То, что Хитлум выделял всё меньше золота и серебра на обеспечение своих певцов, пока было практически не заметно.

***

— Проснись, любовь моя! — в ласковом голосе супруги слышалась фальшь и раздражение — жене было неприятно, что муж снова выпил лишнего и теперь спит, никого не замечая, хотя полдень давно миновал. — Проснись!

Хатол приоткрыл глаза. Стены и потолок кружились, гадкое ощущение во рту заставило выругаться.

— Не о таком супружестве ты мечтала, да? — насмешливо, еле ворочая языком, проговорил он, даже не пытаясь встать.

Вместо ответа на лице женщины расцвела наигранно печальная улыбка, полная сожаления.

Первое время после свадьбы Хатол был опьянён красотой юной жены, наслаждался возможностью проводить всё свободное время в постели, но потом родился сын Хадор, и жизнь снова начала казаться пустой и унылой, особенно в те моменты, когда соратники Магора говорили, будто именно наследнику Хатола уготовано особое героическое будущее.

Слова, слова! Одна лесть, ведь все прекрасно знают, что горе-разведчик уже никогда ничего не добьётся!

— Я беспокоюсь за тебя, — супруга подала стакан воды. — Зачем ты вредишь себе? У тебя ведь семья.

— Правитель Малах Арадан мёртв, — отпив и поморщившись, хмыкнул Хатол, — я его оплакиваю. Имею полное право скорбеть о любимом родственнике. И не говори, что уже почти год прошёл. Помню. Но я всё ещё скорблю.

Слова звучали слишком неискренне, чтобы в них можно было поверить даже тем, кто не знал, насколько пренебрежительно относился сын Магора к своему властному деду.

— Приехали разведчики, — снова попыталась достучаться до мужа супруга, — вести дурные. Ты даже не поговоришь с ними?

Хатол приподнялся.

— Дурные вести? А какие ещё вести ждать из земли Моргота? Радостные?

— Милый, — попыталась быть доброй, несмотря ни на что, жена, — прошу тебя, пойди во дворец Армаха, поговори с воинами.

— Надеешься, что они меня вразумят, раз сама не можешь? — процедил сын Магора, однако даже затуманенный хмелем разум позволил понять — не стоит так себя вести с матерью своего наследника. Единственного.

Не без труда встав с постели и кое-как одевшись, так и не ставший ни прославленным, ни простым воином потомок Мараха вышел на улицу, где вовсю расцветала весна.

***

Вместе с тремя кузенами бегая во дворе, Хадор, даже будучи младшим по годам, постоянно командовал братьями, распределяя роли в играх и решая споры. Самый высокий из мальчишек, несмотря на возраст, сын Хатола размахивал внушительным деревянным мечом и говорил одновременно на своём и эльфийском языке, смешивая два наречия в одно.

В очередной раз начав сражение двое на двое, назвавшись эльфами и орками, не зная, как предки играли в Солнечных людей и людей Фангли, мальчишки увлеклись битвой, но вдруг Хадор заметил своего отца, вышедшего из дома и куда-то направившегося.

— Мои воины! — тут же забыв, что половина из них «орки», сын Хатола остановил сражение. — Нам нужно проследить за владыкой наших земель! Он не покидал дворца тридцать лет! Мы должны знать, куда он направился! Тс-с-с!

Мальчишки сразу же пригнулись, словно это помогло стать невидимыми, и осторожно, прячась за заборами и стенами домов, последовали за «владыкой своих земель».

***

На улицах было людно. Кто-то спорил, кто-то целовался, кто-то вполголоса сплетничал, торговался, ругал детей, а молодой парень с гуслями пел всем известную эльфийскую песню, бросая кокетливые взгляды на девушек:

—  У меня есть дом, только нет ключей, 

У меня есть солнце, но оно среди туч,

Есть голова, только нет плечей,

Но я вижу, как тучи режет солнечный луч.

У меня есть слово, но в нем нет букв,

У меня есть лес, но нет топоров,

У меня есть время, но нет сил ждать,

И есть ещё ночь, но в ней нет снов.

У меня река, только нет моста,

У меня есть рана, но нет бинта,

У меня есть братья, но нет родных,

И есть рука, но она пуста.

И есть ещё белые-белые дни,

Белые горы и белый лёд.

Но всё, что мне нужно —

Это несколько слов

И место для шага вперёд.

Девушкам нравился грустный мотив и печальный голос исполнителя, а мужчины не видели в таком несчастном «эльфе» соперника, поэтому снисходительно хлопали в ладоши.

Хатол повернул в сторону площади, и вдруг перед ним словно из ниоткуда появилась тёмная фигура с небольшой арфой. Рассмотреть музыканта почему-то не получалось, словно его лицо скрывал мерцающий туман.

— Мне подойдёт любое вознаграждение за музыку, — сказал призрак, — еда, мирианы, вещи. Я просто бродяга и рад любому куску хлеба.

Голос явно принадлежал эльфу и, похоже, одному из… тех, светлых из-за моря.

Хатол вздохнул. Может, дать ему хлебнуть вина и пусть идёт своей дорогой? Не замечая слежки за собой, сын Магора полез в сумку за флягой, и тут незнакомец запел.

Мир в одночасье рухнул, и руины зацвели серебряными лилиями.

— Одни, столько лет,

Мы возводим замки не нам, — запел чужак, — рождённые по воле Рока жить.

Валар веры нет.

Снова каждый выберет сам

Свой шаг, свой путь, свою судьбу и нить.

Смотри: новый день.

Тот же был сюжет, ну и пусть.

Он лишь мгновенье бесконечных сцен.

Смотри: свет и тень прошлых дней,

А их не вернуть.

Они — частицы вечных перемен.

Мечтать смысла нет — это путь к волшебным мирам,

В страну надежд изломанной души.

Проснись! Столько лет

Мы возводим замки не нам,

Рожденные по воле Рока жить.

Не плачь, не жалей, не зови!

Слабому — плеть, вольному — воля.

Имя своё к Солнцу неси в тёплых ладонях.

У ветра дорогу спроси,

Сомнения — прочь и прочь — тревога!

Всё, как есть, прими и не вини ни в чём волю Рока!

Хатолу показалось, что всё вокруг стало каким-то иным. Когда-то давно мир выглядел похоже. Не так, да, но подобно. Судьба была в собственных руках, в сердце жили надежды и стремления…

Достав из сумки флягу, сын Магора отдал её певцу и пошёл прочь, но что-то заставило обернуться. Посмотрев назад, бывший разведчик не увидел странного незнакомца, словно тот растаял в воздухе. Сын и племянники, оказывается, шедшие следом, с весёлыми криками разбежались в стороны, а Хатол вдруг понял, что вся его недолгая жизнь идёт совершенно неправильно, что бесценные годы молодости тратятся впустую, тогда как ставленник жадного глупца Малаха правит народом, который ему не принадлежит! И делает это худшим из возможных способов!

Примечание к части Песни:

«Долгие годы» из мюзикла «Роза вампира»

«Меченый злом» гр. «Ария»

«Белые дни» гр. «Кино»

«Рождённые жить» гр. «Маврин»

Мы те, кто против вас

Дворец Малаха Арадана, перешедший в пользование Армаха, выглядел слишком неказисто даже по сравнению со строгими башнями Крепости Исток, а вычурные украшения фасада, не сочетающиеся друг с другом и конструкцией в целом, создавали ещё более удручающее впечатление. Деревянное, с каменным основанием строение с непонятного назначения наростами-балконами и навесами, круглыми и коническими крышами казалось неудачной пародией, насмешкой над эльфийским искусством архитектуры.

Хатол поразился тому, как ранее этого не замечал.

«Проснись! Столько лет

Мы возводим замки не нам,

Рожденные по воле Рока жить».

Прозвучавший в голове голос заставил ещё раз взглянуть на стены и купола. Синие. Ярко-синие, не как небо или вода. Нет! Как одежды эльфов короля Голфина! Тех самых, что приносили сундуки с дарами правителю Малаху, а теперь воздают почести его преемнику. И именно этот цвет носят многие жители Дор-Ломина, считая его самым лучшим.

Но… Но ведь в Барад Эйтель, крепости-защитнике, совсем иные флаги! И в осадном лагере нет синего цвета! Значит ли это?..

Около ведущей к синим дверям лестницы перед Хатолом сомкнулась толпа — те самые приближённые Малаха и Армаха, что вечно нахваливали доблесть рода Мараха и наливали полные кубки вина, подавая их по очереди бывшему разведчику. Сами они, разумеется, тоже пили, но в гораздо меньшем количестве, чем неугодный наследник трона, чью бдительность требовалось усыпить дешёвым пойлом под видом королевского напитка.