— Опять пытаешься меня женить? — Макалаурэ очень хотел разрядить обстановку, но его слова игнорировали.

— Здесь, — Нельяфинвэ протянул внушительный рулон, — карты и очень приблизительные проекты того, что можно построить в землях, свободных от Моргота. Там есть то, что понравится Тьелко: крепость среди леса на пересечении рек.

Король помолчал, смотря на свечу, поморщился.

— Составитель этих карт, — ровным голосом сказал Майтимо, — умер от ран день назад.

Макалаурэ стало ещё тяжелее на сердце.

— Я передал вам план отступления, — взгляд Нельяфинвэ снова стал страшным, — его использовать нельзя ни при каких обстоятельствах, ясно?! Ты не понимаешь, почему? Ох, Кано…

— Ты… — руки Макалаурэ затряслись, он поставил бокал, потому что держать не мог. — Не хочешь знать, где мы будем, чтобы…

— Чтобы не выдать вас врагу, да, Кано.

Повисло молчание.

— А это, — голос Нельяфинвэ снова смягчился, и в руки менестреля, всё ещё не способного держать что-либо, тяжелее бумажного листа, лёг маленький свиток, — я сдержал обещание.

— Какое? — Макалаурэ изо всех сил пытался успокоиться.

— Однажды я обещал не сжигать стихи, даже если они мне кажутся ненужными. Ты сказал, что сделаешь из них песню.

Менестрель попытался развернуть бумагу, но пальцы всё ещё не слушались.

— Это всё, Кано, — словно ничего не происходит, сказал Майтимо. — Иди. Мне скоро отправляться на переговоры. Надо закончить приготовления.

Собрав бумаги, Макалаурэ вышел из шатра и всё-таки развернул маленький свиток.

Строчки были в беспорядке, перемешаны с наскоро нарисованными звёздами и горами.

Пепел летит,

Тенью закрыл глаза.

Пепел простит

Всё, что простить нельзя.

Пепел хранит

Всё, что забыть нельзя.

А время не догнать…

Равняет век с секундой.

Летать с тобой мне было трудно,

А без тебя я не могу дышать.

И только ляжет на ладонь пепел,

Станет мне бичом ветер,

Память обожжёт плетью,

Душу оплетёт сетью ночь.

Макалаурэ свернул листок и, вытирая глаза, посмотрел на небо. Пепел… Только пепел…

Менестрель совсем не так хотел спеть об отце, но раз обещал… Пусть песен будет много. Величайший из эльфов это заслужил.

Примечание к части Стихи из песни "Пепел" гр. "Черный кузнец"

Если кто-то слушает указанные тут песни, так вот слушать её целиком рано.

"Переговоры" с Морготом

Первый овраг был очень узким, по краям торчали поломанные кусты, но даже их было достаточно, чтобы скрыть засаду. Второй — несколько шире и гораздо длиннее, с глинистым сырым дном, заросшем режущей, словно лезвия, высокой бурой травой, поломанной и примятой.

Поодаль располагался ещё один овраг, его эльфы проверили на наличие засады и ушли: на три расположения не хватало воинов.

— Будешь скучать по ласке летучей мыши? — полушёпотом спросил Асталиона Безносый, решивший, что уже готов бросаться в бой после ранения.

— У неё мягкий и тёплый мех, — улыбнулся Нолдо, — и… Знаешь, она выглядела несчастной брошенной собачонкой, которую не любят хозяева. Нектар всё время просила с ней играть.

— Нектар? — Безносый хмыкнул. — Она тебе свою кличку сказала?

— Да, — почему-то смутился Асталион. — Не понимаю, зачем она служит врагу? Улетая домой, Нектар сказала, что я самый лучший из всех, кого она знает.

— Ты лучше всех умеешь гладить по шёрстке?

— Я единственный, кто это делал.

***

Приближение врага выдали птицы: стая пугливых пернатых с криками взмыла в чёрное звёздное небо, и эльфы успели схватиться за луки и обнажить мечи.

— Вы окружены! — крикнул кто-то на корявом Квэнья. — Бросить оружие, и никто не пострадает! Мы обеспечиваем безопасность переговоров! Вы тоже! Я — Острый Меч, командир отряда! Кто здесь главный?

Асталион судорожно соображал, что делать. Он был почти уверен: выйдет из укрытия — будет расстрелян. А потом и остальные эльфы.

— Мы пришли принять бой, — постарался как можно спокойнее сказать Нолдо своим воинам. — Присмотритесь, где орки. Каждый из нас должен найти цель, а лучше две. Тетивы спустим одновременно.

Безносый и остальные находящиеся рядом с командиром воины передали распоряжение Асталиона собратьям.

— Мы не воевать пришли! — снова крикнул орк. — Командир! Выйди! Поговорим!

Асталион посмотрел на Безносого.

— Что вы делали в такой ситуации?

Воин Авари пожал плечами.

— Я такое вижу впервые, — скривил он рот на менее покалеченную сторону лица. — Но моё мнение такое: исход один, как бы мы ни поступили. А кто командир, легко определить по твоим доспехам. Моё мнение: хочешь лёгкой смерти, лучше сними их.

— И погибнуть от первой же стрелы? — Асталион отрицательно покачал головой. — Нет, это бессмысленно, а прятаться за кем-то, меняясь латами — трусость. Я военачальник, и останусь им до конца. Цели для стрел найдены? Спустить тетивы!

***

Вдоль гор, огибавших равнину Ард-Гален с востока, не торопясь, двигалась небольшая процессия с белыми сверкающими знамёнами.

— Среди них нет Моргота, я это чувствую, — с высокомерием вскинув голову, сказал Майтимо, стоя на выступе скалы в окружении тридцати воинов. — Видимо, идёт горными тропами. С войском.

Перед глазами всё ещё пролетали по кругу картины сдержанного прощания с братьями, когда каждый пожелал удачи и победы, но ни один не осудил решение Нельяфинвэ уходить на переговоры без них. Конечно, король бы не стал переигрывать планы снова, но…

То, что осталось от армии Феанаро Куруфинвэ уже тайно разместилось на оговоренных позициях, и Нельяфинвэ был уверен — Моргот поступил так же. Теперь всё решит… Мастерство? Хитрость? Удача?

Надев на голову шлем, а поверх — свой медный венец, Нельяфинвэ посмотрел на висящий на поясе меч, выкованный отцом. За спиной был ещё один клинок — простой и тяжёлый, им король и планировал сражаться, но последний, решающий удар должен быть нанесён мечом Феанаро. Отец заслужил отмщение.

— За свободу! — вскинув руку с клинком работы Куруфинвэ, провозгласил Майтимо. — Вернём похищенный свет! Отомстим за каждую сломанную судьбу! Вперёд, братья!

Нолдор двинулись вниз по горной тропе, ведя под уздцы лошадей. Когда укрытие среди скал осталось далеко позади, эльфы подняли алые знамёна со звёздами, оседлали коней и понеслись навстречу судьбе.

***

Топи Сереха неумолимо приближались, и в душе возрастало ощущение странного спокойствия, словно всё уже решено, ничего нельзя изменить, поэтому волноваться бессмысленно.

Проезжая по печально знакомой местности, Нельяфинвэ, как сейчас видел и слышал минувшее сражение. Обломки мечей и доспехов никто так и не собрал, металл покрылся грязью.

Белые и алые знамёна сближались, запах гнили с болот усиливался, в небо взметнулись с неприятным криком птицы…

И вдруг протрубили рога.

Нельяфинвэ и его воины в одно мгновение оказались окружены орками в доспехах с орлами. На помощь королю, даже не дожидаясь сигнала, бросились из укрытия два отряда эльфов, а с востока прибежали ещё бойцы Моргота.

— Король! Сдавайся! — пытался перекрикивать грохот начавшегося сражения чей-то властный голос. — Ты нужен живым! Мы всё равно тебя доставим Владыке! Сдавайся, и никто больше не умрёт!

«Как бы не так! — подумал Майтимо, рубя тяжёлым мечом налетевших со всех сторон врагов. — Живым не получите!»

Битва закипела, земля стала скользкой от крови. Из леса с улюлюканьем прибежал ещё отряд орков, но эльфы всё равно побеждали.

И когда бойцов Моргота осталось вроде бы немного, вдруг задрожала земля.

Нельяфинвэ сразу понял свою фатальную ошибку, но, разумеется, сделать уже ничего было нельзя: пути отступления перекрыли орки, а теперь и столпы огня, вырвавшиеся из растрескавшейся и мгновенно высохшей почвы.

Валараукар сразу приняли материальный облик и разом бросились на Нолдор, выглядевших, как военачальники: тварям неоткуда было знать, кто именно теперь король.