Словно молния, мгновенно 

Сердце вырвется на волю. 

Кто найдёт тогда мои следы 

На лазурных зеркалах воды? 

Не ищи — не сыщешь 

Ни следа на камне! 

Слушай — не расслышишь, 

Что поёт вода мне. 

Только над горами,

Над еловым бором,

Надо льдом, снегами,

Кружит чёрный ворон.

Костёр вдруг задрожал, и в далёком раскате грома один из языков пламени, будто ожив, соскользнул на камни, закружился и, затанцевав в сторону расщелины, упал вниз, рассыпавшись искрами, разлетевшимися по камням золотыми огоньками.

— Там, куда огонь указал, жила! Отвечаю! — закричал чернобородый. — Отвечаю! Азагхал! Мы нашли! Это величайшая удача!

— Ура! — подхватили искатели. — Переждём грозу и возьмёмся за дело!

Гром прогремел совсем близко, сверкнула молния, на землю упали первые капли. Наскоро собравшись, гномы поспешили спрятаться в ближайшей пещере и, уходя, увидели, как в темнеющем небе, где уже не летали с криками вороны, кружил исполинский орёл с дивным золотым оперением.

***

— Сколько лет прошло, а я всё не понимаю, как можно не помириться с братом, даже таким… особенным, как твой, — отставил кружку, в которой закончилась крепкая медовуха, мастер-гном и, бурча себе под нос, полез в печь проверять температуру.

— А мне оно надо? — сверкнул глазами Эол, опуская в воду раскалённую сталь. — Передам ему очередную цацку, и пусть радуется ещё год. Однажды, Нори, я сделаю ему шипованный доспех. На задницу. Но сначала найду себе новое жильё, подальше от нынешнего.

Гном загоготал, едва не поджёг бороду в печи.

— И что тебе, друг-эльф, мешает это сделать сейчас?

— Я не могу решить: наружу должны быть шипы или внутрь.

Вошедший в кузницу подмастерье тоже засмеялся, с грохотом водрузил на стол огромный ящик с заготовками.

— Интересно, — хмыкнул он, — если ты переселишься к нам в Ногрод, твой брат пришлёт к нам армию, чтобы мы привели ему тебя в цепях?

— Тингол заставит нас сделать Эолу такой же доспех, только неснимаемый! — схватился за живот мастер.

— Пусть в Белегост едет, — предложил подмастерье. — Один из сыновей их доживающего свой век короля нашёл богатую золотую жилу, а теперь приглашает наших горняков, обещая, что разработка будет вестись на равных условиях, то есть, мы увезём всё, что добудем. Как тебе идея, Эол?

Стерев пот со лба, брат дориатского владыки скривился:

— Нет, пока меня устраивает мой договор с Элу. И с вами. Перед отъездом я снова заберу несколько мертвецов, у которых родни нет.

— Зачем они тебе, эльф? — брезгливо осведомился подмастерье.

— Я тебе покажу, — оскалился Эол. — Пойдём.

— Сходи, полюбуйся, — хмыкнул Нори. — Много интересного увидишь.

Молодой гном с любопытством посмотрел на самодовольно выпрямившегося эльфа с новым клинком в руках.

— Я покажу и расскажу такое, о чём ты не слышал никогда, — таинственным шёпотом произнёс брат Тингола, — но услуга за услугу: ты сделаешь на этом лезвии гравировку на каком-нибудь неизвестном языке, которая означает «Однажды ты подохнешь от жадности, любимый родственник».

Увидев испуганный взгляд подмастерья, Эол расхохотался и хлопнул гнома по плечу:

— Я не осуждаю тебя за незнание особых тайных наречий! Напишешь на Тэлерине. И подпись свою поставишь.

На этот раз гном понял, что эльф шутит и, облегчённо вздохнув, рассмеялся.

***

Дом Эола, выстроенный в городке мастеров Ногрода, сильно отличался от типичных гномьих построек высотой и утончённостью, а ещё мрачностью, которую придавало обилие чёрных кованых деталей декора в виде хвостатых звёзд. Эльф жил здесь, когда надолго приезжал в гости к знакомым кузнецам, в остальное время дом пустовал.

Однажды, появившись после длительного отсутствия Эол обнаружил в подполе ящерицу, с тех пор часто делал гравировки и различные предметы интерьера в виде пресмыкающихся.

— Знаешь, зачем мне трупы? — зловеще спросил эльф молодого гнома, наслаждаясь произведённым эффектом, особенно ярко проявившимся, когда медленным осторожным движением брат дориатского короля запер входную дверь и спрятал ключ в потайной карман. Надев плотные перчатки, Эол многозначительно поднял брови. — Из них получаются прекрасные скульптуры.

— Эти твои шуточки, кхулум! — отмахнулся подмастерье, стараясь не показывать, что боится. — Нори говорил, ты изобретатель, а не живодёр.

— А, может быть, мы просто с ним заодно?

Юный гном осмотрелся. Среди изображений тянущихся к хвостатым звёздам ящериц попадались чертежи странных механизмов, похожих на шарнирные рычаги, только гораздо более сложные. Добавив освещения, Эол поманил приятеля жестом в угол комнаты и отдёрнул штору, висевшую у стены.

— Не может быть! — изумился подмастерье, увидев выполненный из металла скелет своего собрата.

Эльф тронул крошечный рычажок на лучевой кости, и стальная рука медленно сжалась в кулак.

— Это всё предстоит доработать, — гордо сказал Синда, — и я рассчитываю на помощь мастеров-гномов. Только представь, юный друг, как будут рады горняки, лишившиеся на работе пальцев или рук целиком, если мы научимся делать функциональные протезы! И как весело можно отпугивать непрошенных гостей, если их выйдет встречать железный скелет!

Подмастерье захохотал.

— Эол, ты гений! Может, составишь компанию нашему королю, когда он поедет на свадьбу к соседу-Нолдо? Преподнесёшь нолдорану Карантиру какой-нибудь оригинальный подарок.

— Странные дела творятся, — с подозрением прищурился эльф, почёсывая шрам на щеке, — сегодня уже в третий раз меня пытаются отправить к королю. Это явно недоброе предзнаменование. С тех пор, как поссорился с братом, мне кажется, что следующая личная встреча с королём, особенно, эльфийским, станет для меня последним, что я сделаю в жизни. Так что, ни свадьбы, ни похороны, ни рождения детишек владык меня никоим образом не касаются. Я приехал для дела. Им и займусь. Полагаю, Нори тоже ехать к королям не собирается, и этого мне достаточно.

Эол продолжал что-то говорить, а юный подмастерье смотрел то на скелет, то на висящий на стене среди кованых звёзд и ящериц меч, подобных которому гном никогда не видел: если бы не был уверен, что оружие боевое, подумал бы, будто клинок изготовлен из обсидиана.

— Красивый, правда? — гордо спросил эльф. — Садись за стол, нальём чего-нибудь, и я расскажу, откуда взял для него металл. И, знаешь, в чём главная ирония? Уйдя за мечтой, я нарушил закон Дориата, за что мог поплатиться жизнью. А теперь этого закона не существует! Представляешь? Наступило мирное время, границы открыты. Но я всё равно не вернусь. Гад на севере притих, но он снова развяжет войну, и мой брат опять закроет границы. Сейчас, возможно, никто не верит в это, но я знаю. Головой могу поклясться — война будет и гораздо раньше, чем вы все можете предположить. Ты ещё вспомнишь мои слова, поймёшь — я был прав. И, чтобы потом не сокрушаться о потерянном времени, начинайте готовиться сейчас. Белегост хочет объединиться? Соглашайтесь. Одиночка может спрятаться от врагов, а целый народ — нет. Я воевал против уродов из-за чёрных гор, знаю, что говорю.

Примечание к части Песня "Ворон" группы "Мельница"

Иллюстрация от Алины Стрениной https://vk.com/wall-178818294_694

Старый правитель

Полысевший, седой, иссушенный старостью гном полулежал в кресле, почти не заметный среди роскошных ковров, шкур, покрывал и подушек, которые всё равно не помогали немощному телу согреться. Полуслепой взгляд был направлен в стену, на которой висел искусно вышитый гобелен, окружённый инструментами: любимыми и часто использовавшимися, с многочисленными следами работы, красивыми, полученными в дар, и просто сувенирными, применить которые для дела невозможно. Обычно подобные вещи дарят любящие женщины.

Вошедшие сыновья понимали — отец не заметил их: не увидел и не услышал, не только из-за слепоты и глухоты, но и потому, что погрузился в думы о прошлом, тихо напевая: