Rata? Возможно, нейтральное «поход» — самое верное определение. Неполное, не отражающее и половины сути, но правильное, напоминающее мышление большинства идущих в бой слепцов, уверенных в единственно верной стратегии единственного достойного вождя.
Mape? С одной стороны грядущее наступление представляет собой захват, ведь предстоит забрать себе чужие крепости, поселения и всё добро, накопленное там. Но с другой — как можно захватить землю, которая и так изначально твоя? Любая крепость построена из материалов, принадлежащих Айнур по праву создателей, а значит, тоже не является абсолютной собственностью эльфов.
Может быть, Enthullesse? Владыка ведь просто возвращает свои территории. Значит, путь его армии на юг — это возвращение. Это слово лишено военного оттенка, поэтому тоже не может передать всей сути грядущего. Не хватает одной детали.
Orme. Применение силы без договорённостей и попыток решить проблему иначе. Изначально не несущее злого смысла слово, сопровождавшее многие действия лекарей и наставников, постепенно окрасилось тьмой и кровью. Почему? Что-то из изменений в Арде, похоже, ускользнуло от внимания. Сила знающих и уверенных превратилась в насилие. А поход — во вторжение. Но это тоже не вся суть события.
Вторжение на юг — есть присоединение земель к владениям полноправного хозяина Эндорэ. Эртэ.
Даритель задумался, красивое лицо выразило неприятную насмешку.
Может быть, предстоящий поход — это lehte? Лейтиан, как говорят те, что громче всех кричали вслед уводившему смертных Айну «Саурон!» Освобождение — почему нет? Вся пограничная с владениями Мелькора территория занята захватчиками с запада, их ненавидят даже собратья. Уничтожить или по крайней мере свергнуть их — благо.
Значит, продвижение на юг — mahtalehte. Отвоевание.
Взглянув на будущую цель, Даритель подумал, что эльфы сами загнали себя в ловушку, но если занять их место, значит ли это оказаться в ловушке тоже? Remma. Погоня, окончившаяся в силках, вместо дичи.
Однако обсуждать подобные опасения было не с кем. Если сказать Мелькору о таких мыслях — он, слишком уверенный в безграничной в пределах Арды силе Айну, обвинит в трусости или предательстве. Нет, после ухода из Утумно нужно будет рассчитывать только на свои силы и ум. И на второе в большей степени.
Сейчас требовалось особенно усилить разведку, ведь именно с нынешним и, вероятно, следующим поколением смертных и бессмертных придётся иметь дело. Какие они — те, что живут за Железными Горами? Какими вырастают Младшие Дети Эру, и во что превращаются имеющие с ними дело Старшие? Арда меняется, её новый лик не должен стать неожиданностью.
Турингветиль придётся помочь сообщнику. Её многочисленное потомство способно за короткий срок собрать сведений столько, что никаким лазутчикам не снилось.
«Какая разница, кого убивать?» — спросили бы многие, для кого фраза «Нужно подобрать верный способ устранения» является поводом для нездоровых фантазий.
Даритель знал — он возьмёт в своё войско только тех командиров, которые понимают, что в данном случае имеется в виду не разные виды изнасилований, а отличия в ведении боя на разных территориях, с учётом особенностей местности, наличия городов, крепостей, и с расчётом на навыки населения. Однако пока рано планировать подобное: с большой вероятностью, до начала войны успеет смениться три-четыре поколения местных бойцов, а значит, нет смысла сейчас делать на кого-то ставки и обучать не бояться огня и уметь принимать разумные решения, слушая голову, а не дыру или поднятый какой-нибудь отравой торчок между ног.
Отбор планируется жёсткий, прививать необходимые навыки будет нелегко, однако иначе нельзя.
Но даже несмотря на то, что орки оркам рознь, и не все алкарим одинаково тупы в своей бессмысленной жестокости, эльфы назовут поход армии Мелькора на юг осквернением и отчасти будут правы. Надо будет лет через тысячу взглянуть летописи выживших.
Даритель посмотрел на Палантир, покоившийся на похожей на подсвечник подставке, что вырастала из шершавой каменной стены. Щедро выделенная Мелькором для помощников часть крепости Утумно мало напоминала подземные этажи эльфийских домов, а уж тем более не имела ничего общего с мастерскими Вала Ауле. И пусть здесь не было иллюзорных стен или пропастей, находиться в кажущейся заброшенной крепости радости не доставляло. Своды пещер и тоннелей всегда оставались голыми, чёрными, пачкающимися золой, а попытки чем-то закрыть стены, не приносили результата — даже вбитые гвозди рано или поздно бесследно пропадали. Вместе с висящими светильниками или прикованными подопытными. Искажённая твердь понимала и принимала лишь язык силы Песни Творения, поэтому подчинялась мелодии, требовавшей видоизмениться, выпятить ветку или клешню, чтобы разместить Палантир. Или ещё какую-то полезную вещь. Только так и никак иначе. И самая главная часть будущей армии, заранее подготовленная, хорошо усвоила — к стенам подходить нельзя.
Даритель направился вдоль коридора, приказав подземелью никого не пускать внутрь комнаты в отсутствие хозяина. На самом деле в этом отсутствовала необходимость, поскольку самые важные детали работы Майя хранил в памяти, да и никто не стал бы пытаться повторять его опыты, но хотелось продемонстрировать нежелание делиться даже неважной и самой крошечной частью существования.
Коридор пошёл вниз, спуск стал круче.
Сила порождает силу противостоящую, воплощённый среди света и стремившийся приумножить сияние дня, должен идти во мрак по собственному выбору.
Тьма стала совсем чёрной, угнетающей. Постепенно начали доноситься леденящие кровь звуки, похожие одновременно и на звериный рык и на мольбу, только слов было не разобрать.
На миг мысль вернулась к оставленному Палантиру. Валинорская вещица, способная напомнить о давно не нужном. Всех, кто не принял изначально, или отрёкся от власти Манвэ впоследствии, именовали тьмой, злом, прóклятыми, отступниками. Полный список титулов превзошёл бы объёмом словарь Валарина! Даритель не раз думал о том, что действительно почти всё в Арде нуждается в воздухе и зависит от ветров, которыми управляет Владыка Сулимо, будь то вода и животные в её толще, суша и её обитатели, огонь или плоть. Лишь звёзды сияют независимо над всем, что любит считать своим Манвэ. Проклял ли король Арды творения своей жены? Повернётся ли его язык назвать звёздный свет тьмой или злом?
Вопли прозвучали громче, Даритель вспомнил о важном здесь и сейчас. Оборотни, ставшие волками после смерти, и те, что смогли обрести способность менять обличие, не погибнув, теснились в клетях по соседству с волколаками и знали — им никогда не обрести мощи порождений Майяр. Здесь, за дверью в огромный подземный загон, всё пропиталось безумием, внушающим животный ужас даже в невпечатлительных смотрителей шахт. Что уж говорить про изнеженных заморских гостей!
Даритель шёл, представлял план будущего похода и всё больше уверялся в том, что его победа окажется практически бескровной.
Почти победили
Вечная темнота морготовой земли, поначалу казавшаяся лишь небольшой помехой для зрения, постепенно превратилась в серьёзную проблему: с каждым днём становилось меньше сил и желания что-либо делать. Эльфийские снадобья помогали, однако недостаточно надолго. Соратники смотрели на Торгора и других новичков с пониманием, мол, сами через это проходили, знаем — тяжко, но постепенно пройдёт.
Только это тоже спасало слабо. Рядом с вечно спокойным Арахоном, которому, казалось, были нипочём темнота, холод, безрезультатные поиски воды и еды, бесконечные метания по опустевшей земле, беоринг ощущал себя глупым и бесполезным.
После очередного не принесшего результатов дня разведчики собрались в укрытии около высохшего оврага. Пещера была хорошо спрятана от посторонних глаз, записи на стенах говорили о том, что нашёл её некий Хар, боевой брат Магора. С тех пор здесь много раз останавливались дор-ломинские воины, отдыхали, советовались, лечили раненых и горевали по убитым. В тайниках, помимо непортящейся еды и записей о расположении найденных орочьих логовищ, хранились неотправленные и не полученные письма, похожие на детские глиняные поделки и украшенная узорами галька.
