Осторожно подняв любимую и услышав нечёткое: «Меня нельзя брать на руки», Арафион отнёс леди в свою постель, а сам сел за стол, но вспомнить, чем был занят до появления Нарнис, не смог. Завороженно застыв, ваньярский принц залюбовался казавшимся всё более прекрасным спокойным лицом, представляя, что всё хорошо.

Ночь опустилась на Порт Надежды фиолетовым мягким покровом, и среди тумана и прозрачных лучей небесного цветка далеко на юге появился корабль с флагом рода Ингвэ.

***

«Есть за горами, за лесами

Валимар — светлый град.

Там звери с добрыми глазами,

Там жизни каждый рад.

Там чудо-озеро искрится,

Там зла и горя нет,

Там во дворце живёт жар-птица

И эльдар дарит свет».

Мелодичное пение влетало в окна королевского дворца, спрятанного от жарких лучей Анар тенью священной горы Таникветиль, музыка звенела горными ручьями и нежными голосами птиц.

О чём мечтать тем, кто уже получил всё, к чему разрешено стремиться? Если остались только запрещённые достижения, когда и при каких обстоятельствах произойдёт крушение прекрасного благого мира?

Король Ингвэ хотел верить, что хорошо знает свой народ, которому не нужно то, чего нельзя. Вечное счастье в покое — вот, чего не хватало в опасном Средиземье! Безопасность — величайший дар любимых Валар. Ваньяр — мирный народ. Так было и так будет всегда.

Во вспышке белого света на балконе дворца возник Майя Эонвэ верхом на крылатом единороге, орёл на груди посланника Манвэ сиял золотом. Ни говоря ни слова, глашатай протянул королю небольшой свёрнутый гобелен, и не узнать изящные узоры было невозможно.

Мир… Фириэль? Судьба выткала рукой эльфийки новую историю?

«Валимар — светлый град!

Валимар — светлый град!» — пели подданные Ингвэ на площади.

Король развернул расшитую ткань. На ошарашенного отца с гобелена посмотрело лицо сына — Фионвэ принимал из чьих-то рук меч с расправившим крылья орлом на изящной рукояти.

Вспоминая собственные угрозы и страхи, Ингвэ посмотрел в глаза Эонвэ, поразительно похожего сейчас на Арафиона. Майя погладил разноцветную переливающуюся гриву скакуна и произнёс:

— Это Воля Рока, и не тебе решать, что правильно, а что нет, светлый владыка. Умерь свой пыл, эльф.

Король запоздало поклонился, и волшебный свет, лившийся с балкона, стремительно угас, оставив после себя пустоту.

Примечание к части Песня "Маленькая страна" Наташи Королёвой

Наместник Фанкиль

Чудовищная круговерть раскалённого песка взмыла ввысь, разрослась закрывшим небо облаком и яростно обрушилась на растрескавшуюся мёртвую землю, сметя засохшие тонкие кустики, не успевшие стать полноценной зелёной порослью. Жёлтая, ранящая мириадами острых песчинок волна прошла, и на горизонте открылся полыхающий лес. Ветер бросился в пламя, завертелся, и над объятыми пожаром кронами затанцевали огненные смерчи.

От ужасавшего зрелища притихли даже самые безрассудные бойцы на крепостных стенах, а Майя Фанкиль, наблюдавший за разыгравшейся не без его помощи стихией, обернулся к страже:

— Приведите раба.

Воины-люди, облачённые в лёгкие кожаные доспехи, закрывавшие только самое уязвимое, всё равно изнывали от жары, обливались потом и тяжело дышали, однако, получив приказ, спешно поклонились и направились к дверям. Вдруг один из них упал, словно подкошенный, вздрогнул и замер.

Соратники испугались, только не за потерявшего сознание или вовсе умершего товарища, а гнева господина, который может посчитать своих бойцов недостойными славного Восточного Фронта.

Как можно расторопнее утащив бесчувственное тело с глаз хозяина, стражники исчезли в коридоре.

Фанкиль посмотрел на огонь вдали и новый зарождавшийся песчаный шквал. Страшная разыгралась буря, невиданная доселе. Майя мысленно поблагодарил Вала Мелькора за то, что щедро поделился силой, однако понимание вечного положения попрошайки Фанкиля не радовало, чем дальше, тем больше: покровитель-Айну слишком много тратил энергии, не восполняя потери. Пока не было заметно значительного ущерба, но интуиция подсказывала восточному наместнику, что Владыка не сможет остановиться вовремя. И что тогда? Обессилят все зависимые от Мелькора Майяр?

Замечательная перспектива!

Переменчивый оттенок волос Фанкиля сменился на красный. Огненные смерчи вдали закружились, словно играя друг с другом или готовясь к нападению, новая волна несущегося песка лишила возможности продолжать любоваться погибающим в неистовом пламени лесом. Наместник отвернулся от окна, и в этот момент в открывшиеся двери швырнули закованного в тяжёлые цепи измученного эльфа, тощего, с сединой в некогда чёрных волосах, потухшими карими глазами, в которых не сияла жизнь — осталось лишь непрекращающееся страдание. По всему обнажённому телу кровоточили свежие раны, белели застарелые рубцы. Несчастный бессильно распластался на полу, замер, и только по движениям выпиравших ребёр было видно — пленный Авар ещё жив. Люди всегда с особым удовольствием издевались над эльфами, поэтому Фанкиль нарочно заставлял именно человеческих мужчин присматривать за захваченным врагом.

Всего один едва заметный жест — и двое изнывавших от жары стражников подняли полумёртвого невольника за волосы, цепь на ошейнике и скованные за спиной руки, поставив пытавшегося закричать, но издавшего лишь едва слышимый короткий стон, эльфа на колени.

— Итак, — Фанкиль отошёл чуть в сторону, чтобы пленник видел как можно больше за окном. Песчаный шквал прошёл, лесной пожар и смерчи над ним снова открылись испуганным взорам. Майя мог сделать так, чтобы в помещении не было жарко, однако не считал нужным заботиться о тех подданных, число которых никогда надолго не уменьшалось, восполняясь за считанные годы. — Ты, мой раб, рассказал мне, кто ты, назвав и себя, и отца, и даже деда. Возможно, это была ложь, я проверю позже. Сейчас важно другое: видишь, раб, лес полыхает? Ты сказал, что именно в той части свили гнёзда твои соратники. Смотри, они обречены. Но если ты встанешь на мою сторону, побои и голод разом прекратятся. Ты уже на коленях, однако мне надо, чтобы ты встал на них по своей воле. Сделай это сейчас, и твоих соратников — с сего момента моих слуг, спасут их новые храбрые товарищи. Их выведут безопасными тропами, которые знаю только я, ведь, как ты понимаешь, пламя подчиняется моей воле.

Плотное, искусно сплетённое полотно чар, дрогнуло: наместник Вала Мелькора на востоке Средиземья боялся, что Владыка узнает о его делах слишком много, и тогда планы самого Фанкиля будут обречены на провал, поэтому защищался от возможной слежки, а это неминуемо сказывалось на целостности других сотворённых энергий. Однако, чем-то жертвовать было необходимо, ведь Мелькор, узнав обо всём, вероятно, усложнил бы положение восточного наместника, обрушив на его пока шаткие владения новые эльфийские войска. Нет, так не пойдёт. Пусть Айну Мелькор воюет сам, а здесь воцарится мир, когда несогласные погибнут или уйдут. Второе даже предпочтительнее, ведь это дополнительные силы против Владыки, а значит, ему станет совсем не до востока.

Фанкиль посмотрел в окно. Сквозь безумную круговерть нового песчаного шквала на казавшемся сейчас грязно-оранжевым небе сиял пылающий плод Древа Лаурелин, бережно хранимый своенравной Майэ Ариэн.

Прекрасная недоступная Ариэн! Она поднялась к звёздному куполу и теперь не заимствует более силу Валар. Получив в вечное пользование мощный артефакт, Майэ смогла сравниться могуществом с любым из тех, кому ранее прислуживала.

Фанкиль не просто хотел так же. Он только об этом и мечтал.

— Я всё сказал, — снова посмотрел на едва живого пленника и тяжело дышавших от жары стражников наместник Мелькора. — Твоя очередь, раб.

— Я тебе не раб, — закрыв глаза, прошептал эльф.

— Посмотри на меня и повтори, — рассмеялся Майя. — Слабак.

Эльф задрожал, сильнее зажмурился и сжал зубы.

Не выясняя, проявление ли это слабости или протеста, наместник Мелькора на востоке хмыкнул. Пройдясь вдоль окна, за которым снова бушевал песчаный ураган, нарочно поворачиваясь так, чтобы демонстрировать роскошное шёлковое одеяние с золотой вышивкой, украшенное рубинами и топазами, Фанкиль бросил угрожающий взгляд на стражников: