Лоб твой горит, ты не скроешь клейма.
Меченый Злом!
В сердце пустом
Спрятался страх, тени сводят с ума.
Тучи крестом,
Ветер как стон,
Сила моя не растрачена мной.
Шёпот, как гром,
Меченый Злом!
Слышишь меня? Я иду за тобой!
Враг распластался на сцене.
— Победа! — закричали со всех сторон, к Истинному Королю подбежала королева с бойцом в венце, синее воинство, а потом приполз на коленях виноватый «Маэдрос», которому, конечно, позволили встать и даже обняли.
«Линдиэль» и её принц поцеловались.
Толпа радостно закричала, запрыгала, музыканты продолжили играть, чтобы теперь танцевали уже зрители. Разумеется, без оружия, даже бутафорского.
Это была победа.
Примечание к части Песни:
Гр. "Кино" "Белые дни"
"Врагам навеки преподам урок" из мюзикла "Голубая камея"
"Долгие годы" из мюзикла "Роза Вампира"
"Меченый злом" гр. "Ария"
Тук!
Тук-тук-туки-тук! Туки-туки-туки-тук! Тук-тук-тук-тук! Тук! Тук-тук! Тук!
Погода снова испортилась. Дождь стучал по лужам, по ненадёжным укрытиям, по камням и брёвнам так же часто и ритмично, как ловкие пальцы вечно молчаливого мужчины. Дикарь был неразговорчив, потому что у него совсем не получалось нормально произносить даже самые простые звуки — то, что выплёвывалось изо рта, больше напоминало мычание или бульканье, чем человеческую речь, поэтому когда случайно зачатый от встреченной в лесу женщины сын вырос и стал красиво петь, отец гордился и радовался. Увы, парень прожил совсем мало, умер, едва встретив прекрасный народ, способный многому научить.
Тук. Тук-тук.
С тех пор мужчина, которого за привычку стучать пальцами по всему, попадавшемуся под руку, эльфы назвали Рамбилвэ — Барабанщик, совсем перестал пытаться говорить, но других мысленно осуждал за нежелание идти за Номом.
Тук!
Ном! Это же… это… что-то хорошее и важное! Да, сам Рамбилвэ не смог бы перенять искусство, да и поленился бы учиться писать слова, раз говорить не получается, но другие-то чего?
Туки-туки-тук, туки-туки-тук.
Когда часть племени ушла за Номом, оставшиеся вычеркнули собратьев из памяти, потому что за упоминание беорингов можно было здорово схлопотать от жён и мужей Хранителей Огня, но потом стало ясно — прежнюю жизнь не вернуть, надо что-то менять, и сын вождя повёл почти всю молодёжь куда-то «туда». С молодёжью зачем-то пошёл и «Барабанщик» Рамбилвэ, и с тех пор постоянно о чём-то сожалел.
Тук… тук… тук…
Сначала — о сложностях с переносом и сохранением огня. Хранители, какие бы отвратительные ни были по натуре, справлялись с этой задачей прекрасно! А у обычных людей пламя почему-то вечно гасло в самый неподходящий момент, приходилось потеть, высекать искры, а хворост почему-то не желал даже тлеть… Видимо, надо быть избранными чем-то или кем-то, чтобы пламя слушалось.
Тук-тук-туки-тук!
Потом появились сожаления, что не научились у Нома хорошо одеваться и обуваться, потому что в долгом пути всё почему-то быстро изнашивается. Кто бы мог подумать?
Дальше стало грустно без любимой полянки и речки. Раньше бывало скучно изо дня в день видеть одно и то же. Сын умел радоваться изменениям размера и цвета листвы, снегу, грибочкам и ягодкам, зорькам или ночи, петь на разные лады обо всём таком, но молчаливому Рамбилвэ это было непонятно. Да, иногда весной берег мог обвалиться, а летом — обмелеть река, но это всё равно оставался тот же самый берег и та же самая река. Надоело! А теперь взгрустнулось. Может быть, потому что погода снова испортилась?
Тук… Туки-тук…
Создавалось ощущение, будто лета в этом году вовсе не было: после зимы вернулась осень и не желала уходить в положенный срок. Однако это не было самым досадным. Время шло, и Рамбилвэ всё сильнее сожалел, что не научился записывать свои мысли, ведь таким образом можно было сохранить в памяти то дорогое, что неумолимо стиралось.
Тук-тук-тук… туки-тук.
В долгом пути многие умерли. В основном это случалось из-за негодной еды и холода, хотя бывали и нападения зверей, и другие разные неприятности. Самым ужасным для ушедших от Хранителей Огня была смерть предводителя от укуса змеи. Молодой вождь погиб, не оставив взрослых сыновей, и тут же начались споры, кто дальше поведёт народ и куда.
Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук! Тук! Тук! Тук! Тук-тук! Тук-тук-тук! Тук!
Хорошо, что в итоге удалось избежать серьёзных ссор, потому что тропа впереди была только одна, а значит, спорить не о чем. Удачно попавшаяся в лесу дорога оказалась объезженной, и очень быстро попались встречные телеги с низкорослыми бородатыми толстяками, которые отнеслись к дикарям с опаской, поэтому не остановились и даже поехали быстрее, что-то крича друг другу.
Вот знать бы их язык…
Тук-тук-тук! Туки!
Попадались и одинокие странники. Чаще эти тёмные фигуры исчезали в лесу так же стремительно, как и возникали из него, и лишь один мужчина с белыми волосами и жутким лицом с ожогом проявил интерес к племени, критически осмотрел незнакомцев, угостил каким-то странным зерном, а потом ушёл вперёд и тоже исчез во тьме.
Тук.
Погода ужасно испортилась, даже хорошая дорога оказалась залита водой.
Конечно, можно было бы пойти дальше на восток, однако возникла неожиданная преграда, похуже любых дождей и снегопадов.
Тук!
Описать препятствие словами было крайне сложно, и те, кто вели жалкие остатки некогда великого племени, теперь вслух сокрушались о том, что не противились вождю и Хранителям Огня, поэтому не научились эльфийской речи.
Рамбилвэ самодовольно кивал, радуясь, что теперь его понимают, как никогда. Жаль, единодушие возникло только с соплеменниками, а не с теми, кто преградили дорогу.
Преграда была закованным в сталь черноволосым отрядом в алых плащах и выглядела страшнее, нежели встреченные ранее лучники, которых поначалу невозможно было разглядеть среди деревьев. Сородичи Нома просто дали понять, что этот берег реки — их земля, и по ней нельзя даже идти без остановки, не то что обустраиваться на длительную стоянку.
Возможно, если бы смертные учили эльфийский язык, смогли бы объясниться и тогда, и сейчас, но…
Тук-тук-тук-тук-тук!
Тук.
Тук.
***
— Что с ними делать, нолдоран? — спросил на вновь возобновившемся торговом совете воин, прибывший с южной границы.
— Видали мы этих! — со смешком отмахнулся ногродский торговец, представлявший в Таргелионе интересы перевозчиков. — Совсем дикие, не то, что у Амбаруссар или Фелагунда. Те умные, налету схватывают. А эти не "бе", не "ме". Точнее, только на "бе" и "ме" и способны.
— Их можно обучить, — видя, что король не спешит говорить, осторожно произнесла Пилинэль. — Я бы взяла себе помощниц, которым можно перепоручить простую грязную работу. Было бы чудесно, если бы мастерицам не приходилось отвлекаться на уборку и сортировку привезённых товаров. Уверена, смертным можно оплачивать работу едой, одеждой и тёплым жильём.
— Ни за что не пущу к себе в мастерскую чужака! — надулся монетчик, прибывший на совет с докладом о распространении подделки и борьбе с фальшивкой. — Своим-то веры нет, а уж этим!
— Как раз-таки есть, — не согласился помощник казначея, — те, кто не знают ценности вещи, никогда её не украдут.
— Ну уж нет! — лысый бородач фыркнул и отвернулся, скрестив руки на груди.
— Это ещё не все новости, нолдоран, — заговорил молчавший до этого воин-эльф с сияющими угасшим светом Валинора глазами, — мы следили за дикарями, отсылая тебе вести, а потом явилось ещё одно племя. И это были не просто необразованный народ Младших. Это Фирьяр, которых направил к нам Оссирианд.
***
Туки-туки-тук!
Дождь продолжался даже зимой, и лишь к концу весны, когда разболевшийся из-за простуды Рамбилвэ почти перестал нормально спать, беспрерывно кашляя, наконец, небо озарили золотые лучи солнца.
