Женщины снова захихикали. Бор и Ульг переглянулись: смеются, значит, нормально всё. Одна вроде понесла уже. А то в первый день, когда их с юга разведчики притащили, с сёдел поснимали, грустные были, тряслись, жаловались. Говорить толком не могли, объяснить жестами и мычанием пытались, будто напали на их племя чудища какие-то, бежать в леса пришлось. Домой хотят! Но курочкам молодым быстро объяснили, что дом теперь здесь, а Бору предложили выбрать любую и начать это, ну, великий род на свободной земле.

Старому воину хотелось посмеяться над столь глупой затеей, поскольку он не был уверен, что хоть одного наследника сможет зачать, а делать с трудом добытую бабу заведомо бездетной — бессмысленно. Но соратники заверили, что там, откуда они этих притащили, баб ещё много, мужиков нет, и если явиться не с тремя лошадьми, а хотя бы с пятью-шестью, то улов получится богаче.

Коняшек достать несложно, значит…

Бор хмыкнул. Свою новую жену воин назвал Холой, потому что она что-то похожее часто повторяла. Хола оказалась сильной и по-своему красивой: чёрные, немного вьющиеся волосы, большие карие глаза, упругая грудь, задница что надо. Бор даже почувствовал себя лет на десять, а то и на все пятнадцать, моложе! В отличие от своих подруг, Хола по дому не скучала или притворялась хорошо, за работу сразу взялась, когда поняла, что бежать не удастся: дрова рубить стала, дичь разделывать, одежду стирать, воду носить. Молодец, баба!

А подружка её, которую Ульг взял, умеет одеяла тёплые делать из чего угодно, в травках разбирается. И глаза у неё светлые. Дети красивые народятся!

Подумав, что перед началом дневных дел неплохо бы покувыркаться с женой, Бор крикнул Холу, и смех сразу стих. Молодцы, курочки, знают, кто в доме хозяин! Пора и цыплятами обзаводиться.

***

Ещё никогда Сулион не был настолько сильно рад увидеть соратников. Странные Фирьяр проводили спасённого эльфа в обход буреломов и оврагов до ближайшей дороги, и всё это время воин осадного лагеря полагал, что живым ему не выбраться. Однако проводник по имени Грор — молодой мужчина с очень злыми, вечно прищуренными глазами, честно выполнил обещание о помощи и даже дал с собой выпивку и ягодных лепёшек.

С искренней теплотой поприветстврвав разведчиков, Сулион подробно рассказал о погоне за орком и странной встрече около небольшого поселения, отмеченного на таргелионских картах «Городок мастеров и торговцев», где постоянно проживают около пяти-шести сотен эльфов. О граничащих с ними Младших не написано нигде, значит, они появились там совсем недавно и без ведома нолдорана Карнистира Феанариона.

«В армии Моргота не только орки, — понимающе покачал головой командир разведки. — Но почему тогда они тебя отпустили? Возможно, им удалось что-то выудить у тебя, давая дурманящие порошки, но зачем оставлять в живых того, кто видел их стоянку? И зачем останавливаться так близко к поселению, да ещё и строить там что-то? Больше похоже, что это очередные беглецы с востока, но ты прав, проверить необходимо. И сообщить нолдорану Морифинвэ о твоей находке — тоже. Чтобы потом не было разговоров, будто Химринг думает и решает за всех соседей».

Сулион не пошёл с соратниками, поскольку нога ещё сильно болела от нагрузок, поэтому пришлось сесть за письма в осадный лагерь. На сердце было невыносимо тяжело, хотелось просто заснуть и больше никогда не просыпаться, но от окончательного бесповоротного отчаяния спасала мысль: каждый сдавшийся воин Белерианда — вольный или невольный пособник врага, а за такое Авар себя никогда бы не простил.

***

Дозорные башни на равнине Ард-Гален освещались, как обычно, когда не наблюдалось прямой угрозы Моргота. Телперавион, сменив в осадном лагере своего лорда, неустанно проверял укрепления, рвы, рукотворную реку, спрашивал о ходе работы наугрим и собратьев, осматривал каждый камень чёрных валунов и скал.

Проходя мимо караульных на стенах, Алмарил то и дело напоминал воинам, что они неправильно сторожат границы, однако ответа не получал, а вести долгие споры с угрозами и нравоучениями не хотелось. Таргелионский принц и сам не знал, чего добивался, цепляясь к бойцам дяди, но почему-то такое поведение приносило пусть временное, но облегчение.

— Господин Морифинвион, — раздался голос со стороны лестницы, и Алмарил, развернувшись, увидел гонца, протягивавшего письмо с отцовской печатью.

Развернув бумагу, принц застыл, стремительно бледнея, покачнулся, потом быстрым шагом, переходя на бег, направился в комнату одной из башен, где иногда ночевал, следя за караульными, запер дверь и, уронив под ноги ключ и послание, взял кинжал. Посмотрев на длинное тонкое лезвие, Алмарил зажмурился и приставил клинок к груди.

Дорога над пропастью

— Мою королеву что-то волнует? — вкрадчивый вопрос заставил Оэруиль вздрогнуть и сжаться от неприятных предчувствий.

Да, конечно, зла Карантиру и его семье могут желать очень многие, и белегостский король не исключение, поэтому в объединение Маэдроса, Азагхала и разорённого верховного нолдорана против таргелионского правителя вполне верилось, однако смущало то, как легко муж принял сказанное про орков и наградил воинов жены. Это было очень странно! У короля Карантира Феанориона много плохих и вредных в том числе для него самого качеств, но наивность и леговерность среди них точно не значатся.

С другой стороны, даже если он догадается, то что? Дождётся рождения ребёнка и убьёт жену? Но ведь лорд Новэ этого так не оставит! Хотя, какая разница мертвецу, отомстят ли за его гибель? А стать призраком какой-нибудь башни Оэруиль совершенно не хотелось.

Да нет, Карантир не догадается. Слишком много вокруг тех, кто действительно хотели зла и лично ему, и его успешной любовнице, и отвратительной дочери-тиранке. А убивать каждого, попавшего под подозрение, глупо.

Бояться нечего. Главное, осторожность.

Нолдоран Морифинвэ покинул Ногрод, как только подтвердилось, что путь безопасен. Оэруиль, лишившаяся уединённого жилища, отправилась с мужем, и теперь постоянно ощущала странную подозрительную заботу: рядом, помимо собственных слуг, стали находиться Нолдор, спрашивавшие, всё ли хорошо, не нужна ли помощь или разговор по душам. Но единственное, чего королева действительно хотела — чтобы этих эльфов не было поблизости, однако почему-то именно эта просьба не могла быть исполнена.

Карета ехала через редколесье, и таргелионской правительнице каждое дерево казалось затаившимся врагом. Вдруг здесь всё-таки есть орки? Вдруг не все верные принцессы Митриэль погибли? Что, если…

— Мне ничего не нужно, благодарю, — Оэруиль отвернулась и от окна, и от слуги супруга, сидевшего вместе с помощницами королевы в её карете.

— Твой муж очень трепетно заботится о тебе, владычица, и о вашем будущем наследнике, — снова пояснил эльф. — Ты — счастливая жена.

— Разумеется, — кивнула королева.

Позади послышались звуки рогов, и Оэруиль вздрогнула. Что ещё случилось? Это опасно для неё? Кто-то что-то узнал?

Надеясь не выдать эмоции, супруга нолдорана Карантира закрыла глаза и сделала вид, будто задремала.

***

Пахучий терпкий настой возвращал ясность мыслей, однако Морифинвэ вдруг подумал, что любой хмель так или иначе изменяет ход суждений, и, вероятно, напавшие на Башню Эаринэль это учли. Если знать рецепты травяных сборов, можно предугадать, как оценивает происходящее враг, а значит, раз в голове до сих пор не сложилось чёткой картины, вполне вероятно — таргелионский король прав. Пора придумать новые настои!

«Кто мог рассказать о моих вкусах?» — зациклилась мысль, и чем больше четвёртый Феанарион задавал себе этот вопрос, тем сильнее казалось, что убить на самом деле хотели его.

Ведь всё сходится: подобраться к королю в большом городе или в пути на Гномьем Тракте сложно, да и свидетелей будет много. Зато Морская Звезда — уединённое место, охраняемое небольшим войском охотников-Синдар, которые слишком далеки от торговой политики Таргелиона, чтобы понять, кто из эльфов или гномов враг, а кто нет.