Свет начал угасать, и удивленный эльф перевел взгляд на Древа. Он не мог понять, кажется ему или нет, но верхняя часть кроны Телпериона словно почернела. И, самое страшное, сияющее серебро словно стекало, капля за каплей, вниз, оставляя за собой тьму.

Сначала было непонятно.

Потом тревожно.

И, когда чернота дошла до середины ствола, стало по-настоящему страшно.

С земли у корней Древ начала подниматься клубящаяся чёрная мгла, расходящаяся огромными валунами, поднимающаяся вверх, разрастающаяся с ужасающей скоростью. Тьелпе почувствовал, как страх парализовал ноги и последнее, что запомнил — мысль: «Я не хочу отсюда упасть…»

Примечание к части Маглор поет песню своей тайной девушки Ирины Климовой "Мне снилась ночь"

Бывший главный герой

«Мы все ждём сказок, — думал Финвэ, опустив кисть, — живём сказками, надеемся на то, что всё будет, как в сказке, но только забываем, что сказки бывают разные, и хороший конец наступает не сразу и не для всех. Сначала ты сам Главный Герой, сталкиваешься с Врагами, побеждаешь или тебя спасают, женишься на Главной Героине, и наступает счастье. А потом вдруг начинается сказка с твоим же участием, но только меняются главные действующие лица. И вот уже ты оказываешься лишь ступенькой в бесконечной лестнице успеха нового лидера. Бывший главный герой. Теперь лишь средство возвышения кого-то другого».

Кисть легла на стол, и бывший король отошёл от незаконченной картины. Почему-то Финвэ казалось, что нет смысла продолжать доделывать фон в нижней части холста, создавать объемные блики на волосах и вообще что-либо ещё делать с этим портретом. Может, выбросить его? Или замазать слоем краски и нарисовать что-то другое?

С улицы донеслись голоса, которые становились всё громче, а света было почему-то меньше. И чем темнее становилось, тем сильнее кричали. Слова смешивались в неразборчивую кашу, понять что-либо было практически невозможно. Финвэ расслышал лишь слово «тьма!», которое повторяли чаще и испуганнее. Не понимая, что происходит, бывший король выбежал в коридор, но ему преградили путь эльфы, изо всех сил изображающие смелость.

— Не выходи из покоев, государь, — сказал один из них, практически заталкивая Финвэ обратно в двери. И в этот момент стало совершенно темно. Глаза эльфов способны видеть при свете звёзд не хуже, чем если вокруг горит тысяча свечей, но в здании звёзд не было. Крики с улицы доносились громче и беспорядочнее, кто-то пытался командовать, выстроить на всякий случай оборону, кто-то спорил, что надо прятаться, кто-то рвался в Тирион узнать, что произошло.

Время стало тянуться невыносимо медленно. Финвэ закрыл окна, чтобы не слушать крики, зажёг свечи и стал ходить туда-сюда вдоль стола.

«Где Феанаро? — крутились мысли. — Как он? Как Нолофинвэ? Арафинвэ? Что с внуками? Как они там… В лесу… Где мой Тьелпе? Храни их, великая Варда!»

Вдруг крики стало слышно даже сквозь плотно закрытые окна и двери. И это были уже не просто крики, а вопли ужаса. Из щелей в рамах и из-под двери в покои начал просачиваться чёрный дым, клубясь, заполняя помещение. Запаха гари не было, и Финвэ, не понимая, что происходит, в ужасе заметался по комнате, стараясь спастись от жуткого мрака. Из коридора послышались леденящие душу вопли и вдруг мгновенно стихли. Дверь неторопливо открылась, клубы чёрного дыма расступились.

***

Наблюдая за испуганными эльфами, ещё мгновение назад строившими из себя отважных героев, Мелькор отдал приказ Унголиант. «Я не замараю руки в крови, — думал Вала, — вы не подставите меня, братья и сестры. Мы все будем виновны одинаково, передавая приказы по цепочке».

Все смельчаки, встававшие на пути, падали под ударами жала паучихи, выпивавшей из эльфов свет и жизнь. Её много раз пытались пронзить мечами и застрелить из луков, но любое оружие истаивало, лишь коснувшись черной громадины.

Мрак полностью поглотил все вокруг, лишив эльфов даже их волшебного зрения, и расступался лишь перед Вала. Последние два живых препятствия на пути к цели были преодолены, и Мелькор, осторожно ступая, перешагнул порог покоев бывшего короля.

Финвэ, судорожно пытаясь отыскать хоть какое-то оружие, сам не понимая зачем, стал бросать в Мелькора и Унголиант всем, что попадалось под руку, и паучиха с удовольствием поглощала то, что долетало до нее. Когда бросать стало нечего, Финвэ вжался в стену, дрожа всем телом.

— Ничего личного, — сказал Вала Мелькор, оставаясь у дверей, — хотя… Нет, кое-что личное есть. Твой сын оскорбил меня. Поэтому ты умрёшь мучительно, чтобы по твоему застывшему лицу Феанаро Куруфинвэ понял, как тебе было больно.

Слова застряли в горле, Финвэ ничего не смог произнести, задыхаясь от ужаса, когда увидел, как на него бросилась Унголиант. Одним сокрушительным ударом повалив эльфа на пол, паучиха нависла над ним и вонзила жало в нижнюю часть живота, медленно продвигаясь выше, нанизывая мечущееся в агонии тело словно на копьё.

— Не спеши, — покачал головой Мелькор, — пусть умирает долго. У нас полно времени.

Финвэ, прижатый к полу лапами Унголиант, давился криками, инстинктивно вырываясь, пытаясь освободиться от пронзившего по всей длине торса жала, которое очень медленно вытягивало из него жизнь.

— Не дай ему потерять сознание перед смертью, — поучительно сказал Мелькор. — Думаю, пора ударить в сердце.

Жало рванулось вверх, и Финвэ замер.

Вала проверил, всё ли получилось, как задумано, и, удовлетворённый результатом, отправился в сокровищницу.

Пусть тьма не будет вечной

Свет угасал слишком стремительно, и неотвратимо, чтобы быть шуткой. Над горизонтом, там, где виднелись Древа Валар, разрасталось чудовищных размеров облако мрака, поднимаясь всё выше и приближаясь.

Никогда ранее не сталкивавшиеся ни с чем подобным и совершенно не понимавшие, что происходит, Феаноринги растерялись. Инстинктивно чувствуя, что нужно искать укрытие, эльфы, бросив всё и встав вплотную друг к другу, начали осматриваться, но прятаться было негде.

— За Тьелко и Курво! Быстро! Они не успели далеко уйти! Морьо! Разжигай сильней костёр! — скомандовал Нельяфинвэ. — Берём палки, что угодно. Поджигаем!

Эльфы, держась рядом, побежали сквозь лес, зовя братьев. Кроны деревьев смыкались плотнее, не было видно уже практически ничего, только трепещущий огонь подобий факелов слабо освещал дорогу.

— Ищем укрытие! И братьев! — крикнул Нельяфинвэ, озираясь. — Где вы?! Тьелко! Курво! Хуан!

Издалека вроде бы послышались голоса, но эльфы быстро поняли, что это не их родичи: перепуганное лесное зверьё и птицы, обезумевшие от надвигающихся клубов мрака, пытались спастись бегством. Волки, лисы, олени, кабаны, медведи неслись, не разбирая дороги, ломая кустарники и молодую поросль, трещали тонкие стволы.

— Наверх! На деревья! — закричал Нельяфинвэ, видя, что его братья совершенно растерялись. — Они нас растопчут!

Обезумевшие птицы на огромной скорости врезались в стволы и падали замертво. С душераздирающим свистом пернатые метались меж деревьев, и эльфам пришлось отмахиваться от них. За визгами, рыками, воем, тявканьем и свистом не было слышно голосов, и когда Нельо пытался докричаться до братьев, они не отвечали ему. Горящие палки либо погасли, либо потерялись, птицы, внезапно возникающие из тьмы, до крови били не успевающих увернуться эльфов, едва не сбивая их на землю. Падение с дерева сейчас было практически равносильно смерти под копытами обезумевших зверей, и Феаноринги отчаянно отбивались от летящих из темноты «снарядов».

Душераздирающие визги и вой внезапно стали ещё громче, оглушили, и лес накрыла чёрная пелена клубящегося мрака.

Одной рукой держась за ствол, другой пытаясь хоть немного прикрыть голову, Майтимо не оставлял попыток перекричать зверей, чтобы братья слышали его. Сейчас он больше всего на свете хотел просто услышать их в ответ, чтобы знать — их не растоптали обезумевшие животные.

— Помоги нам, великий Манвэ! — повторял Нельяфинвэ. — Нам больше не на кого надеяться. Умоляю тебя, не дай нам погибнуть!