От удивления и неожиданной похвалы Артанис растерялась. Ощущение близости Айну, когда-то привычное, сейчас заставляло чувствовать себя беспомощным младенцем, пробуждало желание задать тысячу вопросов и, получив ответы, тут же придумать новые.

— Смотри, Галадриэль, — прозвучал голос звёздной бездны, — твоим подданным становится лучше.

Дочь Арафинвэ обернулась на лекарей, и с замиранием сердца увидела, как друг Ангарато слегка пошевелил ногой.

— Не веришь своим глазам? — улыбнулась Мелиан. — Напрасно, дитя. Здесь тебе придётся снова привыкнуть к чудесам.

***

Отсутствия королевы на пиру не заметил даже сам Элу Тингол, уверенный, что держит супругу за руку, разговаривает с ней, делит общие размышления и чувства.

Подыгрывая на арфе поющей о первом восходе Луны Нимродель, мысленно злясь на несправедливость судьбы и не находя глазами в толпе гостей Лутиэн, Даэрон хотел только одного: скорее убраться отсюда. Неважно, куда именно. Взгляд остановился на странно притихшем Келеборне, который вёл себя непривычно скованно, словно появление сородичей его не сильно обрадовало. С другой стороны, мало кто принял уроженцев Валинора с открытой душой, за что можно «благодарить» советника Саэроса и его прихвостней.

«Да гори оно всё лесным пожаром!» — мысленно выругался менестрель, отдал арфу одному из своих учеников и пошёл прочь с торжества.

Проходя мимо накрытых столов, Даэрон едва не столкнулся с очень хмельным эльфом с прекрасными золотыми волосами, сияющими голубыми глазами и множеством изящных украшений. На руке, державшей полный кубок вина, было удивительно красивое кольцо с короной и змеями. Эльф чересчур мило улыбался окружающим, церемонно кланялся особо прелестным на его взгляд девам, а потом, увидев Келеборна, который хотел подойти поговорить, указал на принца и, высоко подняв брови, заявил:

— А с тобой, проходимец, я вообще не желаю иметь ничего общего. Приблизишься — упадёшь замертво. Понял?

Келеборн понял, побледнел и смешался с толпой, а обиженный на всю Арду менестрель покинул, наконец, ненавистный зал, не придав хмельным речам абсолютно никакого значения.

Нелепо, смешно, безрассудно

Прошлое обрушилось внезапным ледяным потоком, снова открыв зажившие, казалось бы, раны. Воспоминания о самом страшном дне жизни, воплотившиеся в подошедшем Тэлеро, заставили Артанис прервать разговор с искалеченными эльфами, самочувствие которых после целебного источника заметно улучшилось, однако до полного выздоровления было ещё очень далеко.

— Ты… — выдохнула дочь Арафинвэ, с нарастающей в сердце злобой смотря на нежданного визитёра.

Эльф стоял без оружия, совсем в другой одежде, был один, смотрел без страха ожидания приказа стрелять, однако Артанис видела его таким, как тогда: в облачении альквалондского лучника, готового спустить тетиву, если принцесса попытается бежать из дворца принца Вольвиона.

— Нет, госпожа, это не я, — отходя в сторону, чтобы не быть услышанным посторонними, миролюбиво улыбнулся Тэлеро и протянул запечатанное письмо. — Мой лорд Келеборн просил организовать встречу с тобой, и, признаю, это оказалось непросто: твои верные служанки никому не говорили, где тебя найти, во дворце и во всём Менегроте никто не видел прекрасную леди Галадриэль с самого прибытия аманэльдар в Дориат. Принц Келеборн настаивает на встрече, принцесса. Все вопросы задашь ему лично. Что касается меня, — Тэлеро осмотрелся, сделал многозначительную паузу, — я восхищён твоей красотой более, чем раньше, и приношу глубочайшие извинения за то, что угрожал тебе оружием. На то была не моя воля, леди.

Артанис посмотрела на письмо. Неожиданная мысль, что в Дориате вообще ничего и нигде невозможно делать тайно, даже на супружеском ложе, заставила покраснеть и засомневаться в правильности решения подыграть лжецу, но, вспомнив, чем грозит разоблачение, подумав о новом нолдоране, случившемся в его семье и во всём великом роду Финвэ, Нэрвен осознала: вскроется один незначительный обман — быть катастрофе.

Украдкой взглянув на текст послания, Артанис поймала себя на мысли, что Келеборн выбрал весьма странное место для встречи. Долго думал, наверное.

***

Две белки, серая и светло-рыжая, игриво петляя, обгоняя друг друга, пробежали у ног и, запрыгнув на могучее дерево, скрылись в дупле.

«Наверное, дома их ждёт бельчонок», — с улыбкой подумала Артанис и сделала знак служанкам, чтобы ждали её здесь. Дальше надо идти одной.

В этой части леса берега затопило из-за таяния ледника, на них появились молодые заросли камыша и рогоза, а совсем рядом раскинулись кусты шиповника с черными листьями. Образовавшийся на границе двух Эпох хаос в природе ещё только предстояло упорядочить, вернуть в мир красоту и гармонию, и Артанис чувствовала желание принять в этом самое активное участие.

Берег поднялся из воды, под густыми зарослями вьюна, часть листьев которого была фиолетовой, а часть — зелёной, виднелись гладко отёсанные камни.

«Здесь назначена встреча», — с волнением подумала дочь Арафинвэ, мысленно перебирая в памяти образы тех, кто мог оказаться тем самым Тэлепорно. С Феанаро из Альквалондэ уплыли в основном корабелы, их было не меньше сотни. Кто же из них? Ведь вряд ли обычный рыбак или портовый менестрель смог бы достоверно выдать себя за принца…

Кто же ты, Тэлепорно?

Вдруг в отвесном склоне открылась откидная дверь, и на образовавшийся мост вышел тот, о ком Артанис почему-то не вспомнила, хотя видела не единожды.

— Добро пожаловать в Дориат, дорогая племянница, — улыбнулся самозванец, почтительно кланяясь, как было принято при дворе короля Ольвэ.

Артанис прищурилась.

— Значит, это ты, — констатировала эльфийка без каких-либо эмоций.

— Тоже назовёшь меня проходимцем? — снисходительно усмехнулся Келеборн, однако дочь Арафинвэ видела в глазах самозванца страх.

— Не уверена, что ты заслуживаешь столь высокого звания, — съязвила дева.

Тэлеро рассмеялся, а потом прямо посмотрел на собеседницу.

— Рыба гниёт с головы, — неожиданно серьёзно сказал Келеборн, и его слова почему-то заставили Артанис внутренне содрогнуться, — каждый народ получает такого правителя, которого заслуживает. Лучше бы я сам тогда вышел на бой.

Дочь Арафинвэ не отвела взгляда, пытаясь понять, какой смысл был вложен в сказанное.

— Все боялись, — опустил глаза Келеборн, — мы боялись Нолдор, они — нас. Но, в отличие от народа Феанаро, мы, Тэлери, были уверены, что доплывём, что Улмо не позволит штормам погубить нас. Мы знали. Нолдор — нет.

Видя, что Артанис неприятно слышать намёки на трусость её родни, Тэлеро покачал головой.

— Знаешь, как выглядел перед казнью Вольвион? — спросил он с нажимом. — Сына короля унижали и морили голодом! Знаю, ты скажешь, что мой принц был не самым лучшим представителем рода Тэлери, и я соглашусь, что это так. Более того, я скажу, что ни один его бывший подданный не захотел умереть вместе с ним!

— Ты в том числе.

— Да, и это не делает мне чести. Я был готов биться в войске Феанаро, хотел искупить вину кровью. Но, когда его сын довёл похищенную из Альквалондэ деву до самоубийства, насильно сделав своей женой, я понял, что никогда не буду сражаться рядом с Нолдор.

Артанис со вздохом отвернулась, Келеборн не мог понять, верит ему эльфийка или нет, осуждает или отнеслась с сочувствием.

— Что за слова ты произнёс в начале рассказа? — спросила дочь Арафинвэ, снова посмотрев Келеборну в глаза. — Про рыбу, правителя и бой.

— Это сказал Вольвион перед тем, как лишился головы, — быстро ответил самозванец.

Поджав губы, эльфийка сделала шаг в сторону, из травы вспорхнули голубые бабочки, рассыпались по поляне и снова исчезли, словно их не было. Келеборн подошёл ближе, смотря себе под ноги.

— Жертва Вольвиона была напрасной, — тихо произнесла Артанис. — Айриольвэ, освободившись, не вернулся к отцу. Он сбросился с башни портового дворца.

— Знаешь, — Келеборн закрыл глаза и тяжело вздохнул, — позвав тебя на встречу, я ждал чего угодно: шантажа, угроз, обвинений, торга, насмешек… А в итоге мы рассказали друг другу ужасные вещи, и теперь я не знаю, что ещё говорить.