И за тобой горят мосты.

Рушится небо вниз

Под алый блеск зарниц.

Вперёд!

Ты повёл полки

Взмахом руки

За горизонт.

Вперёд!

Сердце гложет страсть.

Слава и власть —

Вот твой закон!

Светлый город покорён,

Стал кормушкой для ворон.

Ты сегодня победитель,

Твой сияет трон!

Но в урочный час

Ты падёшь среди теней,

И разрушат эльдар

Власть порочных королей!

В огне

Власть Валар — лживых королей!»

Варнондо поднял глаза на склон Тангородрима: где-то там, на высоте, превосходящей любое рукотворное строение, теряясь в ледяном тумане, по-прежнему вбито в скалу кольцо из неведомого колдовского металла, который оказался сильнее рук, духа и оружия великого героя Астальдо.

— В огне власть Валар — лживых королей! — выкрикнул рядом какой-то Синда, передавая собратьям стальные прутья, даже не думая о том, что верные верховного нолдорана могли и хотели присоединиться к работе.

— Время летит вперёд, — продолжала звучать и творить песня мести, — и за спиной палач встаёт.

Герб твой фальшивый смят,

И ждут кинжал и яд.

Смотри!

Пламя скалит пасть.

Слава и власть —

Лишь звук пустой.

Смотри!

Плавится закат,

И бьёт набат

За упокой.

— Здесь сплошной камень! — крикнул Нолдо, выбираясь изо рва. — Придётся повозиться. Боюсь, не успеем расширить до возвращения лорда Маэдроса! Мы тут втроём и за дюжину дней не управимся! Кто может подсобить?

Слова заставили встрепенуться всех, кто их услышал. Вокруг просившего помощи эльфа мгновенно собралась готовая взяться за работу толпа.

«Война, на которую я шёл из Валинора, — подумал Варнондо, — изменилась. Это больше не торжество идеи и цели. Это культ личности. Феанаро вёл эльфов за свободой, за светом и справедливостью. Маэдрос ведёт за собой».

Снова посмотрев на исчезающий во мраке склон, военачальник подумал, что восхищение и граничащее с поклонением почитание старший Феаноринг, безусловно, заслужил, и, представляя себя, оказавшимся в плену Моргота, Варнондо мысленно содрогался и не был уверен, что не сломался бы и не согласился на рабство или что угодно другое, лишь бы прекратить мучения, однако это не отменяло настороженности по отношению к тому, на кого обрушилось абсолютное и безусловное доверие сразу нескольких народов. Это ведь такой соблазн! А Маэдрос далеко не эталон благородства.

В отличие от хитлумских площадей, где «Айя Астальдо» неизменно звучало по поводу и без него, здесь, в осадном лагере на равнине Ард-Гален не кричали славу химрингскому лорду, однако при любом упоминании его приказов или событий, связанных с ним, в глазах и эльфов, и прибывших помогать со стройкой гномов загорался огонь…

— Фанатизма? — спросил сам себя Варнондо, вспоминая, что именно так аманэльдар смотрели на Валар, когда верили в их всесилие и неисчерпаемую благодетель.

Взгляды собравшихся здесь сильно отличались от тех, что устремляли на Маэдроса его друзья и верные, когда старший Феаноринг ещё носил иные имена. Но теперь почти все те Нолдор мертвы, и нет больше искреннего единодушия и братской радости быть полезными тому, кого уважаешь.

На смену дружбе пришло поклонение.

К счастью, не все аманэльдар пали в Битве-под-Звёздами и после, и Варнондо хорошо запомнил, как воины Айканаро, встретившись во время Славной Битвы с бойцами из Химринга, смотрели с привычным уважением на сына великого отца, видя в нём только старшего Феанариона, который, конечно, молодец, герой, Моргота не испугался, но куда ему до Феанаро Куруфинвэ! В аманэльдар Второго и Третьего Домов не было слепого восхищения, однако Варнондо понимал — если Маэдрос позовёт, за ним пойдут, не спросив, куда и зачем.

Немногие Авари, вставшие под химрингские знамёна, вдохновлялись подвигом своего нового лорда, который наглядно продемонстрировал, что Морготу можно и нужно противостоять, что рабство — неверный путь, и необходимо бороться с врагом до победного конца. Однако не только это влекло Мориквэнди в осадный лагерь: воюя против Айну плечом к плечу с отрекшимися от власти и покровительства Валар, потомки отвергнувших поход в Аман эльфов получали подтверждение правоты выбора своих предков.

«Айнур нам не друзья!» — смаковали греющие душу слова эльфы сумрака и целовали алые звёздные знамёна.

Конечно, пугающий огонь фанатизма вспыхивал не во всех глазах, однако для верного военачальника верховного нолдорана было важнее всего то, что герой Астальдо — принц Финдекано Нолофинвион — точно так же, как и Мориквэнди, юные Нолдор и оссириандские Синдар, преданно и с готовностью выполнять приказы смотрел на старшего сына Феанаро Куруфинвэ.

Да, те, кто шли за главой Первого Дома, приняли в свои сердца нового лидера.

Неужели все они забыли пророчество Вала Намо? Неужели не помнят, что, следуя за Феанаро, попадёшь в бездну, пав от руки палача? Да, каждого сразит что-то своё, но итог всё равно один. Маэдрос идёт дорогой отца, значит, каждому прекрасно известно, куда ведёт этот путь.

— Чёрный город покорён, — ворвалась в размышления песня, сложенная в Поющей Дыре, — кровь на полотнах знамён.

Кто сегодня победитель?

Пал твой чёрный трон!

Да! В урочный час

Враг лишился силы всей,

И разбили эльдар

Власть фальшивых королей!

В огне

Власть Валар — лживых королей!

Варнондо пошёл в шатёр, одинокий среди толпы. Отодвинув полог и бросив последний взгляд на трёхглавую Невольничью гору, воин негромко продолжил песню:

— Течёт песок

Времён,

И алый шёлк

Знамён 

Покроет пыль

В Кругу теней.

Тускнеет блеск корон,

Но опустевший трон

Снова ждёт порочных королей.

Усмехнувшись, Нолдо скрылся от холодного ветра и музыки творения, звучавшей из уст эльфов и гномов, и с издёвкой поклонился сам себе:

— Да ты менестрель, Варнондо из Тириона, не хуже самого Аклариквета!

Примечание к части В начале кавер Радио Тапка на Мановар Warriors of the world

После - Грандъ-Кураж "Мир бумажных королей"

Примечание к части Март тут неспроста. March of Maedhros - это название владений Маэдроса на карте Белерианда, где "march" - очень многозначное слово: март, кордон, граница, марш. Соседство победного марша, защиты границ и ранней весны - прекрасная основа сюжета. Долгий поцелуй затянувшегося марта

В открытое северу окно подул тёплый ветер, играя солнечными бликами на стене. Шёл «четвёртый месяц марта», как говорили о химрингском лете гости, мороз до поры отступил, и сердца радовались недолгому сезону без снега и метелей.

Долгий поцелуй сделал тело податливым, покорным и способным лишь поддаваться нахлынувшим чувствам.

— Спасибо, что приехал, — выдохнула счастливая Туивьель, до неожиданной встречи уверенная, что её Легенда ещё долго не вернётся в крепость.

Живая рука со страстью погрузилась в волосы химрингской леди, объятия стали крепкими до дрожи.

— Спасибо, что ты есть, — прошептал Маэдрос, — спасибо Эру, что привёл тебя ко мне! Какая же ты красивая!

Феаноринг начал осыпать поцелуями ладони Туивьель, и эльфийке вдруг стало не по себе. Что случилось?

— Если бы не ты… — Феаноринг не договорил, но леди всё поняла. Услышала несказанное.

«Ненавижу! Сил нет перебороть это!»

Лорд Химринга закрыл глаза, поднял голову, зажмурился с тяжёлым вздохом.

«Я предал память отца».

«И пролил бы кровь снова, чтобы отомстить за свою слабость».

«Погиб бы сам, не исполнив Клятву, предав свой народ…»

— А как же я? — спросила вслух Туивьель, чувствуя, как из-под ног уходит опора, запоздало понимая, какой неуместный вопрос задала: что значит «как же я?» Легенда приехал домой, в Химринг, вместо того, чтобы после визита к верховному нолдорану вернуться в осадный лагерь!

Приехал за поддержкой, находясь на грани ошибочного рокового шага, не желая совершить его, борясь с собой, ища тепла и ласки.