Туркафинвэ скривился и промолчал, не желая передавать то, что рассказывали бесполезные трусливые птахи.

— В Дориат я не поеду, — сказал он, наконец, — и женщина мне не нужна. Притворяться влюблённым даже ради благой цели не стану.

— Может быть, не придётся притворяться? — хмыкнул Куруфинвэ. — Говорят, принцесса поистине прекрасна.

— Веселитесь, веселитесь, — сощурил голубые глаза Тьелкормо, — скоро не до смеха будет.

Стук в дверь прервал беседу, и, услышав слова посланника, очень похожий внешне на Феанаро Нолдо бросился на улицу.

***

Рассказать хотелось очень многое, слова рвались на волю из самого сердца, но губы долго оставались неподвижными: Тьелпе был уверен — отец не услышит его или поймёт неправильно.

— Спасибо, что не искал меня и не тащил силой обратно, — единственное, что выдавил из себя Куруфинвион, сдержанно отвечая на объятия истосковавшегося родителя. — Я, возможно, упустил единственный в жизни шанс стать героем, блуждая в подземельях, пока вы сражались с Морготом, зато узнал о Детях Ауле больше, чем любой из вас.

Видя, что отец почти не слушает его слова, Тьелпе отошёл на шаг назад и ухмыльнулся с превосходством:

— Наугрим, узнав о тьме с севера, уходят на восток, за леса. Там безопасно, не то, что здесь. Говорят, под землёй может стать слишком жарко.

Куруфинвэ, казалось, только сейчас заметил, что сын не молчит.

— Ты ничуть не изменился, — рассмеялся Феаноринг. — Наугрим есть чего опасаться, это правда. Здесь земля богата ресурсами, которые можно найти лишь вблизи вулканов, но ни одна из гор с нашей стороны равнины Ард-Гален не опасна, а если Моргот живёт в окружении огненных хребтов, это его проблема, ведь лава не дойдёт до наших владений, даже если разбить склон "котла Ауле" — слишком далеко. Да и как ты себе представляешь разлитые "котлы Ауле"? Моргот их поднимет и перевернёт? Надорвётся, Тьелпе. И на себя опрокинет. Помнишь, Вала Ауле показывал нам, как строить из лавы? Красиво получается. Представляю, как будет сверкать Моргот, заточённый внутри застывшего огня недр. Представляю, на что это будет похоже.

Проведя много времени с Наугрим, Тьелпе услышал в последних словах отца совсем не то, что тот имел в виду, и рассмеялся. Куруфинвэ скривился.

— Можешь считать, что знаешь о вулканах больше меня, — хмыкнул Феаноринг, — но не забывай, я был усердным учеником Вала Ауле и своего отца, и деда. В отличие от тебя.

— По дороге сюда, — всё ещё улыбаясь, невозмутимо продолжал говорить Куруфинвион, — я встретил Морьо. Он сказал много странного…

— Да, — согласился Курво, — нам с тобой есть, что обсудить. Пойдём в дом. Это, конечно, не менегротский дворец, зато у тебя есть все шансы достроить эту развалину так, чтобы она заблистала роскошью.

Тьелпе кивнул. Почему-то именно сейчас, смотря на бледное подобие скромного жилища, унылое и кажущееся заброшенным, он понял, как сильно соскучился по своей семье.

Пастыри деревьев

— Ауриэль! Ауриэль! Отзовись!

Голос эльфа увязал в накрывшей лес тьме, словно в трясине, глох, едва сорвавшись с губ, не отзываясь привычным эхом.

Халиндвэ чувствовал: отец ищет его, волнуется, но сейчас это казалось чем-то малозначительным.

— Ауриэль! Где ты?

Доверившись чутью охотника и памяти, эльф бежал вслепую сквозь неподвижный чёрный туман, уверяя себя, что боится не за свою жизнь, а за возлюбленную деву. Как она? Что с ней? Вдруг нуждается в помощи?

Откуда-то из глубины сознания на поверхность отчаянно рвались остатки здравого смысла, крича, что надо возвращаться, иначе помощь понадобится самому герою, его опять придётся вытаскивать из болота, но сердце не желало слушать.

— Ауриэль!

«Она не слышит меня из-за мглы! — в отчаянии подумал Халиндвэ, чувствуя под ногами хлюпающую жижу. Один неверный шаг с тропы и… — Но я не сдамся!»

— Ауриэль!

Во тьме показались блёклые огоньки, и охотник насторожился: если это болотные обманщики, на них нельзя смотреть — утопят. Однако, свет был иным. Живым и, ко всему прочему, на слишком большой высоте, достигающей два эльфийских роста.

«Болотные огни не летают, — напомнил себе охотник, — они жмутся к земле, играют в прятки среди травы».

Халиндвэ вдруг с удивлением понял, что сияние напоминает ему о Валиноре. Но как? Почему?

Огоньки двигались медленно, пáрами, и Нолдо с замиранием сердца понял — это глаза. Зеленовато-жёлтые, выражающие интерес к случайному гостю. Сделав шаг назад, эльф вдруг наткнулся на препятствие, которого не было здесь ещё мгновение назад.

Сквозь густой, словно материальный, мрак раздались странные гортанные звуки, среди которых Нолдо показались соединённые в длинные цепочки слоги, преимущественно «Ла-ла-ла».

— Орков здесь нет! — раздался голос эльфа. — И смердящих тварей с их грязным предводителем! Они прошли на восток, потом на север, и больше о них никто не слышал. Но вонь стоит на тех дорогах до сих пор. Говорят, эти твари для потехи ломали деревья и убивали без меры животных и птиц не для еды или одежды, а ради потехи, их самки выбрасывали в кусты новорожденных детёнышей живьём, и, умирая, такие существа невыносимо воняют. Хотя и при жизни тоже. Пусть идут к этому вашему Морготу, и провалятся вместе с ним к Балрогам!

— Ты мне это говоришь? — с сомнением спросил Халиндвэ, отступив от препятствия позади.

— Тебе. Ауриэль сказала, что ты ищешь её, просила провести тебя в наше безопасное селение. Думал, Гуилин, о ваших встречах никто не знает? Я её брат, между прочим.

— Я хочу забрать Ауриэль в Дориат, — сказал в сторону голоса Халиндвэ.

— А почему ты уверен, что Майэ Мелиан способна защитить от тьмы Моргота лучше, чем сотворённые Валиэ Йаванной Пастыри деревьев? — поинтересовался эльф. — Майяр — слуги Валар, что бы они о себе ни говорили. А Пастыри — создания со свободной волей, пробуждённые ради защиты жизни от смерти.

— Они же не эльфов созданы защищать, — с сомнением произнёс Нолдо, но в ответ услышал лишь смешок и гортанное «Ла-ла-ла».

— Ты пойдёшь с нами? — спросил ещё один голос. — Или продолжишь блуждать во тьме, рискуя наткнуться на грязного предводителя зловонной толпы или его зверьё?

— Я пойду к Ауриэль, — напомнил Халиндвэ.

— Тогда, — сказал брат эльфийки, — позволь Энтам довезти себя. Ходить по нашей земле вслепую даже мы сами не решаемся.

***

Когда болотистая низина осталась позади, непроглядная тьма рассеялась, и Халиндвэ поставили на землю. Всё ещё не веря, что встретил легендарных существ, о которых крайне редко упоминал Вала Оромэ, объясняя юным охотникам, что нельзя просто так уничтожать растения, Нолдо присмотрелся к Энту, который нёс его через топь. Существо выглядело похожим на то, что рисовали Майяр Йаванны, обучая юных эльфов способностям распознавать свойства трав и угадывать характеры животных: перепутать с деревом его было невозможно, и, несмотря на похожее на ствол в серой коре тело и мощные руки с гладкой коричневой кожей, Энт скорее напоминал заросшую мхом скалу, чем растение.

Глаза цвета корицы с зелёным огоньком на удивительно милом лице посмотрели с интересом, мощная рука тронула золотые волосы эльфа, бормотание зазвучало певуче, и Халиндвэ показалось, что среди множества повторяющихся слогов слышатся похожие на Квэнья слова.

— Пойдём, друг, — сказал брат Ауриэль, посмеиваясь. — Ты же не хочешь, чтобы муж этой красавицы заревновал.

Массивная рука отпустила волосы Нолдо, глаз с зелёным огоньком подмигнул эльфу, и, разворачиваясь, чтобы уходить, существо послало Халиндвэ воздушный поцелуй.

Синдар рассмеялись, однако Нолдо стало не по себе. Вдруг муж этой Энтицы действительно ревнивый? Пастыри деревьев ведь очень сильные, эльф для них — сухой прутик.

— Когда лес накрыла тьма, — пояснил, указывая дорогу через чащу, брат Ауриэль, — Энты отправились спасать зверьков и птах. Мы присоединились. Пастыри деревьев не очень любят компанию, но мой предок был исследователем, он смог подружиться с Детьми Йаванны, обучал их эльфийской речи. Как видишь, получилось не очень. А потом, — Синда хмыкнул, — мой предок уплыл за море. Узнав о том, что с Запада пришли посланники Валар, мы, его потомки и супруга, надеялись, что увидим нашего сродника снова. Но пока этого не произошло.