— Хал! Хал-хал!

Кто-то закричал, что надо выхватывать у врагов их ножи, и мальчишка почувствовал гордость, поскольку додумался до этого первым.

Толпа отступила, Хол на миг остановился, понял, что одержал победу, посмотрел на трофей — потрясающе красивый клинок с красными узорами на рукояти и украшенным резьбой лезвием, ощутил холод, боль в боку, груди, руках, бедре и, поняв, что падает, из последних сил сжал оружие в ладони, чтобы снова не отдать его врагу.

— Халах!

***

Катапульта осталась без охраны. Дикари, навалившись на непонятную конструкцию, догадались только об одном возможном её использовании — направить на толпу врагов и передавить их. Как раз двигаться надо было чуть под откос. Быстро объяснив знаками собратьям, что делать, защитники поселения попытались сгонять орков в центр поля боя, подбирая мечи убитых и орудуя уже ими, а не хлипкими деревянными копьями. Воины Моргота, поняв — быстрой победы не вышло, начали отступление в лес, и заметив это, захватчики катапульты толкнули массивное орудие на бегущую толпу.

Запрыгнув на вершину деревянной конструкции, совсем юный правнук вождя закричал:

— Бей! Бей! Подохните, гады! Бей!

Катапульта покатилась, воины Моргота разбежались в стороны, лишь двое не смогли вовремя увернуться, боевая машина подпрыгнула на телах, мальчик с трудом удержался наверху, схватившись за края плоской верхней части трофея, а когда снова выпрямился, встав во весь рост, вдруг оказался сбит на землю прилетевшей из тьмы стрелой.

***

Сквозь ночь приближались огни. Халет скомандовала оставить вёдра и браться за камни. Где-то во мраке кипел бой, иногда слышался голос брата, а отец и другие старики помогали подносить булыжники — любой подошедший слишком близко враг должен получить по башке.

— Ха-ал! Ха-ал! Ха-ал!

Факел оказался совсем рядом, полетел за частокол чётко на крышу ближайшего жилья. Дети полезли сбрасывать опасную палку, кто-то плеснул водой, а Халет вдруг поняла, что метнувшая огонь тварь должна ответить за всё.

Бросившись на колья, в одно мгновения перемахнув опасные острия, женщина крикнула, чтобы помогали, накинулась на орка, к ней присоединились подруги, соратникам врага не дали подойти на помощь защитники поселения, и чужак оказался беспомощен против озверевших дикарей. Впившись в лицо гада зубами, дочь Халдада откусила нос, часть щеки, потом ухо, плюнула в глаз, ударила лбом. Опомнившись, Халет спрыгнула с истекающего кровью орущего врага, женщины вместе потащили его за частокол, быстро нашёлся топор, и в следующее мгновение орочья голова полетела навстречу новому факелу.

— Хал! Хал! Хал!

***

Халдар осмотрелся. Похоже, враги решили отступить, но все понимали — это не победа.

— Назад! — закричал сын Халдада. — Назад! Домой! Подбирай раненых! Неси лечить! Назад! За колья!

Катившие к поселению захваченную катапульту мужчины гордо похвалилмсь трофеем. Осталось понять, как с помощью этой штуки швырять камни.

Неудачник Железяка

— У-у-у! Твари! Монстры! Чудища подземные! У-у-у! Налетели на меня! Рвать когтями и клыками принялись! У-у-у-у!

Сначала полуорк по прозвищу Сломанный Клык орал и выл один, пока младшие братья, убежавшие от захваченной катапульты раньше него, перевязывали раны родичу — главной проблемой оказались многочисленные занозы, оставшиеся в рваной плоти. Постепенно, видимо, поняв, что потерявшего боевое орудие труса не наказали, на стоянке начали появляться и другие беглецы, тоже принявшиеся причитать о страшных дикарях.

— У него волчья бошка была! — лупил себя в грудь искусанный низкорослый орк.

— А у моего — аж три бошки! И все медвежьи! — показал многочисленные гематомы на голове и теле его собрат.

— А на меня целая стая кинулась! — старый воин Мелькора выпил что-то из фляги. — И у всех клювы! Во как истыкали!

Следы от копья на теле полуорка выглядели неважно — похоже, пошло заражение.

— У них слюни ядовитые! — взвыл Сломанный Клык.

— И кровь, кровь тоже! — один из его младших братьев осмелел, стал поддакивать. — Вон, Дрищ рубанул одного по шее — длинной, как у змея какого! Из того кровь — на! Облила героя, так ожоги остались!

— Не гони, — подошедший командир выглядел более чем угрожающе, — Дрищ глаза залил, грибов нажрался и в костёр упал. Значит так, — орк потёр сухие мозолистые ладони, — додавить гадов надо. У них наша жрачка, бабы, вещи всякие. Не пригодятся — проиграть не жалко.

Последние слова немного взбодрили бойцов, однако страх всё равно взял своё.

— Слыш, главный, — поднялся от костра человек, рост которого выглядел весьма внушительно, — мы зачем в этот поход пёрлись, а?

И вопрос повис в воздухе: а действительно, зачем? Может быть, пора вспомнить о договорённостях?

Ведь это Восточный фронт всегда жил войной — здесь всё ясно. Вечная подготовка к очередному походу сопровождала алкарим с самого рождения и до смерти, независимо от её причин.

«Мы воюем с южными, потому что южные воюют с нами», — знал каждый обитатель земли, где правил наместник Фанкиль, замкнутый круг вечной вражды не вызывал вопросов. Орки, люди и полуорки учились извлекать выгоду и даже наживаться на охоте за головами, и другой судьбы никому было не нужно.

Однако северные территории хорошо защищались от врагов горным хребтом, алкарим знали удобство мирной жизни, видели, как замечательно устроились смотрители шахт, хозяева таверн и мастерских, а ещё — торговцы. Охрана богачей тоже не ведала горя, большую часть времени лишь делая грозный вид, чтобы разные лихие головы даже не думали соваться с грабежами. Конечно, никто не отказался бы от лёгкой прогулки на юг за наживой, да только вылазка неожиданно перестала быть приятной.

— Я сказал — добьём гадов! — заорал, багровея, командир-орк. — Я сказал, добьём! Я! Сказал!

Выпучив глаза и сжав кулаки, воин начал вращать головой, выискивая, на ком бы продемонстрировать силу, заодно проверяя, все ли испугались его гнева.

Но на самом деле больше всех боялся он сам и в первую очередь — за своё высокое положение в отряде. Потеряешь статус — припомнят всё и даже то, чего не было. Лидер не забыл, как сам завоёвывал возможность командовать, заявляя, будто нынешний военачальник не способен привести войско к победе и наживе. А теперь и сам оказался в подобной ситуации.

Неужели объединённые силы северных воинов Мелькора и Восточного фронта не могут расправиться с кучкой дикарей?! Кто виноват? Конечно, командир.

— Зачем мы сюда пёрлись?! — завопил на своих воинов орк, повторив заданный ему вопрос. — Показать всем, кто тут хозяин! Мы — хозяева! Мы! Мы придём и всех поимеем! А ну подняли зады и ко мне! Будем план битвы думать. Мозги не все пропили?

Раненые переглянулись с недоверием.

— Я сказал… — командир затряс кулаками, схватился за клинок.

— Поняли, Болг, — встал, примирительно подняв руки, один из лекарей. — Давай свой план.

Внутренне запаниковав, так как никакого плана не придумал, орк сделал умный вид.

— Надо больше огня, — сказал он, — и ядовитых стрел.

***

Враги отступили, и небо посветлело.

— Хал! — донеслось со всех сторон. — Хал!

Халет посмотрела на стремительно пустеющее поле боя: собратья, послушав Халдара, не стали преследовать разбежавшихся тварей и занялись помощью раненым. Однако в вытоптанной покрасневшей траве лежали не только люди.

Схватив топор и позвав подруг, дочь Халдада ринулась за частокол.

— Палки мне! — скомандовала женщина. — Рубите бошки! Нанижем! И пусть стоят тут ещё одним забором!

Идея понравилась всем без исключения, племя враз повеселело.

Схватив длинную жердь и надев на неё отрубленную орочью голову, Халет подожгла трофей, словно факел и затанцевала среди трупов.

— Ха-ал! Ха-ал! Хал-лах!

Мимо пронесли тяжелораненого юношу, который, казалось, был без сознания, но вдруг открыл глаза.

— Я добыл! — с трудом, однако очень гордо произнёс он, слегка приподняв руку, крепко державшую дивно красивое оружие, блестевшее лунной дорогой на воде, с кровавыми узорами и рисунками на лезвии. — Добыл!