— Всё хорошо, — улыбнулась дева.

— Иногда мне кажется, — тепло рассмеялся лорд, — что ты снова начнёшь петь, вместо того, чтобы говорить.

— Жаль, мне нечего тебе припомнить, — прищурилась эльфийка, — старший брат.

Каленовэ усмехнулся.

— Это привилегия родившихся раньше, — печально произнёс сын Новэ Корабела, — младшие не видят взрослых родственников беспомощными неумехами, глупыми, слабыми… Но и чувств, испытываемых к младенцам, которые у тебя на глазах растут, учатся, познают мир, любят, вы, младшие, не узнаете. И даже после рождения собственных детей, вы не понимаете, что такое любовь старших к младшим.

Опустив взгляд, Линдиэль промолчала, чувствуя, что брат обеспокоен и… словно извиняется! Сердце забилось быстро, и дева вдруг поняла, что ещё никогда в жизни ей не было настолько страшно, как сейчас: о братской любви не говорят просто так! Тем более, в подобном тоне.

— Что случилось? — встала от стола с расстеленными тканями, на которых девушки совместными усилиями создавали узор, Линдиэль. — Говори прямо.

Сын Новэ Корабела снова замялся.

— Послушай, Линдиэль, — после небольшой паузы сказал эльф, — через наши земли пролегает путь короля Нолдор, называющего себя Карантир, сын Феанора. Гонец к отцу был спешно отправлен, птицы с письмами улетели, я надеюсь на разъяснения, но, какими бы они ни оказались, я не хочу ввязываться в передел власти между Голодрим. Финголфин объявил всем соседям, что именно он есть законный король народа Нолдор, однако один из его сыновей присягнул на верность нашему отцу, во всём помогает ему и нам, сейчас именно воины Тургона из Нолдор спешно отправлены на север Оссирианда, а также по пути следования Саурона, чтобы найти, откуда пришли те смердящие твари, убившие наших собратьев.

— А что Карантир?

— Мы должны разобраться, Линдиэль. Но главное, что необходимо помнить — мы сильны единством. Если Карантир, сын Феанора — король, он должен быть нашим другом. И роднёй. Помнишь, сестра, ты говорила, что станешь королевой?

Дочь Новэ Корабела ахнула.

— Как только придут вести от отца, — спокойнее улыбнулся Каленовэ, — устроим пир. — Лорд обнял сестру. — Может быть, об этом короле и были твои песни.

***

— Это точно подданные Обездоленных? — спросил воин своего командира, и тот утвердительно кивнул, отворачиваясь от холодного ветра, резко хлестнувшего по лицу.

— Проклятая зима! До сих пор ненавижу снег!

— Местным нас не понять. И Обездоленным тоже! Я бы им показал, как сильно зол… на снег!

Потеряв след странного народа, идущего во тьме на север, и не найдя новых мест его обитания, верные лорда Турукано решили, что все эти странные существа ушли в земли Моргота. Собираясь вернуться в Невраст, воины заметили вереницу обозов, движущихся в сторону Оссирианда. Флаги в основном были алыми, но попадались и чёрные с белой звездой.

— Морифинвэ захотел обозначить себя, — хмыкнул командир отряда. — Нам здесь нечего больше делать, — сказал он после паузы, понимая, что встреча с Обездоленными может вылиться в ненужное бессмысленное побоище. — Возвращаемся в Невраст.

***

Лорд Каленовэ развернул письмо, и его лицо просияло.

— Кажется, это простое недопонимание, Линдиэль, — с облегчением вздохнул эльф. — Король Нолофинвэ утверждает, что род Феанора — тоже его подданные, у него есть соответствующий документ, поэтому, мы делаем вывод, что неверно перевели слова Карантира. Сложный язык этот Квэнья! Кажется понятным, однако лишь на первый взгляд.

Дочь Новэ Корабела улыбнулась.

— Что ж, брат, значит, мне необязательно становиться женой сына Феанора?

— Я не буду заставлять тебя, сестричка. Однако настоятельно прошу взглянуть на владыку Карантира. Может быть, он понравится тебе. Отец благословил ваш брак.

Не зная, радоваться или нет, Линдиэль всё же не сдержала улыбку: деве хотелось позлить жену и дочерей брата, которые точно имели на нолдорского короля собственные планы.

***

Лёд тронулся.

Проверив сети и помахав рукой рабочим, снова принявшимся за строительство портов, Туивьель пошла домой. Хотелось обсудить с кем-нибудь разговоры, ведущиеся обычно вполголоса, о том, что не просто так народ владыки Карантира отправился в новые земли, не дожидаясь весны. Конечно, всем нравилось объяснение, будто Голодрим пришли в Средиземье воевать с Морготом, поэтому не собираются отсиживаться за горами, а заселят территории, где другие жить не осмелились, и Туивьель бы устроили такие слова. Но… Как же легенда? Неужели она оказалась простой выдумкой, Король-Воин больше не король и не воин, и его освобождение не стало предзнаменованием войны?

Улыбнувшись окликнувшему её строителю, Туивьель на миг подумала вернуться к реке и поговорить с явно неравнодушным к ней эльфом, но в последний миг почему-то передумала. Лучше пойти с друзьями на охоту — скоро многие звери поменяют шкуры, мех перестанет быть ценным. А эльф-строитель из-за весеннего тепла вряд ли охладеет к красавице, тронувшей сердце.

О будущей королеве

Собранный без использования гвоздей огромный плетённый шатёр, напоминающий перевёрнутую корзинку великана, был сделан так, чтобы пропускать свет, но держать талую воду. Весна только началась, однако солнце уже грело достаточно, чтобы с деревьев за день успевал стаять снег.

Внутри шатра было достаточно тепло, чтобы не приходилось кутаться в меха, и Линдиэль с радостью демонстрировала голубое платье, сшитое из присланного отцом шёлка, подаренного лордом Тургоном. Конечно, жена и дочери брата тоже носили изысканные ткани, но Линдиэль знала, что дружба со швеями, кружевницами и другими умелицами способна сделать красоту блистательной, затмевающей всю другую прелесть. Дочь Новэ Корабела не сомневалась: Туивьель и её подруги обязательно сделают так, чтобы именно Линдиэль была самой неотразимой среди сотен приглашённых эльфиек.

Гости собирались, и о происхождении лордов можно было догадаться по служащим им животным: с северных окраин приезжали, запрягая в сани огромных собак, с востока — на оленях, и лишь ставленники Новэ Корабела использовали лошадей. Вспомнив легенду о Фингоне Отважном, Линдиэль представила, что король (или лорд, попробуй пойми) Карантир прилетит на исполинском орле. Это было бы так волшебно!

Но сказочный король возник среди взлетевшего из-под копыт белоснежных скакунов снега, мелодичного ржания лошадей, ледяного ветра и переливчатого звона бубенцов, словно чёрно-алая тень, пугающий призрак, вооружённый клинком, сотканным из самой тьмы. В седле вместе с ним сидела рыжеволосая эльфийка с видом хозяйки положения, две другие девы, тоже крашеные, ехали на своих лошадях рядом. Сопровождающие воины слегка отстали от своего господина, и Линдиэль, вышедшая было навстречу, незаметно вернулась в шатёр. Разочарованная и обиженная.

***

Элиан проводила внимательным взглядом погрустневшую сестру супруга, придирчиво всмотрелась в подъехавшего к шатру короля Нолдор и богатство его одеяния, оценила, насколько грациозно он спешился, и как элегантно помог сойти на расчищенный снег сначала сидевшей с ним в одном седле спутнице, а потом и двум другим, отметила для себя манеры и причёски эльфиек, удостоившихся благоволения владыки, и ринулась к дочерям.

— Гаэруиль, — спешно заплетая младшей дочери косу, подражая причёске главной из спутниц Морифинвэ, заговорила полушёпотом Элиан, — будь смелее, веди себя более открыто, и сделай некапризное лицо, ясно? Ты, Оэруиль, сама себе косу заплети! Нет, лучше две! Выйди из шатра! Смотри в глаза королю и плети! Смотри на короля, как на своё любимое чернично-творожное пирожное. Иди! Что стоишь?! Каленуиль! Цветы из волос убери! Их ткань дёшево выглядит!

Фыркнув, словно унюхавшая чужой запах лиса, Линдиэль подошла к накрытому столу, около которого сидел менестрель с лютней и что-то негромко бренчал, подыгрывая себе на удерживаемой зубами губной гармонике.

— Это нечестно, мама! — запротестовала старшая дочь. — Мы же сёстры! Не должны соперничать за мужчину!