Сейчас Финдарато ненавидел себя за ложь тому, кто доверял ему, однако понимал, что никогда не смог бы признаться другу-подданному, как и зачем поселился в Нарготронде, как строил город, кто жил там ранее и куда исчез, а также — за какие заслуги эльфийскому владыке гномы сделали Наугламир.

Вспомнились иллюзии о том, что Эльдар лучше, нежели Валар. В эту ложь до сих пор хотелось верить, и Финдарато подумал про враньё, необходимое детям, когда взрослые хвалят их за совершенно незначительные успехи.

— Мы возвели отношения с Фирьяр на фундаменте из лжи, — сказал опустевшему кубку Инголдо, наполняя его снова. — Мы жалели их, боялись обидеть, расстроить, лишить желания развиваться… Изменю ли я что-то теперь? Надо ли что-то менять?

Чувствуя, что не хочет больше писать книги для Младших, думать об их обучении, проблемах и жизни в целом, сын валинорского нолдорана надеялся — это лишь временная слабость из-за боли утраты друга, которая скоро пройдёт. Может, вернуться в Нарготронд? Говорят, там совсем встали дела, город закрылся от внешнего мира…

Кубок наполовину опустел, и совесть, которая вроде бы должна была задремать из-за хмеля, вдруг напомнила о себе.

— Нельзя уезжать, — вздохнул эльфийский владыка. — У Фирьяр впервые за всё время жизни с нами сменился вождь. Борон — добрый малый, но он не так умён, как Беор, им могут управлять, кто не следует. Нужно присмотреться к его сыновьям и племяннику. В общем, Солнце-Король Ном, у тебя ещё много работы. Ты можешь не писать смертным новые книги, но обязан позаботиться, чтобы они читали и берегли старые. Помни свои же слова: не станут опекать эльфы — этим займётся Моргот. На тебя же надеются Фирьяр! Они верят тебе, каким бы ты ни был мерзким мелочным лжецом.

Ай, не спеши ты нас хоронить, — чуть слышно запел сам себе Финдарато, — ведь у нас ещё здесь дела.

У нас дома детей мал мала,

Да и просто хотелось пожить.

Подумав, что эльфы поют песни смертных, а смертные — эльфийские, король налил ещё вина и с горечью заметил, как бутыль пустеет. Стоит ли оставить хоть немного просто на память? Или в этом нет смысла, ведь вклад смертного Беора в бесконечную жизнь Нома гораздо больше, нежели хмельной напиток?

— Ай, не спеши нас не любить… — отставив в сторону бутыль и засмотревшись на пламя камина, прошептал Финдарато, — ведь если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя, Король-Солнце?

Примечание к части Цитаты из песни группы «ЧайФ» «Не спеши»

Мечтаешь о шедеврах, а проектируешь кладбища

Дверь открылась очень тихо и осторожно: было ясно — гостья не уверена, что ей рады.

— Заходи, Мирвен, раз уж пришла, — мрачно отозвался Белемир, лишь на миг подняв глаза от записей.

— Я хотела сказать, — девушка замялась, — что соболезную утрате, что смерть вождя Беора — тяжёлая потеря для всех нас, что…

— Почему ты считаешь, что мне нужно сочувствие женщины?

— Потому что это принято, — глаза гостьи расширились, — это вежливо, правильно.

— Возможно, — сын Бельдир хмыкнул, — однажды я стану вождём своего собственного племени, и тогда я переделаю всё, что принято. То, что говорят нам эльфы, правильно для них, но не для нас. Нам, людям, нужны иные правила и законы. Я был ребёнком, когда меня забрали из библиотеки Пойтара, знал и помнил недостаточно, но мне дали с собой книги — копии записей самого Пойтара и трудов его учеников, и там очень много правильных вещей.

— Например?

Белемир внимательно посмотрел на девушку:

— Я не думаю, что должен об этом тебе рассказывать. Тебе достаточно того, что я уже говорил.

— Но я не как все, — на лице Мирвен засияла загадочная улыбка — наступил момент, которому предшествовала тщательная подготовка, — я разделяю твои взгляды.

Висевшая на плече сумка раскрылась, в руках девушки появились прожжённые измазанные сажей книги.

— Я спасла их из огня. Мне хотелось знать, почему ты решил уничтожить чьи-то труды. Эльфы учат нас, что так поступает Моргот — берёт, что хочет, без спроса, портит, ломает, уничтожает. Чёрный Враг не уважает чужой труд, не ценит помощь и прощение, он неблагодарный, жадный, вороватый, жестокий. Но это Моргот, а не ты.

— И что? — Белемир многозначительно посмотрел на дверь, Мирвен испугалась оказаться выгнанной.

— Я посмотрела эти книги. Внимательно, от обложки до обложки, чтобы не упустить ничего. Знаешь, бывает, что описываются отвратительные вещи, но потом в конце всё встаёт на свои места, и читатель понимает, что это было неправильно, так нельзя.

— И?

— Ты был прав, Белемир. Это ужасные книги. Давай сожжём их вместе.

Сын Бельдир удивлённо посмотрел на гостью. Она настолько сильно хочет мужчину, что готова притворяться заинтересованной? Если ей всё равно, с кем делить постель, зачем так усложнять? Вокруг полно желающих!

Однако мысль о том, что Мирвен может быть «не такой, как все», заставила заинтересоваться.

— Пойдём в лес, — сказал Белемир. — Если не боишься. Сожжём эту мерзость там, где никто нам не помешает.

«А заодно проверю, насколько ты смелая, особенная женщина».

***

— У тебя нет права командовать здесь, щенок! — хрипло орал на сына Баран, трясясь и размахивая клюкой. — Я сказал — я решаю! Я старший! Я требую совета у эльфов! Я пойду, и меня будут слушать! Почему они не строят нам дворцы?! Почему мы дохнем ради них?! Мы не для них живём! Они нам должны! А они только требуют! Они нас сюда притащили! Навязали свою власть над нами! Гады! Пусть делают нас вечно молодыми, как сами! Они могут, только врут, что не могут! Выродки!

Старик кричал всё громче, в глазах светилась радость — весь дом проснулся, вон и дети заплакали, и все теперь слушают главу семьи, хотят они того или нет.

Борон вышел к отцу, надеясь успокоить, однако было ясно — не выйдет. В прошлый раз утихомирить разбушевавшегося Барана не удалось ни его дочери, ни жене, ни невестке, ни другим родственникам, и пришлось дожидаться, когда силы старика иссякнут, чтобы потом собрать осколки посуды, повесить на место шторы и починить дверь в комнате, однако сейчас сын Беора не стал ограничиваться криками и буйством по мелочи, схватился за свою клюку и принялся размахивать, целясь в старшего наследника.

— Веди меня к эльфам! Я им устрою! Заставлю нас уважать!

— Нам всем за тебя стыдно! — не выдержал Борон, слыша плач младенцев и усиливающуюся ругань женщин. — Нечего тебе среди эльфов делать! Не позорься!

— Как ты говоришь с отцом?! — заорал Баран, замахнулся клюкой, но сын выхватил её из давно уже недостаточно сильных рук родителя и убрал за спину.

— Иди к себе, успокойся.

— Да чтоб тебя! — начал рыдать старик, удалился в комнату, и Борон уже понадеялся, что конфликт себя снова ненадолго исчерпал, но вдруг старик вернулся с кочергой.

— Отец, успокойся! — приготовился отбирать новое оружие вождь беорингов, на крики прибежали сыновья: Боромир и Белегор.

— Ты всех перебудил, дед! — начал говорить старший из детей Борона.

— Ах ты, гадёныш! Взрослых не уважает! — истошно завопил Баран, замахнулся кочергой на своего наследника, но в последний момент изменил направление удара, чтобы проучить дерзкого Боромира.

Сообразив, что сейчас получит с размаха железякой, юноша увернулся, старик неловко оступился, и кочерга с силой ударила загнутым концом в голову замешкавшегося Белегора.

Мальчик упал, как подкошенный, на полу начала растекаться кровь.

Увидев, что случилось, Баран ахнул, разжал руку, уронив железку, схватился за сердце и бессильно сполз по стене.

— Лекаря! Быстро! — Борон бросился к неподвижно лежащему сыну, потом к отцу. — Боромир! Быстрее!

Юноша ринулся бежать за помощью, не обращая внимания на испуганных родственниц, ничего никому не говоря. Страх лишил способности формулировать мысли, и Боромир понимал — он не сможет объяснить, что произошло. Главное — позвать, сказать: «Нужен лекарь!» Они же сами поймут, да?