***

Развернутый лист бумаги закончился слишком быстро, и Саэрос выругался, видя, каким неаккуратным почерком писал донесение, но состояние, в котором он пребывал, заставляло руки буквально трястись, и руны Даэрона получались слишком крупными и местами корявыми.

После того, как Новэ Корабел в крайне резкой форме отказался признать Элу Тингола своим королём, Владыка Дориата пришёл в ярость, и только Владычица Мелиан смогла успокоить супруга, долго разговаривая с ним наедине. Итогом беседы Саэрос был буквально взбешён, но его мнение не спросили, и пришлось подчиниться.

— Ну что, лизоблюд моего братца, всё написал? — насмешка в голосе Эола заставила содрогнуться, ощутился мерзкий холод.

Дориатский изгнанник стоял над советником Тингола по пояс обнаженный, с висящими на поясе инструментами и кинжалами, на руках были длинные плотные перчатки с прикрепленными поверх ткани шипастыми кастетами. Рядом с Эолом находились его помощники, тоже во всеоружии, и Саэрос, даже сопровождаемый лучниками и авторитетом короля, мечтал только о скорейшем возвращении домой. Сидя за длинным столом в просторном полутёмном зале, эльф чувствовал себя запертым в крошечной камере.

— Скажи мне, приятель-подхалим, — Эол подошёл уже слишком близко, сильная тяжёлая рука легла советнику на плечо, — почему брат отправил за данью тебя? И что именно ты, ядовитая змея, должен обо мне доложить? Что перескажешь своим мерзким языком?

— Не смей оскорблять меня! — не выдержал советник, вскакивая из-за стола, но Эол силой усадил его на место. — Мои лучники окружили твой дом! Они здесь, совсем близко! В этом зале! В любой момент по моему сигналу полетят стрелы и истыкают тебя, презренный беглец!

— Истыкают? — брат Тингола очень мерзко улыбнулся. — Обычно я тыкаю, не меня. И нарушать традицию не собираюсь. Знай, Саэрос, прежде, чем вылетят стрелы, я успею насадить тебя на свой кузнечный молот. Поэтому будь умницей и расскажи, почему шпионить за мной прибыл именно ты?

Глаза Саэроса сверкнули ненавистью, но лежащие на плечах руки брата Тингола не оставляли выбора.

— Мой король принимает решения сам, — скривился советник, — и о причинах мне не сообщает. Отправлены несколько миссий, и моя — быть здесь.

— А куда ещё поехали коврики для ног Эльвэ?

Саэрос побагровел. В какой-то момент захотелось уничтожить эту тварь Эола даже ценой жизни, но помутнение рассудка быстро прошло.

— У вас с королём, — с трудом дыша от гнева, произнёс советник, — объявился валинорский родственник. Сын Владыки Ольвэ. Его отправили на переговоры к Корабелу.

***

Идея Элу Тингола не нравилась Маблунгу с самого начала, и показалась не просто поспешной, а рождённой чисто на эмоциях, без присутствия разума. С одной стороны, принц Вольвион, которого в Дориате стали звать Келеборном, много знает о кораблях, и ему проще найти общий язык с «вожаком рыбацкого племени», с другой — племянник короля вряд ли станет искренне и бескорыстно представлять интересы родственника, которого знает не так много времени. И, сидя у костра в ожидании, когда приготовится еда, воин так глубоко погрузился в раздумья, что эмоции отразились на лице, а натянуть привычную маску сурового военачальника эльф не успел, хотя заранее слышал, что к нему идёт Келеборн со своими двумя охранниками.

— Военачальника можно видеть встревоженным в двух случаях, — повторил не раз слышанную шутку своего принца Лже-Вольвион, — если у него кончилось вино, или нечего надеть, уходя в караул.

«Очень смешно», — с досадой подумал Маблунг, вставая и приветствуя племянника короля.

— Лес снова становится опасным? — вполголоса произнес Тэлеро, садясь к костру.

— Нет, Келеборн, — взгляд Маблунга привычно не знал покоя и постоянно скользил по ветвям, проникая сквозь тьму, выискивая врага или добычу.

Военачальник замолчал, но самозванец понимал причины волнения лучника: Маблунг родился в закрытом государстве, где не было никакой внешней политики, и привык ревностно охранять границы, а теперь приходится как-то объяснить себе, зачем королю вдруг понадобился порт, находящийся далеко за пределами безопасной территории. Должны же быть ещё какие-то причины, кроме желания быть, как заморский брат, который держит на причале корабли.

— Выход к морю, — сказал Келеборн, — позволяет построить флот и использовать его. На кораблях можно выходить далеко в море, чтобы выловить огромных рыб, у которых красивая чешуя, полезный в хозяйстве жир и ус, костяные наросты. Большие суда полезны для перевозки грузов, например, для укрепления города… Или чтобы быстро забросить армию на территорию врага.

Говоря об этом, Лже-Вольвион вспоминал, с каким трепетом относился его народ к дарам Валар, как Тэлери боялись даже просто коснуться белых кораблей-лебедей…

— А в каких двух случаях можно видеть встревоженным принца? — попытался пошутить Маблунг, но глаза эльфа выдавали неприязнь.

Келеборн хмыкнул, в его взгляде уже почти не была заметна печаль. «Принца Вольвиона можно было видеть встревоженным не в двух и даже не в сотне случаев, — подумал самозванец. — Порой казалось, младший сын короля Ольвэ вообще не бывал спокоен или доволен».

— Завтра мы будем в Бритомбаре, — отрешённо произнес Маблунг, поворачивая вертел. — Нас ждут, и, очень надеюсь, встретят не градом стрел.

Неожиданный желанный успех

Когда из-за каждого дерева, куста и даже из-под земли, отряхиваясь от наброшенных для маскировки листьев, возникли вооруженные маленькими луками и кинжалами из кости эльфы, Линдиро сразу понял, насколько ошибался, полагая, что избавившееся от гнёта врага поселение может остаться мирным. Конечно, теперь жители Пенного Берега считают опасными всех пришлых. Закономерный исход…

— Верные подданные Новэ Корабела! — крикнул Сулион, демонстративно кладя под ноги лук. — Мы пришли с добром!

— Не с добром, а за добром! — со злобой произнесла эльфийка с разрисованным серой и зелёной краской лицом, но вдруг осеклась, устремив пристальный взгляд на Нолдор. — Простите, господа! — с трепетом воскликнула дева, убирая оружие. — Не сразу узнала посланников Валар, освободивших наши земли от зла.

— Не делай поспешных выводов, Птаха, — покрутил длинным костяным ножом перед лицом очень высокий сероволосый эльф. — Родственничек Элу тоже сияет, а пришёл с мечом!

— Эти другие, — парировала дева. — Можешь мне поверить. Женское сердце не ошибается.

Линдиро переглянулся с собратьями. Родственник Элу?! Сияет?! Айриольвэ?!

— Кажется, дело плохо, — шепнул сын Асталиона стоявшим рядом друзьям, и те согласно кивнули.

Однако разворачиваться и уходить без объяснений тоже не следовало. В любом случае, необходимо разузнать, зачем явился принц Айриольвэ, кто его сопровождает, и что он собирается делать. Решив, что лучше встретиться с судьбой лицом к лицу, Линдиро гордо выпрямился.

— Я хочу видеть собратьев из-за моря, — сказал бритомбарским разведчикам Нолдо. — Уверен, я смогу вразумить собратьев не помогать вашему угнетателю.

Сулион, не дождавшись ответа эльфов Корабела, с задором рванул вперёд сквозь расступающееся редколесье к побережью, навстречу приносящему крики чаек вольному морскому ветру.

***

Всё происходящее в городе Новэ Корабела казалось Келеборну повторившимся кошмарным сном, воплотившимся в реальность, однако теперь роли поменялись, и Тэлеро из Альквалондэ оказался агрессором сам. Опять всё происходит в порту, только маленьком и неприметном, опять к мирному городу подошло войско, пусть и небольшое, и опять требуют от загнанных в угол жителей того, что они не желают давать.

Келеборн снова, казалось, в спешке сопровождал покидающего город тайными ходами принца, не потрудившегося сказать о пути отступления ни брату, ни сестре, снова бросал жребий, чтобы решить, кто вызовет на поединок самого Феанаро, выйдет на безнадёжный бой в праздничных лёгких доспехах принца, которые не могли спасти от удара тяжёлым мечом, снова смотрел, как его господин принимает роковое решение спасти брата, слышал слова Вольвиона о том, что его верная охрана должна притвориться перешедшими на сторону Феанаро разочаровавшимися в Валар Тэлери…