— Дух мятежный! Непокорный! Дай нам знать, что впереди!

— Чтобы жить вопреки!

— Жить вопреки!

— Я горжусь вами! — со счастливым восхищением перекрикнул воющую метель Финдекано. — Мы непобедимы!

Эльфы крепко обняли друг друга и стали смотреть, что уцелело в перевёрнутых санях.

— Ставим их на полозья! — приказал, бросая вызов гибельной вьюге, нолдорский принц. — Поднажмите, братья!

Не стихающий ни на мгновение ветер был многократно сильнее эльфов, и все попытки перевернуть сани ничего не дали.

— Тащим волоком! — разозлился на ураган Финдекано, упираясь руками в корпус повозки сзади, чтобы толкнуть её вперёд.

Замёрзшие верёвки сломались, словно сосульки, когда эльфы попытались тянуть за них тяжёлые, застрявшие в сугробе сани, пришлось толкать всем вместе. Падая под сокрушительными ударами стихии, но снова и снова поднимаясь на ноющие и начинающие дрожать от усталости ноги, Нолдор поняли, что дело сдвинулось.

Пробравшись к содержимому повозки и отыскав там лопату, Финдекано дополз вперёд по ходу движения и начал разгребать сугробы перед санями. Порыв ветра нанес сокрушительный удар, старший сын Нолофинвэ рухнул, ударившись головой о полозья, и лишь меховой капюшон спас от серьёзной травмы.

— Толкайте! — не уверенный, что его слышат, крикнул он собратьям, продолжая убирать тут же снова наносимый ураганом снег.

Сани продвигались, но слишком медленно. Нолдор выбились из сил и уже не могли стоять на ногах, сопротивляясь буре. Опять спрятавшись за перевернутой повозкой от ветра, эльфы отыскали промёрзшие и превратившиеся в куски льда запасы еды и были счастливы даже этому.

Главное — не заснуть.

Примечание к части Песня В.Кипелова "Жить вопреки"

Конец бури

На высоте снег вдруг хаотично заметался, ветер стал слабее, но дул теперь, постоянно меняя направление. Не зная, чего ждать, заранее представляя нечто плохое, Финдекано и его верные вскочили на ноги и продолжили толкать сани в сторону айсберга, на котором прятались. Металлические шипы на обуви, не выдерживая мороза и нагрузки, ломались, опираться на лёд становилось невозможно, однако решившие не сдаваться Нолдор не отступали, отчаянно борясь со стихией.

Ветер на мгновение стих и вдруг с чудовищной силой ударил с юга. С открытого моря. Волны, до этого не доставлявшие серьезных проблем находящимся на составленном из мощных льдин мосту эльфам, теперь значительно увеличились в высоте.

Финдекано, уже не зная, откуда беря силы, чтобы толкать сани, со злостью выругался. Если вода начнёт захлёстывать мост, снова придётся вымокнуть…

Вою вьюги всё увереннее аккомпанировал рёв разрастающихся волн, пенные гребни угрожающе вздымались и накатывались на льды.

— Берём всё, что сможем унести и уходим в укрытие! — крикнул верным сын Нолофинвэ, чувствуя, как всё сильнее качается опора под ногами.

Падая, приподнимаясь и толкая друг друга вперёд, подтягивая товарищей за верёвки, эльфы, заметаемые снегом, на ощупь добрались до скалы и из последних сил залезли в свою пещеру. Оказавшись в сугробе, нанесённом на полу, и будучи уже не в состоянии его разгребать, Нолдор повалились прямо в снег, пытаясь отдышаться.

— Я не верю, что мы это сделали, Финьо, — тяжело дыша, рассмеялся эльф рядом с принцем.

Финдекано с улыбкой похлопал его по плечу.

— Мы ещё и не на такое способны! — с азартом, хоть и устало, отозвался сын короля.

В пещере воцарилось молчание, нарушаемое лишь кашлем и треском разжигаемого огня, а снаружи, ускоряясь, летел снег, громче и громче выл ветер, и всё страшнее ревело море.

***

Открыв глаза, Финдекано с ужасом понял, что спал, не подготовившись, и даже не помнил момента, когда заснул. Повезло, что костерок не погас!..

Вскочив на ноги, принц увидел ясное звёздное небо и, заставляя себя не думать о худшем, стал будить собратьев. К неописуемому облегчению оказалось, все живы.

Выглянув из пещеры, Финдекано понял, что у него уже нет сил ругаться, злиться, кричать… Осталось лишь равнодушное принятие факта, что волны смыли с моста всё, что на нём было. Конечно, немало нужного эльфы взяли в укрытие, да, но…

Собравшись с духом, старший сын Нолофинвэ осторожно выбрался из укрытия, чтобы проверить, как пережили ураган его верные.

Кто-то уже вышел на мост с восточной стороны и ждал остальных, стуча крючьями и молотками по отполированным волнами льдинам, ставшим слишком скользкими, пытаясь разбить в крошку поверхность и сделать её проходимой. Другие тщетно искали на мосту хоть что-то уцелевшее…

А в пещерах остались лежать те, кто не смог проснуться, пав под натиском мороза и голода. Их насчитывалось слишком много, и, даже понимая, что никак не могли помочь, Нолдор были не в силах называть себя невиновными в гибели собратьев.

В скорбном молчании сбросив тела в море, эльфы продолжили путь на восток.

Свет просвещения

Когда в укрытие, сложенное из ледяных блоков, и названное в шутку дворцом короля, вошла в сопровождении двоих воинов Ириссэ, полностью покрытая снегом, замёрзшая и дрожащая, но со злым гордым огнём в глазах, все взгляды устремились на принцессу, становясь тревожными и вопросительными.

— Прости, отец, что врываюсь во время совета, — охрипшим голосом произнесла эльфийка, кашляя и шмыгая носом, благодарно принимая горячее вино от верных короля. — У меня неотложные вести.

Чувствуя, как тепло разливается по телу, доставляя невыразимое никакими словами наслаждение, Ириссэ обвела глазами присутствующих, и невольно задержала взгляд на находившемся, как и всегда, рядом с Нолофинвэ Аклариквете. На менестреле не было лица, он сидел неподвижно, опустив голову, лишь руки привычно танцевали вокруг струн арфы, слегка задевая их кончиками пальцев.

Король посмотрел на дочь совершенно безумными пустыми глазами, и эльфийка поняла: отец уже знает, что она хочет сказать.

— Дома и палатки, — всё-таки заговорила Ириссэ, — расположенные в низине, полностью скрыло снегом.

— Восемь сотен, — часто моргая и широко раскрывая глаза, дрогнувшими губами произнес Нолофинвэ. — На помощь ушли добровольцы. Я их тоже могу считать погибшими. Метель усиливается. Ещё немного, и мы тоже не сможем выйти из укрытий — нас заметёт вместе с остальными. Вот и всё. Да?

Ириссэ должна была сказать «нет», потому что собиралась говорить о другом, но, видя состояние отца, растерялась.

— Хищники не боятся метели, — перенял инициативу один из сопровождавших принцессу эльфов. — Нападают, бросаясь из сугробов, пробираются в палатки.

— Да, — дрогнувшим голосом произнес король, — да. И мы должны это как-то пережить. Я знаю, что бы сейчас ни сказал, вы уже это делаете. А эльфы гибнут. И это не ваша вина. Вот и всё.

Отпив горячего вина, Нолофинвэ закутался в шерстяной плащ и изобразил заинтересованность какой-то картой.

— Мы должны дойти, Аклариквет, — сказал тихо и печально король, — иначе в Эндорэ никогда не услышат твоих песен. Представляешь, какая это потеря для Арды? Если мы не дойдём, Ириссэ, эльфы Сумеречных Земель не узнают, что такое истинная красота женщины. Погибнем — и никто в Арде не прочитает летописей Квеннара, а ведь это уникальнейшие рукописи! Мы придём и построим красивейшие дворцы, шпили которых вознесутся до звёзд! Мы научим, что оружие и доспехи нужны не только для кровопролития, но и для красивой игры смелых мужчин! Научим всему, что умеем сами, чему учили нас Валар. Мы — Нолдор, великий народ! Мы видели священный свет Древ и купались в его творящей силе! В нас сияние Телпериона и Лаурелин останется навек! Если умрём мы, погибнет величайшее эльфийское культурное наследие, невиданное в Эндорэ! — Нолофинвэ поднял голову и, через силу улыбаясь, сказал: — Мы должны дойти. И принести в Эндорэ истинный свет — свет просвещения.

Всё хорошо, мама

— Мама…

— Тебе больно, сынок?

Это не вопрос, а лишь отчаянная мольба измученного сердца услышать «нет».