Слабым. Трусливым. Ничтожным.

Эльдар! Народ Звёзд! Глупые создания, считающие себя венцом творения Эру! Но даже на строительный материал для подземных туннелей они оказались непригодны. Волколаки — гораздо более достойные уважения существа, знающие, что такое верность. Может быть, объединённые в одно со зверями, эльфы обретут заявленное величие? Или за них это сделают люди.

***

Любопытство гнало вперёд. Юная рептилия знала: надо отнести угощение сестре, однако было очевидно, что драконица не останется голодной рядом с заботливыми няньками, значит…

Можно не торопиться!

Поддавшись желанию узнать новое, Золотко спрятал добычу под камень, запомнил место и побежал на север.

С каменистой возвышенности, заросшей колючими кустами с красными ягодами, открывался вид на небольшую впадину, заполненную странной жёлто-зелёной водой, от которой поднимался резко пахнущий пар. Дракончик попятился назад, не решаясь подходить — чутьё предостерегало: опасность! Ящеру неоткуда было знать, что кислота теперь сильно разбавлена чистой водой из подземных источников, переполнившихся из-за таяния ледников, поэтому «проклятые» озёра, разбросанные по северу и западу Белерианда, больше не имели способности растворять плоть без остатка за краткий миг, могли только обжечь, а для чешуйчатой шкуры и вовсе стали безопасны. Главное, не пытаться утолить жажду необычной зелёной жидкостью.

Поверхность озера чуть всколыхнулась, словно от игры косяка рыб, всплыли многочисленные мелкие пузырьки, а потом — один огромный, от которого разошлись кольцами волны.

Вспомнив, что дичь бывает слишком крупной и сильной, ящер побежал прочь от впадины, но вдруг из-за камней вышли три огромных чёрных мохнатых зверя, отрезая пути отступления, кроме одного — назад к зелёной дымящейся воде.

***

Майя смотрел на юное золотое прекрасное существо, сотворённое Песней Пламени, пока ещё не представляющее, насколько сильным ему суждено стать в будущем. А пока это всего лишь крупная испуганная ящерица.

— Почему ты боишься своих соратников? — с удивлением и насмешкой спросил Даритель дракончика. — Волколаки — разумные существа, они знают, кого необходимо убивать, а кто друг. Понимаешь, Золотко?

Наблюдая за насторожившейся рептилией, Майя вспоминал, как видел через Палантир зарождение новой жизни, рост и развитие невиданных ранее существ, про подобных которым любили рассказывать сказки эльфы, давая им причудливые имена. Скоро Белерианд увидит воплотившийся в реальность плод воображения Детей Эру.

Нет, они даже представить не могли столь опасную красоту! Особенно Младшие.

«Я не трус! — ответил дракончик. — Просто они большие!»

— Враги, — заговорил помощник Мелькора, — не здесь, малыш. Они там, на юге. Видишь чёрные пики? За той Трёхглавой горой раскинулись огромные территории, которые… — Даритель сделал паузу, напряжённо застыв. — Те земли богаты и плодородны, красивы. Они принадлежат твоему Создателю, но враги захватили их. Ты вырастешь и прогонишь ненасытных тварей со своей территории. А пока запомни, малыш, как выглядят друзья. Их нельзя есть, Золотко. И убивать ради забавы — тоже.

Дракон с непониманием посмотрел на говорившего с ним Айну.

— Убивать — весело, — с каменным лицом пояснил Даритель, — не обязательно есть того, кому откусил голову. Врагов очень много, ты не сможешь скормить их всех своим сородичам. Поэтому будешь убивать их ради развлечения. А сначала попробуй поймать хоть какую-то дичь, соревнуясь со своими новыми друзьями. Посмотрим, кто больше наловит. И знай, волколаки не станут подыгрывать тебе.

Взглянув по очереди на чёрных лохматых хищников, дракончик фыркнул, рассчитывая поймать норных существ, которых не смогут добыть крупные длинноногие звери, а Майя, заправляя чуть волнистые волосы цвета угля, растрепавшиеся на ветру, под капюшон, ждал, когда в очередной раз подлость одержит победу над силой.

Враги за горами

— А ну пошла работать, щель вонючая! — заорала на человеческую женщину орчиха, хватаясь за шампур, единственный не занятый готовящимся в печи жирным мясом с луком и репой.

Ударив с размаха не успевшую увернуться несчастную, старшая жена главы семейства, увидев кровь, проступившую на плече и спине рабы, озверела и принялась колотить женщину с неистовой силой.

— Башкой повредилась?! — сбежались на шум другие обитатели дома и начали оттаскивать обезумевшую хозяйку.

— Эта дырка вонючая не работает! — выла, вырываясь, орчиха. — Согнулась и скулит! Больную изображает! Я из неё дурь вышибу! Пусти!

Изогнувшись с поразительной ловкостью и быстротой, хозяйка дома впилась зубами в державшую её руку, но старшая дочь дёрнула за волосы с такой силой, что едва не сняла скальп. Челюсти разжались. С размаха ударив вырывающуюся мать головой в нос, молодая орчиха швырнула женщину на пол и наступила на грудь:

— Сама ты дырка! Мою рабу не трожь, самка червя!

Мать оттолкнула дочь, бросилась на неё, снова щёлкая зубами. Молодая орчиха схватила стул, замахнулась, но хозяйка дома впилась ей в горло, кровь сначала брызнула, а потом полилась. Женщина, выпучив глаза, затряслась, захлёбываясь, засипела, забулькала, дёргая руками и ногами, и вскоре замерла.

Избитая рабыня забилась, рыдая, в угол, повторяя с подвизгиванием:

— Я всё сделаю! Я всё сделаю! Я всё сделаю!

С тех пор, как в посёлке, граничащим с рудником, не осталось взрослых мужчин из-за битвы, наречённую в народе Ведром Слёз, здесь всем заправляли старшие жёны или матери погибших глав семейств. Всегда недолюбливавшие друг друга женщины, боявшиеся демонстрировать неприязнь при мужьях, теперь открыто воевали друг с другом, и каждый день на задние дворы выбрасывались новые трупы.

Подрастающие мальчики боялись матерей, мачех и старших сестёр, отыгрывавшихся на слабых «недомужах», срывая злость и обиды, накопившиеся за время подчинения сильным мужчинам.

Сыновья росли забитыми, трусливыми и с малолетства спивались или скуривались дурман-семян.

— Труп вынеси! — взревела зверем орчиха, облизывая со рта кровь дочери. Снова взявшись за шампур, хозяйка дома замахнулась теперь на сестру, слишком усердно оттаскивавшую её от рабыни. Орчиха, пригнувшись, с визгом убежала. — Вынеси труп! — заорала вдова хозяина на избитую человеческую женщину. — Можешь слазить ей между ног. В последний раз. Знаю, чем вы любили по углам заниматься, когда мужчины занимались мной!

Последнее было сказано с особой гордостью. Бросив презрительный взгляд на слишком любопытного маленького внука, орчиха размахнулась шампуром, словно дровосек топором, и ребёнок упал, схватившись за истекающее кровью плечо.

— Вон отсюда! — пинком швырнула малыша с лестницы хозяйка, мстя таким образом своей мёртвой дочери. — Или убью!

Хныкая и дрожа, орчонок с трудом приподнялся на четвереньки и выполз за дверь.

***

Глаза цвета лавы внимательно посмотрели на ребёнка, серого от грязи, словно маскирующегося среди луж, камней и редкой растительности.

Как и дракон, малыш передвигался на животе, однако звуки издавал какие-то странные.

А ещё, ящер сразу оценил размеры встреченного существа: орк был не больше самогó Золотка в длину, и, судя по движениям, не отличался ловкостью и силой. Создавалось впечатление, будто детёныш не жилец, однако дракончик помнил: орки — друзья, а значит, не еда. Сожалея о том, что нельзя принести этого младенца в качестве добычи, чтобы не проиграть соревнование с волколаками, Золотко толкнул лбом неуклюжее тельце, повалил на бок, куснул за руку. Орчонок слабо расплакался, дракон снова поддел мордой ребёнка, переворачивая на спину. Встав передними лапами на ввалившийся подрагивающий живот, ящер посмотрел в заплаканные чёрные глаза: существо оказалось неразумно, истощено и непригодно для игры или общения.

Потеряв интерес к новому знакомому, Золотко перепрыгнул еле живое тельце и заторопился к реке, догадываясь, что мохнатые звери здесь ему не конкуренты в поиске норных зверьков.