— Уверен, — звучно произнёс стражник, снимая шлем и кланяясь в седле, — мы ослышались, братья, и наш король вовсе не собирался нарушать слово, данное народу Амана.

Золотые волосы Глорфиндела казались красными в свете факелов.

— Но путь, избранный Феанаро, — это путь войны! — вступился за отца Турукано. — Я ценю жизнь выше любых слов!

Глорфиндел с изумлением, переходящим в уважение и почтение, посмотрел на принца. Прекрасное лицо озарила улыбка.

— Мой господин, — обратился он уже к Турукано, — ты лучший из всех, кого я знаю. Однако, как бы не относился к мятежнику и безумцу Феанаро, я вынужден признать — он прав. Когда самопровозглашенный король ворвался во дворец, я хотел убить его, лишь Эктелион удержал меня. Но теперь, мой господин Турукано, я вижу — Куруфинвэ поведёт нас к свободе и дойдёт в своём намерении до конца. А что может быть важнее верности слову?

Нолофинвэ понимал — это плевок в его сторону, но сейчас ничего не мог сделать.

«Где Аклариквет?!» — мысленно злился король, всё больше сомневаясь в своём статусе.

— Нолдор Валинора! Мои братья! — кричал, воздев факел, Финдекано, скача на лошади среди шарахающейся от него толпы. — От имени моего короля-отца я, его старший сын, поведу вас по дороге великих подвигов! Мы последуем за Феанаро Куруфинвэ и будем купаться в лучах славы! Ведь так? Скажи, отец!

— Да, — пришлось согласиться Нолофинвэ, судорожно соображая, как снова перехватить инициативу, однако ничего не удавалось придумать.

Ни-че-го…

И всё больше интересовал вопрос: почему бездействуют Валар?

На север!

Утонув во тьме, цветы на кустах закрылись, и бутоны печально склонились к земле. Деревья возвышались над головами, качаясь на фоне звёздного неба, дорога казалась серебристой.

Лес становился однообразнее, ветвей на стволах — меньше, пышными остались лишь высокие кроны.

Девять всадников летели сквозь ночь, направляясь на север Валинора.

— Сбавим скорость! — крикнул Нельяфинвэ, скакавший впереди. — Здесь могут валяться деревья.

— Почему? — удивился Финдекано, придерживая лошадь.

— Из-за урагана, — ответил Макалаурэ. — Разве у горы… Конечно… Как я мог подумать, что Валар устроили себе проблемы?

— Урагана?! — Артанис поравнялась с менестрелем.

— Свернем на дорогу к Форменоссэ, — Нельяфинвэ указал рукой на горы слева, — крюк небольшой, зато вопросов не останется.

— Да уж… — опустил голову Асталион, и все трое перводомовцев замолчали, погрузившись в воспоминания о пережитом ужасе.

Финдекано переглянулся с Эктелионом, и вдруг сзади послышался мерзкий треск. На дорогу, разбрасывая сломанные ветви, рухнуло толстое дерево, перегородив обратный путь.

Асталион развернулся, спрыгнул с коня и взялся за топор.

— Я помогу! — крикнула эльфу Артанис, спешиваясь. Ей нравилось чувствовать себя равной мужчинам в силе и делать то же, что и они. А их реакция… особенно прекрасна!

Макалаурэ умилённо смотрел на изящную Артанис в мужской одежде, ловко орудующую топором, и начал напевать:

— Горевала в тоске Артанис,

Обливала себя слезами…

— У меня топор, не забывай! — совершенно беззлобно прервала его принцесса. — И я умею с ним обращаться. А насчёт тебя — не уверена.

— Нам не надо уметь рубить дрова, — совершенно серьезно сказал Майтимо, — потому что у нас есть ты.

— Вот именно! — гордо заявила Артанис, и от её удара во все стороны разлетелась кора.

Финдекано чувствовал себя не в своей тарелке. Смотреть, как дева, да ещё и принцесса, к тому же его сестра, убирает с дороги дерево, было невыносимо, но никто не спешил помогать, а сама Артанис радовалась, что ни один из собратьев не присоединился. Асталион прекрасно изображал, что ничего необычного не происходит, руководя их с принцессой совместной работой, словно каждый день видит высокородных эльфиек, рубящих топорами толстые деревья.

— Нет, я так больше не могу! — вспылил Финдекано, соскочив на дорогу. — Что вы смотрите?! Артанис же принцесса!

— Она сильная, мужественная и прекрасная! — нараспев произнес Макалаурэ, уже успев достать арфу и начать на ней играть. — Я напишу песню про её подвиги.

— Нам не стоит задерживаться, — напомнил Нельяфинвэ, смотря на север. — Нужно предельно быстро доехать до Хэлкараксэ, узнать всё, что сможем, о дичи, возможном пути для армии, проверить толщину льда, есть ли рыба. Никто и никогда не заходил на севере дальше полусотни миль в море.

— И тем, кто исследовал те пятьдесят миль, был ты, — вспомнил Финдекано, срубая толстую ветку и отбрасывая с дороги.

— Да, — кивнул Майтимо. — И Асталион. И ещё двенадцать эльфов. Хэлкараксэ — коварное место. В какой-то момент понимаешь, что земли под ногами нет, только лёд, который может вдруг расколоться, пока ты спишь, и, проснувшись, ты обнаружишь себя в открытом море на дрейфующей льдине, среди ледяной солёной воды, обдуваемый вышибающими дыхание ветрами, от которых трескается кожа. Мы должны найти наиболее безопасный путь и, желательно, не очень длинный. Рассчитать запасы еды, сколько взять целебных трав, ведь нужно заранее заготовить эликсиры. На льду лучше не разводить костры, сами понимаете, почему.

— Нельо, замолчи, — прервал брата Макалаурэ, — мы все понимаем, что путь предстоит трудный. Но сейчас от нас требуется только разведка. Каждый Дом направил по три своих эльфа не для того, чтобы ты всех запугал. И вообще, не торопи Артанис. А то она рубить устанет.

— Не устану! — выдохнула принцесса. — И меня твой брат не напугает. Никогда и ничем. Понятно? Он не умеет быть по-настоящему страшным. Он милашка.

— Слышал? — едва заметно улыбнулся Нельяфинвэ. — Я милашка. Не нагнетай.

Макалаурэ не ответил. В его голове играла музыка, слова складывались в рифмованные строки, но делиться своей новой песней менестрель пока не торопился.

***

Огонь не угасал ни на мгновение, и эльфы стали добавлять в масло для факелов душистые травы, создавая причудливые ароматы. Лёгкий дурманящий дымок витал в воздухе, но ветер приносил свежее дыхание моря, рассеивая искусственные запахи.

Когда в дорогу брать нечего, уйти становится намного проще, но ведь не все жители Валинора потеряли всё, что имели. Конечно, перспектива нового нападения Моргота могла напугать любого, к тому же он сам рассказывал, что умеет создавать чудовищ, поэтому воображение невольно рисовало вторжение армии жутких тварей, пожирающих все живое. Хорошая мотивация для воинов. Поэтому Тьелпе совсем не понимал доводов и надежд своего отца.

— Когда мы сокрушим Моргота, — мечтательно говорил Куруфинвэ-младший, — войдём в его твердыню, все сокровища станут нашими! Все его магические артефакты, книги заклинаний, инструменты, кузницы и бесчисленные рабы! Мы заберём всё ценное, сожжём проклятую обитель зла, и бывшие рабы Моргота, ставшие нашими, построят для нас шикарные дворцы! Только представь, Тьелперинквар Куруфинвион, у тебя будет собственный замок! Ты женишься на прекраснейшей деве, которая родит тебе сыновей…

— Зачем мне сыновья? — насупился Тьелпе, понимая, что если и хочет на ком-то жениться, то на Артанис, но это невозможно. — Может, я хочу дочку с прекрасными золотыми волосами.

— Будет так, как ты захочешь.

— Нет! Не будет! — Тьелпе почувствовал злость, эмоции захлестнули. — И никогда не было, как я хотел! Меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я в Средиземье?! Может, я хотел уйти в разведку с… С Нельо! Но идти или нет, решили за меня! И что я делаю? Сижу, жду, когда те, у кого есть богатство, решают, что им брать в дорогу, а что нет, как мужья успокаивают жён, а те им говорят, что любят и будут ждать! А теперь ты несёшь чушь про рабов Моргота!

— Чушь?! — Куруфинвэ-младший схватил сына за грудки, только сейчас заметив, что он уже совсем взрослый и выше отца ростом. Тьелпе вырвался и отступил на шаг, гордо подняв голову.

— Не прикасайся ко мне! — заявил он отцу. — Ни ты, ни кто-либо другой не имеет права указывать мне, что я должен делать!