— Что случилось? Почему ты искала меня?

— Ничего, пойдём. Обними крепче преступницу, чтобы ветер не похитил её у тебя и не заточил в ледяную тюрьму!

— Я сам ветер, договорюсь с ним как-нибудь.

Сулион мог бы подумать о том, что дева, столько времени державшая его на расстоянии, не воспылает страстью внезапно, но влюблённый эльф хотел быть счастливым, отчаянно надеялся на лучшее, поэтому, прижимая к себе хрупкую девушку, старался скорее увести её в укрытие, пряча за своим телом от яростной стихии, веря, что сможет спасти Хасолсэль от любой беды. Лишь бы она позволила оберегать себя!

Продвигаясь в белой режущей и обжигающей пелене, две смазанные фигуры нашли дверь и бросились внутрь помещения, не задумываясь, что это за место.

Закрыв за собой дверь, эльфы принялись целоваться, жадно лаская друг друга, гладя по заснеженным мокрым лицам, волосам под капюшоном и шарфом, шее, пробираясь под одеждой на спину.

— Вам надо уединиться! — засмеялся престарелый гном. — А то нам завидно.

Только сейчас заметив, что рядом кто-то есть, а ещё то, что вокруг полно боевых топоров, щитов, мечей, копий и луков, Сулион взял со стены факел и открыл первую попавшуюся маленькую дверь.

— Эй! Осторожно! Горючее! — крикнул вслед седой бородач, но его голос оборвался, когда щёлкнул засов.

Пламя озарило каменные стены, низкий потолок и бочки с маслом.

Ривиан расхохоталась, вырвала факел из руки Сулиона, закрепила на стене.

Промелькнувшие в голове слова про опасность пожара и домыслы, что смерть не страшна, если настигнет в объятиях любимого, стёрлись из памяти новым поцелуем.

Авар начал сбрасывать с себя одежду, с ужасом думая, что никогда раньше не был близок с девушкой и понятия не имеет, что надо делать. Ривиан тоже смутилась из-за неопытности, но желание исполнить задуманное заставляло забыть о стыде.

Швырнув плащи на пол, Сулион от волнения не мог справиться с завязками и застежками ни на себе, ни на деве, эльфийка попыталась помочь, но и её пальцы совершенно лишились ловкости.

Краснея и смущаясь ещё больше, влюблённые испуганно посмотрели друг на друга, замерли, а потом рассмеялись, и этот смех вернул уверенность, страсть и способность снимать одежду.

Сулиону хотелось сказать Ривиан, какая она красивая и желанная, как долго он ждал этого момента, что уже потерял надежду, но слова терялись, рассеивались и забывались, исчезая в разливающемся по телу трепетному волнительному теплу.

Девушка очень постаралась изящно опуститься на расстеленные на полу одежды, понимала, что получилось неловко и скованно. Однако Ривиан видела, что Сулиону сейчас не до её зажатости — он пытается справиться с собственным страхом плохо проявить себя.

— Обними меня, — как-то не так, как надо, улыбнулась и прошептала эльфийка, очень стараясь принять соблазнительную позу.

В трепещущем свете факела кожа сияла розовым и оранжевым, опасное здесь пламя горело неярко и не слишком жарко, но любая искра могла стать последним, что увидят в жизни отчаянные влюблённые. Однако обоим было всё равно.

Запутавшись в штанах, Сулион опустился на колени перед любимой, кое-как справился с непослушной одеждой, осторожно обнял девушку за бёдра, любуясь точёной фигурой. Ривиан взяла его руки и направила, шире раздвинув ноги. Видя, как эльф колеблется, не зная, что делать, девушка приподнялась, напрягая ягодицы.

— Я хочу быть твоей женой, — прошептала она увереннее. — Твоей. То, что произойдёт здесь — это наша свадьба. Все, кто сейчас за дверью, подтвердят, что мы отныне вместе навсегда. Не заставляй меня ждать, любимый.

Сулион слышал сказанные слова, только понять их не мог, утопая в нахлынувших эмоциях ожидания многообещающей неизвестности.

Ривиан говорила что-то ещё, но для эльфа всё это ничего не значило — он хотел сделать всё правильно, чтобы желанная долгожданная любимая Хасолсэль была довольна, искал, пробовал, нажимая сильнее, слабее, чаще, поглаживая и целуя. Дева снова подалась вперёд, перехватывая инициативу, и плоть двоих соединилась в одно.

Примечание к части Тут есть песни:

"Озеро мечты" от Азбуки Хит

"Ветер знает" группы Браво

"Клён" автора не знаю, исполнял много кто.

Кто помнит, когда ещё песня про клён звучала в тексте, тому особый респект)

Ривиан и Сулион от Анастасии Миненковой (18+) https://psv4.userapi.com/c856416/u150732334/docs/d13/a9068892eac4/bez_tsenzury.jpg?extra=19FbuXIEWYDTZc_T0GXxh7GOAcKgQdbGN9VdsRmxKP6m2WICEv2xLRSoYB1vUtG7kOCnJRtN3JHu4yIE4X3IlR8Gm0-XOyCtX-SKgWKIPREJoSd45-hGQHMSPcWkudgYC_UOJGTata0YnM1ne-MRKC0smb0

Леди Астальдис

Отбросив от себя руки супруга и вывернувшись из объятий, Элиан демонстративно запахнула плотную накидку. В комнате было достаточно тепло, и этот жест мог означать только одно — леди собралась уходить.

В другое время Каленовэ стал бы задавать вопросы, пытаться остановить супругу, желая провести время с ней, попробовал бы уговорить, обещая подарки или интересные прогулки, но сейчас на это не осталось сил — лорд не мог думать ни о чём, кроме накалявшейся обстановки, понимая, что ситуация развивается совершенно не в его пользу и расходится с его интересами.

— Это всё ты, глупая девчонка! — ругаясь на сестру, сел сын Новэ Корабела за стол, когда за Элиан закрылась дверь, взял бумагу и фазанье перо. — Отец узнает обо всех твоих делах! Ты не сможешь творить в моих владениях, что пожелаешь!

Каленовэ обмакнул перо в чернила, но так и застыл, не в силах собраться с мыслями — внимание неминуемо переключалось на вопрос: что делает сестра? О чём она говорит с Арастуром, пока в совете сделали перерыв? Как она смеет решать что-то за спиной брата-лорда?! По какому праву она уединилась с чужим подданным, и почему ни один оссириандский вождь не воспротивился этому?!

«Что же с твоим авторитетом?» — задавали вопрос голоса сестры, дочерей, жены, а теперь и собственный.

Бросив перо на стол, Каленовэ резко встал.

— Я вернусь на совет, не дожидаясь Линдиэль! Нет! Не так! Я приду, — задыхаясь от злости, процедил лорд, — и скажу, ЧТО каждый будет делать дальше. Это будет приказ! Моё решение, которое никто не посмеет обсуждать! Никто, даже ты, сестра! Даже ты!

***

Охотник превратился в дичь.

Или это только кажется?

Линдиэль зашла в небольшую комнату, где разместился Арастур, и заметила на стене пару охотничьих трофеев, которых здесь раньше не было. Эльф привёз их с собой или успел обзавестись, гостя у Каленовэ? Впрочем, какая разница?

Сейчас дева видела перед собой не вождя Лаиквэнди из Края Семи Рек, а мужчину, которому есть дело до неё.

Очень личное дело.

Желание отнестись к симпатии или даже чему-то большему со скепсисом и цинизмом разбивалось о невольное сочувствие: Линдиэль слишком хорошо помнила, каково это — быть отвергнутой тем, кого любишь.

Арастур влюблён? Вряд ли. Возможно, просто заинтересован, однако дочь лорда Новэ видела: эльф проявляет к ней не простой и не фальшивый интерес: глаза охотника перестали смотреть с превосходством сильного, и это точно не было притворством. Значит…

Сердце Линдиэль дрогнуло.

«Он может полюбить меня, — понимание заставило закачаться пол из прочнейшего дерева. — И хочет этого».

— Присаживайся, леди, — наигранно смело произнёс Арастур, — позволишь называть себя Прекрасной или предпочтёшь величаться Мудрой или Бесстрашной?

«Астальдо…» — сердце забилось невыносимо часто.

— Доблестной, — как бы в шутку ответила дева. — Линдиэль Астальдис.

— Как пожелает леди.

Глаза эльфов встретились.

«Предчувствие любви, — вдруг зазвучала в памяти песня, напоминая о юности дома, о пути в Оссирианд и встрече с Туивьель, — ты соткано из снов,

Невнятных смутных слов, несвязанных стихов,

Где в золотой пыли играет свет и тень,

Предчувствие любви, что где-то рядом день

Нашей встречи,

Утро или вечер,