Не до конца поняв смысл сказанного, девушки попробовали необычное вино. Нимродель посмотрела за окно на играющих птиц и зверьков. Каждый раз, общаясь с выросшей среди Тэлери Мориквэндиэ, Нимродель вспоминала давно придуманную песню, которую, однако, почему-то не решалась исполнить для Неллас, хоть и понимала — она не обидится.

«Стою, пою, а кто-то ест, а кто-то спит.

Стою, пою, а свет то гаснет, то горит.

Всё хорошо, и мне не надо

Ни волноваться, ни спешить.

Стою, пою. Пусть кто-то смотрит на меня,

А я пою. Мне в жизни нечего менять,

И всё вокруг идёт, как надо,

Давно успела я понять:

Не лезь на самый верх, не опускайся вниз,

Всего на свете не успеть.

Кого-то манит вверх, кого-то тянет вниз,

А мне приятно просто петь.

Сижу, пою, а мимо время, как река.

Сижу, пою, а надо мною облака,

И всё вокруг идёт, как надо.

Во всяком случае пока.

Лежу, пою. На это стоит посмотреть!

Лежу, пою, хотя могла бы и взлететь,

Но мне и здесь совсем неплохо

Стоять, сидеть, лежать и петь».

— Я пойду. Постараюсь вернуться быстрее, — певица проверила сумку.

— Если встречаешься с кем-то, кого в Дориате ждёт наказание, — чёрные глаза Неллас стали жуткими, — иди с ним в Бретиль. Скажешь, что учишь людей грамоте, а этот эльф там просто случайно оказался. Я бы тоже прогулялась до рощи. И Митреллас, думаю, не отказалась бы. Мы бы подтвердили, что ты с нами, а не с этим преступником.

Нимродель посмотрела на хозяйку дома, ахнула и крепко обняла.

— Спасибо, Нел. Ты — гений.

Примечание к части Песни:

«Взмах до Луны» гр. «Save my name»,

«Стою, пою» В. Сюткин

О неважности родства

Ясный день незаметно сменился таинственными сумерками. Нимродель прекрасно знала — леса Дориата, даже на границе, абсолютно безопасны, однако разыгравшаяся фантазия превращала деревья в чудовищ, а обычные шорохи веток — в стаи голодных хищников.

Идти одной стало очень страшно, и лишь гордость не позволила вернуться к Неллас, бросив затею со свиданием.

«Проклятый Амрот! Зачем ты приехал?»

Мысленно ругаясь и пытаясь сочинить о влюблённом эльфе что-нибудь особенно мерзкое, девушка проскользнула в овраг, ловко перепрыгнула ручей и вдруг услышала знакомые голоса. Только это был не Амрот.

— Мне нравится ваша идея жить на границе с чудовищами, — говорил кому-то Орофер, и в такт его речи позвякивал металл. — Я бы даже сказал, что завидую вам.

— Мы всегда рады новым соседям, — ответил ему Амрот.

Нимродель вздрогнула — раньше влюблённый эльф говорил совсем иначе! Теперь же изменилось всё: тембр, интонация, скорость произнесения слов. Это был совсем иной эльф! Какой же он ныне?

— Я не хочу стать врагом для целого королевства, — Орофер рассмеялся, его веселье поддержали ещё несколько знакомых голосов — дориатская стража.

Эльфийка, не зная, что делать, отступила на шаг и вдруг ощутила на себе пристальный взгляд. Сначала один, потом несколько. Четыре? Пять?

Осознав, что её и так уже заметили, советница короля Тингола учтиво поклонилась невидимой для себя страже и уверенным шагом пошла в сторону доносившихся голосов.

— Леди Нимродель! — удивился Орофер, увидев эльфийку. — Не ожидал тебя встретить здесь.

— Я тоже не думала, что окажусь в этом необычном для меня месте, — улыбнулась певица. — Однако, я получила необычное письмо и решила, что господин Амрот, сын Амдира составит мне компанию в посещении Бретиля.

— «Змея красива снаружи, а человек — изнутри», — страж загадочно поднял глаза к звёздному небу. — Так говорят халадины. Догадываешься, кого называют змеями?

Разумеется, Нимродель догадалась, только сейчас это было не столь важно: эльфийка видела, как смотрит на неё Амрот, и сердце ликовало. Было понятно: этот Тэлер пойдёт за возлюбленной куда угодно, стоит лишь поманить.

— Змеи, ясно, — задумчиво произнесла певица. — Неважно, роза ты или берёза,

Тебе средь яблонь места нет.

Ты — острый шип, в руке заноза.

А здесь — плод сладок, нежен цвет.

И пусть красив опасный куст,

Светла пусть утренняя роща,

Чтоб не услышать веток хруст,

Не суй в сады кривую рожу.

Стражи и сопровождавшие сына Амдира эльфы рассмеялась.

— Узнаю речи господина Саэроса, — проговорил Орофер.

— Это не дядя придумал, а я, — Нимродель высокомерно подняла бровь, словно речь шла о шедевре шедевров. — Только что.

Дождавшись похвалы и снова взглянув на Амрота, эльфийка обратилась к дориатским защитникам.

— Чтобы лорд нечаянно не зашёл на территорию Королевства-под-Завесой, — советница Тингола улыбнулась Ороферу, — проводите его, пожалуйста, до Бретиля безопасной дорогой. Племя халадинов не живёт скрытно, значит, нет ничего плохого в их посещении. Даже если к ним пришли друзья Голодрим, например, ногродские мастера.

Страж напряжённо покачал головой. Вопрос тёплых отношений между гномами и разными народами эльфов открыто не обсуждался, однако все в Дориате знали: владыка Тингол недоволен тем, что ногродские Кхазад не хранят ему верности. Разумеется, торговля есть торговля, однако недовольство неминуемо росло, и король всё чаще говорил о непонимании, как можно одновременно вести дела с Дориатом и Таргелионом.

«А что нам оставалось?! — незадолго до смерти мастер Глои тоже не промолчал о волнующей всех проблеме. — Феанарион захватил наш тракт, выставил там армию, а потом построил заставу. И, заметьте, господа дориатрим, никто не пришёл к нам на выручку!»

Во избежание усугубления конфликта, тему верности и дружбы продолжать не стали.

— Будет исполнено, — поклонился Орофер.

Нимродель посмотрела на удивлённого и настороженного Амрота, весело улыбнулась и исчезла во тьме.

— Мы действительно не враги для дориатских Тэлери! — продолжил начатый ранее разговор сын Амдира, начав судорожно собирать вещи, мешая охране и слугам. — Ты ведь слышал, что даже один из потомков Феанаро Куруфинвэ не пошёл против Тэлери в Альквалондэ?

— Это ничего не меняет для короля Тингола, — серьёзно ответил страж. — И для меня тоже. Пойми, принц, если даже один из потомков Феанора перейдёт на сторону Моргота, это не сделает самого Феанора сторонником Моргота. Если хочешь быстрее добраться до Бретиля, не стоит тратить время на разговоры.

Амрот вздохнул. Понимание, что затея абсолютно бессмысленна, удручало, однако эльф решил идти до конца. Желательно, до победного.

***

— Я хочу украсить мост через Эсгалдуин скульптурами, сделать пристройки в виде беседок и соорудить домики для птиц! — мечтательно рассуждала Нимлот, проходя вместе с родителями по длинному коридору Галереи Славы Дориата, то и дело замирая около картин и статуй.

Девушка знала — отец согласиться предложить её идею королю, только если всё будет продумано до мелочей, поэтому заранее готовилась к разговору. Дойдя до портрета Лутиэн, пугавшего и завораживавшего одновременно, Нимлот поправила хрустальное ожерелье, тронула белые кудряшки около ушей.

— Папа, — хитро улыбнулась она, — Я всё рассчитала! Всё предусмотрела!

— Даже это? — эльф обернулся на идущего в их сторону Трандуила. Сын командира стражи был одет, словно на праздник, в руках держал небольшую шкатулку.

— Я… Нет, — Нимлот опешила.

Молодой воин вежливо поздоровался, однако было заметно, насколько сильно он волнуется.

— Простите, что помешал вашей беседе, — Трандуил тронул собранные в хвост золотые волосы, — но я больше не мог ждать. Я приехал в ваш дом, но не застал вас, а слуги сказали, что вы здесь. — Эльф глубоко вздохнул. — Я люблю вашу дочь, — сказал он родителям Нимлот, вызвав смущённую улыбку матери и напряжённое удивление отца. — Я хочу, чтобы она стала моей женой.

Прозрачные глаза девушки удивлённо расширились, Нимлот зачем-то обернулась на портрет принцессы, словно спрашивая мнение нарисованной Лутиэн. Картина осталась безмолвной.