Не сговариваясь, Нолдор бросились к лежащему в растекающейся луже крови собрату. Мёртв. После такого падения выжить невозможно.

Ангарато, дрожа от злости, потащил тело к воде и, ругаясь, проклиная Рок и Моргота, начал смывать с лица разведчика липкую мерзость.

— Нас провоцируют, — мрачно, но на удивление спокойно произнёс Халиндвэ. — Нельзя поддаваться.

— Но мы должны пройти этот заслон! — закричал Ангарато. — С боем! Пролив кровь! Отомстив за позор! Мы не можем позволить так поступать с собратьями!

Сын охотника не ответил. Он молча снял головы с копий и завернул в плащ. Обглоданные кости брать в лагерь Нолдо не видел смысла.

Плохая примета

Турукано вошёл в шатёр и замер, лишь увидев взгляды Нолдор, устремлённые на него, друг на друга, на карты и схемы. Это снова оно… Лицо Войны, эта страшная насмешка над величайшим даром Создателя — жизнью.

Лицо Войны всегда смеётся, и от этого хохота глохнут даже самые чуткие уши, перестают быть слышны голоса совести и сострадания… Остаётся лишь одно желание. Одно. Хохотать вместе с Войной, ведь её смех такой заразительный…

— Нет, ни за что, — прошептал Турукано, хотя и понимал: ему придётся… Придётся смеяться самому, чтобы не посмеялись над ним. Над его… трупом. — Отец, — чувствуя, что улыбается очень мерзко, громко и язвительно заговорил принц, — что я вижу? С тобой в одном шатре, на одном совете, за одним столом… Третий Дом Нолдор! Король Финдарато и королева Артанис! Военачальник Айканаро и ещё некие великие бойцы, коих мне пока не выпала честь узнать поимённо! Всё так плохо?

Нолофинвэ поджал губы. Да, он сам виноват: показал слабость сыну, и результат не заставил себя ждать.

— Берег охраняется, — создавая видимость спокойствия, произнёс король, — нас не пропустят в Эндорэ без боя.

— Будем воевать за право воевать? — Турукано сам понимал, что перегибает палку, но остановиться не мог. — Пожертвуем сотней-другой, чтобы потом позволить погибнуть тысячам?! Какая высокая цель! Это именно то, ради чего стоило погубить сотни жизней, переходя этот проклятый перевал! Браво, владыка!

Нолофинвэ напрягся, не в состоянии решить, как поступать. Принц, наконец, справился с собой и увидел, как Третий Дом упорно делает вид, будто ничего не было сказано, как Эктелион начал что-то усердно чертить, а Глорфиндел внимательно смотрит на сына своего короля. Пристально. Испытующе. Турукано очень не любил этот взгляд, хорошо запомнив, что если военачальник молчит и что-то обдумывает, сверля глазами оппонента, за этим последует нечто неожиданное. И вряд ли хорошее.

— Если король сам поведёт своих воинов в бой, — медленно произнёс золотоволосый Нолдо, — подобные речи станут упрёком лишь тому, кто их произнёс.

Нолофинвэ, делая глубокий медленный вдох, закрыл глаза.

— Прежде, чем бросаться на врага, — сказал король, сохраняя видимое спокойствие изо всех сил, — необходимо понять, что с нашим вооружением. Мороз мог повредить металл, мы должны быть уверены, что наши мечи не переломятся после первого же удара.

— Да я их и обломками стрел истыкаю! — вдруг вспыхнул Айканаро, подпрыгнув, словно ошпаренный. — Эти твари посмели встать на пути Нолдор! Да кто они такие?!

— Воины Моргота? — осторожно предположила Артанис, и разгорячившийся боец сразу притих.

— Нам тоже надо проверить оружие, — печально произнёс Финдарато. — Не идти же обратно.

Турукано, сверкая глазами, вдруг резко развернулся и покинул совет.

***

Белый снег. Голубое небо. Синяя вода. Чёрная мгла на востоке.

Передовой рубеж. И отступать нельзя. От врага отделяет меньше половины дневного перехода, который любая четвероногая тварь преодолеет за ничтожно короткий срок.

— Моргот точно не нападёт с моря? — с тревогой всматриваясь в тонущие в морозном тумане морские волны, спросил ученик Квеннара.

Ответа не последовало, и Нолдо продолжил осматривать сваленные кучей мешочки со снадобьями: до начала боя необходимо подготовить бинты, иглы с нитями, настои… Чтобы всё было под рукой и могло использоваться в любой момент.

«Переучивайся на знахаря, коли остался, Умник», — усмехнулся Халиндвэ, наблюдая, как превращаются в пепел отрубленные головы собратьев.

А как было не остаться? Эльдалотэ ведь не утащишь в безопасный тыл силой! А уговоры бесполезны. Молодой летописец с содроганием вспоминал, как его возлюбленная побежала навстречу вернувшейся разведке, как покачнулась, увидев переломанный труп и головы, как она согнулась в приступе рвоты, но потом отдышалась, выпрямилась и… Сказала, что будет с любимым до конца.

Почему с ним?! Почему?! Да что же в нём такого особенного, кроме золотых волос и могучего тела? О чём с ним разговаривать? О том, как он одной рукой сжимает подковы? С ним не отыскать тысячу значений, которые могут скрываться всего лишь в двух сказанных вскользь словах! Не поспорить о подтексте речи королевы Мириэль, говорившей перед народом Тэлери о дружбе Нолдор и Ваньяр. Не обсудить причины лингвистического конфликта в семье нолдорана Финвэ…

— Выше! — крикнул кто-то из возводивших в спешке стену из ледяных блоков, перегораживая перешеек в самом узком месте.

Обтёсывать глыбы не было времени, клали в спешке, неаккуратно.

— Это же временная стена! — возразил его помощник. — Скоро разбирать.

— Волки не должны к нам перебраться! Хочешь, чтобы во сне сожрали?

— Смотрите! Это ещё кто? — голос задавшего вопрос прозвучал ошарашенно, и все сразу насторожились. — Что… это…

***

Она шла медленно, неуверенно, словно из последних сил. Маленькая, худенькая девочка, грязная, босая… Дрожащая, зябко кутающаяся в какие-то лохмотья. Волосы светлые, спутанные…

С трудом наступая на режущий и обжигающий лёд, измождённое дитя выходило из тьмы, не поднимая головы.

— Это морок? — Ангарато протёр глаза.

— Нет, — испуганно прошептала Эльдалотэ, выронив записи. — Это… эльф?

Девочка не останавливалась. Она громко жалобно всхлипывала, вздрагивала, стискивала костлявыми ладошками плечики, но упорно шла вперёд, неумолимо приближаясь к лагерю совершенно растерявшихся эльфов.

— Это не ребёнок! — опомнился первым Халиндвэ. — Это морготова тварь!

Запрыгнув на выступ ледяной стены, сын охотника выпустил стрелу.

Девочка прыгнула. Это был не обычный толчок от земли, а стремительный ускоряющийся в воздухе взлёт. Поймав разящее остриё зубами, ребёнок медленно опустился на лёд и, подняв головку, широко распахнул непропорционально большие, грустные, абсолютно чёрные глаза. Выплюнув стрелу, на металлическом наконечнике которой остались глубокие следы клыков, малышка часто заморгала, по впалым грязным бледным щекам покатились крупные слёзы.

— За что?! — пронзительно завопила девочка, вскинув тощие ручонки. — Я же вам ничего не сделала!

Воздух задрожал, словно от взрыва. Нолдор зажали уши, понимая, что перед ними существо сродни Майяр. Что с ним делать?!

— Я пришла поговорить с вашим королём, — писклявый голосок вдруг зазвучал совсем рядом, и Нолдор, отпрянув назад, внимательно посмотрели на появившуяся на недостроенной стене девочку с бледно-серой кожей, болтающую ножками. — Знаете, мальчики, что такое плохая примета?

— Нашего короля здесь нет! — держа наготове лук, рявкнул Халиндвэ.

— А вот этот милашка? — подмигнула девочка, кивая на Ангарато, широко раздвинув тощие ножки, наблюдая за реакцией эльфов.

— Стрелу между бёдер захотела? — прищурился Халиндвэ.

— Хочу. Нанизывай меня! Попробуй!

Охотник опустил оружие, не ведясь на провокацию.

— Я не король, — гордо расправил плечи Ангарато.

— Но вырос во дворце, меня не обманешь, я ведь плохая примета. А для тех, кто жил в роскоши, плохие приметы особенно страшны, ведь у вас слишком много того, что можно потерять. Ваши слёзы для меня цветочный нектар, а кровь — лучшее вино, ведь в них все счастливые воспоминания приправлены пряностями лишений. М-м-м-м… потрясающее сочетание! Вот взойдёт ваш любимый Итиль… Поговорю с вашим королём, повидаю нашего.