феанаро, уничтоживший в огне ценнейший флот! Святыню братского народа! Это безумец Феанаро виновен в бедах, которые нам пришлось преодолевать! Но извинения уже принесены его сыном, Нельяфинвэ полностью искупил вину отца, и взаимные обиды забыты.

Король и менестрель вновь встретились взглядами: оба понимали, что озвучено не всё и даже не главное.

***

— Смотри, сынок, — очень ехидно произнёс Питьяфинвэ, обернувшись к сидящему на высоком стуле, чтобы доставать до стола, огненноволосому ребёнку, — этот эльф утверждает, что я не король, твоя мама не королева, а ты, мой мальчик, не принц.

— А дядя Тэльво? — с деловым видом поинтересовался мальчик, тронув пальчиками изящный золотой венец.