— Золотой червяк! — слышались выкрики. — Глаурунг!

— Ползёт, тварь!

— Он узнает, как бьют по башке наши булыжники!

«Это не червяк, — холодея изнутри, словно вместо крови по сосудам побежала талая вода, подумал юный Нолдо, — это дракон из страшной сказки прадеда, которую рассказывал отец: Вала Мелькор в безумии своём брал живых существ из недр земли, глубин морей, чащ лесов и даже с купола неба, искажал их плоть и дух отвратительно переиначенной Песней Творения, после чего отпускал совершать зло. И были среди чудовищ крылатые львы с хвостами змей, тигросоколы, волки с головами коз и страшные ящеры, созданные из обыкновенных медянок. Но когда-нибудь Вала Мелькор сотворит не просто озлобленных от страданий чудовищ. Это будут разумные твари, прекрасные, но жестокие, непобедимые и беспощадные, перед которыми даже храбрейшие воины падут на колени!»

— Нет, — сжал кулаки Карнифинвэ, косясь на своих верных, ожидавших приказа. Они надеются спрятаться в крепости? — Нет! Если я и паду, то только замертво! Мы вступим в бой, когда в наших мечах и луках будет нужда! Ждите меня! Готовьтесь к битве!

Прогоняя отчаянную надежду, что сражение не состоится, юный принц побежал на срочно собранный военный совет.

Нельзя надеяться! Нельзя! Это… это… глупо.

***

— Подземные ящеры — сильные, но безмозглые твари! — с превосходством говорил седой гном в колпаке из мягкой кожи с пышной меховой оторочкой. — Главное, не попасть под удар хвоста! Окружаем — и добиваем копьями!

— Стрелы неэффективны? — уточнил с сомнением влетевший в шатёр Финдекано. — Мощные луки не пробьют шкуру?

— У нас не было мощных луков, — развёл руками белегостский боец.

— Но и таких ящеров не было, как я понял, — выдохнул сын верховного нолдорана.

— Надо рассредоточить войска по равнине, — громко произнёс Маэдрос, смотря совершенно безумными глазами на собратьев. Валинорский свет запылал белым слепящим огнём. — Мы не знаем, сколько этих червей, не знаем, когда и где будут Валараукар — а они будут! И, конечно, ждём нового падения восточного рубежа. — Металлическая рука глухо ударила по карте, перо в живых пальцах начертило кресты и пунктир. — Расставляем войска так. При точечной атаке соседние расположения быстро придут на помощь. — Взгляд на миг поднялся от карты, остановился на вошедшем Карнифинвэ, бледном, словно полотно. — Сигнальные огни все увидели? Подтверждение есть?

Эльфы кивнули.

— Ящер, — тише проговорил Маэдрос, — это отвлекающий манёвр. Не бросайте на него основные силы.

— Я разберусь, — со злым азартным огнём в глазах заявил Финдекано, исчезая за пологом шатра.

— Подойдите, — Феаноринг снова посмотрел на карту. — Смотрите, кто где должен встать.

***

Золотым ручьём соскользнув с чёрной скалы на зелёную траву, дракон на миг замер, а потом резко сорвался с места и побежал с ошеломившей воинов осадного лагеря скоростью в сторону самой низкой части недостроенной стены.

— Огонь! — скомандовали эльфы и наугрим, и катапульты отправили в воздух камни, из-за зубцов полетели стрелы.

«Это разве огонь? — искренне изумился ящер, вспоминая недра своей родной горы и собственные необычные способности. — Они не знают, что такое пламя?»

Ловко увернувшись от булыжников и каких-то слишком мелких копий, которые летели удивительно точно и с расчётом вероятной траектории движения цели, дракон удивился, как такие глупые создания могли столь грамотно предугадать, куда швырять камни и остальное, однако решил, что это вышло случайно, и, одним молниеносным движением перемахнув ров с кольями, пополз по вертикальной стене, не давая вылить на себя ничего липкого и горячего, однако придумав хитрый план и заставляя примитивных существ испачкать маслом, или что там у них, как можно бóльшую площадь укрепления.

В дракона полетели несколько факелов, поджигая разлитую жидкость, разочаровывая Золотко тем, насколько слабое и холодное получилось пламя, и, главное, тем, что глупые трусишки, оказывается, умеют пользоваться огнём. Сюрприз не удастся!

С досады решив, что хватит изображать жертву, ящер остановился, напрягся и отбил ударом хвоста обратно за стену падающий с зубцов горящий снаряд. С удовольствием прислушавшись к удивлённым возгласам воинов, не ожидавших, что кто-то может быть умнее них, — частая ошибка глупцов, кстати, — Золотко взобрался на укрепление и, улыбаясь во всю пасть, выдохнул настоящий, чистый и прекрасный огонь.

Бой с Глаурунгом. Собственная воля

Оставшаяся ждать неизвестно чего Линдиэль почувствовала сильное головокружение и накатывающую тошноту.

Сколько прошло времени между разлетевшимися по Ард-Гален сигналами тревоги, заалевшими на сторожевых башнях пламенем новой разлуки с любимым, и чудовищной вспышкой на севере, куда устремился Астальдо, дева понять не могла — всё было, словно во сне, однако одно дочь лорда Новэ знала точно: те Нолдор, которые по приказу своего принца остались сторожить её, должны были защищать блистательного героя, помогать ему, а не стоять тут абсолютно бессмысленно.

Что, если это стоило жизни Финьо?..

— Воины Эглареста и Виньямара! — крикнула, пытаясь сфокусировать зрение и не упасть, Линдиэль. — Враг снова напал на наши земли! Уничтожьте его! Уничтожьте вы, если не смогли иные!

Понимая, что надо оседлать коня и рвануть в бой, эльфийка еле удержалась на ногах, всё тело затрясло.

Кто-то из Нолдор протянул флягу.

— Ты всё правильно сделала, леди, — сказал неожиданно ласково черноволосый сероглазый эльф. — Командиры нужны в тылу, они не должны бросаться в бой в первых рядах. Твоих воинов направят туда, где помощь нужнее всего, твой вклад в победу оценят по достоинству. Не беспокойся.

«Он так легко говорит о смерти?» — ужаснулась дева, понимая однако, что сейчас ей и самой абсолютно наплевать на своих верных и их судьбу. Главное, чтобы любимый был жив и не ранен!

***

Дым и молчание встретили всадников с побережья, когда те достигли крайних укреплений. Запах гари был необычным, не похожим ни на один ощущавшийся ранее, клубящийся едкий смог слепил глаза.

— Рассредоточиться! — приказал командир.

Синдар рассеялись во тьме, пытаясь найти врага, но единственное, что удавалось рассмотреть среди дыма — валяющиеся между горящими оплавленными руинами стен обугленные останки, больше напоминавшие головешки, чем эльфов или наугрим.

Шквальный ветер взвыл в остове укрепления, дым на миг рассеялся, с тлеющей стены прямо на всадника упала половина туловища, прилипнув ошметками плоти к доспехам, почерневшая голова отвалилась под ноги лошади, всё остальное, колыхаясь в порывах ветра, повисло на зубцах. Создавалось ощущение, что мужчину пожевали огромные челюсти, а затем выплюнули в огонь.

Вскрикнув от омерзения, всадник напугал своего скакуна, и конь понёсся прочь от дыма, пламени и вони.

С трудом успокаивая своих лошадей, находившиеся поблизости Синдар присматривались и прислушивались, но тишину нарушал лишь вой ветра и душераздирающий треск ломающегося от жара камня.

— Обойдём стену, — махнул рукой командир.

Помнивший отгремевшие много лет назад сражения эльф послал коня вперёд, но тот вдруг заупрямился, замотал головой, начал пятиться. Заметив это, Синдар, не сговариваясь, спешились и осторожно, держа наготове оружие, пошли сквозь дым и ветер. Новый шквал рассеял странно пахнущую пелену, мрак, задрожав, расступился, рассыпавшись искрами и пеплом, и на эльфов посмотрели внимательные глаза — страшные, прекрасные, проницательные. Потеряв способность двигаться, стоявший ближе всех к дракону воин увидел очень медленно летящий в его сторону хвост, а, оказавшись над землёй, почему-то теряя способность сделать вдох, — струю пламени, в которой исчезли собратья. Полёт был плавным, неспешным и бесконечно долгим, лишь рвущая боль в груди мешала ощущать эйфорию неожиданной свободы и невесомости. Если бы ничто не мешало дышать, жизнь была бы поистине прекрасной, даже несмотря на слишком быстро меркнущее небо.