А потом их со мной судите тоже.

Песня закончилась довольно мелодичным завыванием, и Брегор многозначительно похлопал в ладоши.

— Ты на ней женишься, ясно? — сказал вождь, когда Бреголас хоть немного стал способен слушать.

— На ком? — попытался сделать пьяные глаза невинными полуэльф. — Ладно, ладно, я знаю, на ком. Но я ж на войну пойду! Зачем мне жена?

— А зачем ты её сюда притащил?

Бреголас опустил взгляд.

— Бать, прости. Я больше не буду.

До этого момента с трудом державшийся, чтобы не сорваться на крик, Брегор расхохотался до слёз.

— Ба-ать, ну правда же!

— Перестань, Бреголас, — вытер лицо вождь. — Я сказал: ты на ней женишься, кем бы она ни была. И можешь брать её с собой на войну. А пока скажи мне: урожаи собраны? Посчитаны?

Вопрос оказался настолько сложным, что юноша протрезвел.

— Ещё ж ягоды не все, — пожал он плечами. — Первые морозы только. Днями соберём. А остальное… ну, посчитали, да. А ты сам не знаешь что ли?

— Это весь ответ?

— Да женюсь я!

— Женишься, — Брегор согласно кивнул. — Но сначала ты и она поедете со мной на охоту. Заодно в стрельбе потренируешься.

— На охоту? — юноша удивился, осмотрелся по сторонам. — Это как-то связано с… — Он кивнул в сторону спальни вождя, где только что разразилась ссора. — Ты меня там пристрелить хочешь?!

Снова расхохотавшись, Брегор кивнул:

— Пока ты это не сказал, я не думал о столь удобном решении всех проблем разом.

— Э, бать!

— Не бойся.

— Я? Боюсь?!

Вождь улыбнулся. С одной стороны, расставаться сейчас с женой было страшно, однако с другой, беоринг понимал — лучше дать Мельдир время остыть. В конце концов, Брегиль уже взрослая, учится у знахарей, она всегда поможет матери. К тому же, Брегор хотел подготовиться к худшему: если супруга всё-таки убьёт дитя во чреве, с этим придётся смириться и постараться загладить вину за всё остальное, что вроде бы давно было прощено. А ещё беорингу казалось, что если он сейчас не исчезнет из жизни Мельдир, она может убить не только нерождённого ребёнка. Потерять ещё и жену вождь точно не хотел.

Пока Брегор думал о том, как лучше поступить, Бреголас положил голову на скрещенные на столе руки и заснул.

«Доверяет», — улыбнулся вождь, чувствуя, как щемит в груди. Каким бы кошмарным ни казался подкидыш-полукровка, он не был морготовой тварью и, наверное, по-своему любил приёмную семью. Жаль, что Мельдир этого никогда не поймёт.

Примечание к части Песни:

"Маленький принц" Валерии

Армия Бенедетто из мюзикла "Монте-Кристо"

Родись живым

Гильвен выглянула в окно.

Осторожно выглянула, не опираясь на подоконник и не задевая глиняные горшки с посаженными на зиму луковичками.

Другие дети её возраста уже бегали по двору одни, а третьей дочке вождя выходить разрешали только с няней или одним из охранников. Девочка надула губы. Пока Гильвен не могла осознать, как сильно ей не хватало свободы, но что-то неумолимо тянуло на волю. В снегопад, в мороз. Другим же можно в сугробах валяться!

— Давай почитаем, леди, — позвала няня.

Пришлось осторожно отойти от окна и сесть, не помяв новое платье, за стол.

— Далеко на севере есть высокая Гора Рабов, — начала рассказ пожилая, но крепкая и бодрая женщина. — Эта гора наводит ужас на всех, кто видит её. Храбрые воины решили разрушить страшную гору и позвали на помощь мастеров-гномов, что могут любой камень разрушить. Начали работу искусные коротышки…

— Я знаю, что было дальше, — прервала Гильвен. Она не хотела слушать сказки, а мечтала лишь поиграть с ровесниками в свежевыпавшем снегу. — Карлики стали бить гору своими молотками, она тр-реснула, и оттуда выполз огненный червь, который сжёг королевский дворец и похитил золотоволосую принцессу.

— На самом деле, — по-своему поняв недовольство дочки вождя, стала пытаться заинтересовать малышку няня, — «золотоволосая» — это не о цвете локонов. Принцесса была черноволосой, как ты, и такая же глазастая, просто она очень усердно ухаживала за своими кудрями, поэтому они были красивыми, словно золото!

Гильвен просияла. Трюк сработал, девочка подошла к зеркалу, начала крутиться, рассматривать себя с разных сторон.

— Я хочу бусы, как у принцессы, — сказала она, трогая украшение на шее из деревянных плоских кругляшей с гномьими узорами. — Те, которые ей дракон дарил, чтобы она согласилась стать его женой!

— Они были огненными, — напомнила няня, — их не мог носить ни один человек. А вот бусы, подаренные простым парнем, что спас принцессу…

— Но они обычные! — топнула Гильвен ножкой в изящной туфельке, надетой на толстый шерстяной носок.

— Зато подарены с любовью. А значит, приносили счастье. Ты ведь хочешь, чтобы подарки приносили счастье?

Дочка вождя надула губки. Счастье — это, конечно, хорошо, но бусы, которых ни у кого нет, лучше!

***

Поначалу Мельдир не хотела принимать помощь, но когда поняла, что муж ушёл, а рядом дочки, согласилась съесть любимые засахаренные яблоки с мёдом.

Быстро разобравшись, что ничего серьёзного не произошло, Брегиль отправила из комнаты всех посторонних, разрешила остаться только Хирвен.

— Папа тебя обидел? — серьёзно спросила старшая дочь, заваривая успокаивающие травы, безвредные для беременных. — Расскажи, не бойся. Если не надо, мы никому ничего не скажем.

— Да все и так всё слышали, — Мельдир, позволяя средней дочери себя обнимать, продолжала плакать, но уже без крика. — Я не могу так больше!

— Мам, — Брегиль залезла в полку, достала свернутую свитком карту-игру, где побеждает тот, кто первым дойдёт до логова Моргота, разложила на столе, расставила фишки, — может, все слышали, но я была занята белкой — изучала, как быстро сдохнет, если кровь спустить. Твой ход, кстати.

Хирвен закрыла рот рукой, закашлялась. Мельдир равнодушно бросила кости, вытирая слёзы.

— Папа ваш, — выдохнула супруга вождя, — если и обидел, с этим ничего не поделать. Мне с ним до смерти жить. И я не скажу, даже в ссоре, что вышла за него без любви. Но…

— Говори, мам.

— Он с этой войной совсем забыл о мирной жизни! Отца своего вовлёк, тебя! Он тебя хочет у меня забрать!

— Да ты что! — старшая дочь сделала знак сестре, мол, её ход. — Я что, сама не понимаю, как важен каждый там, на севере? Но также понимаю, что поддержка членов семьи вождя важнее стократ! У меня нет братьев, кроме Бреголаса, но я знаю, как воспринимают некоторые люди его сборы на войну, а значит, мы должны поддержать отца. Но только по своей воле, я не осуждаю Хирвен, что она не хочет.

— Я не просто не хочу, — глаза средней дочери Брегора расширились. — Я резко против! Нечего нам делать на севере! Как будто вы не знаете, что говорят на улице. И играть я в это не буду!

Хирвен убрала с карты третью фишку, погладила маму по спине, легонько почесала.

— На улице много что говорят, — фыркнула Брегиль. — Но я научена семью слушать. Я поеду в осадный лагерь не потому, что папа этого хочет, или мой жених собирается эльфийских золотых мирианов заработать, пробыв в Дор-Даэделот весну-лето-осень. Я сама понимаю, что там нужен каждый.

— А что Бреголас? — спросила Мельдир, бросая кости и двигая фишки, просто чтобы отвлечься. — Ему же всё равно, где разбойничать. Среди орков ему будет проще, чем здесь. И папка не сможет ничего запрещать.

Старшая дочь откашлялась, деловито бросила кости, подвинула фишку, прямо посмотрела на мать:

— И поэтому тоже много осуждения, вон, Хирвен знает. Наше войско — не сборище сброда и преступников. Точнее, не должно быть таким. Мы же — за Свет, против Тьмы. А Бреголас — дурачок.

Мельдир засмеялась сквозь слёзы.

— Он полуэльф, а значит, людьми командовать не должен, — продолжила рассказывать слухи старшая дочь, — но все понимают, что однажды будет — он же приёмыш вождя. Да, его там чему-то научили, карты эльфьи показали…

— Слушай, Брегиль, — Хирвен пугающе изменилась в лице, — это ты тут дурочка, а мама права и страдает! Но ничего, отец против своих же не пойдёт. Скоро народ соберётся и скажет ему, что не наша это война, и нечего туда наших мужчин отправлять. Не понимаешь? Не стоит никакое золото жизни и здоровья!