— Но теперь Древа мертвы, — Майэ с интересом взглянула на полного печали и надежд короля.

— Уверен, — сказал Ингвэ, просияв, — новые поколения будут лучше тех, что видели Древа и несли в себе их сияние. Новые аманэльдар, Илмариэ, видят изначальный свет — свет звёзд Элентари.

Помощница Варды довольно хмыкнула: этот эльф умеет говорить правильные вещи и очень искусно этим пользуется. Он такой забавный!

***

Появление Фириэль было настолько беззвучным и неожиданным, что Нерданель вздрогнула и едва не уронила кисть, которой смахивала каменную крошку с равнодушного лица скульптуры. Уверенная, что в гости должна прийти маленькая внучка Куруфинвэ Атаринкэ, увы, никогда не видевшая ни дедушку, ни прадедушку, Нолдиэ застыла в изумлении, чуть не забыв поприветствовать свекровь. Свекровь. Мать Феанаро Куруфинвэ, кем бы та теперь ни была.

— И на дне души не найти сейчас правильный ответ, — зазвучала вдруг жуткая, но в то же время красивая мелодия. Фириэль пела, хотя лицо её практически не двигалось. — Я-то всё пойму, но и ни с кого не сниму вины.

Там каждый виноват, а твоего дня не было и нет.

Глаза вернувшейся из Мандоса эльфийки вдруг ожили, и Нерданель показалось, будто на неё смотрит Валиэ Вайрэ. Несколько фигурок на столе, наскоро слепленных из гипса и глины, неожиданно засияли изнутри, стали красивыми и… законченными: юноша, похожий на Карнистира, держащий меч, девушка с длинными прекрасными волосами, фигурка младенца…

Тонкие, словно прозрачные руки Фириэль протянули алую ткань с золотой и чёрной росписью, похожей на тэнгвы, однако почему-то нечитаемой.

— Не плачь, доченька, не плачь, — мать Феанаро или то существо, что не до конца приняло её обличие, будто ухмыльнулось, — и всё как есть оставь.

Послушай папу — папа ведь, как прежде, прав.

Никто тебя не любит так, как он, никто!

Никто не пожалеет и простит тебя за всё.

Доченька моя, что же ты молчишь? Надо говорить.

Надо понимать: за чужую боль тяжело платить.

Доченька, возьми за руку отца, доченька, держись

И не отпускай — тяжело любить, легче потерять.

И на дне души не найти сейчас правильный ответ.

Да, я-то всё пойму, но я ни с кого не сниму вины.

Ведь каждый виноват, а твоего дня не было и нет.

Оставив расписанную ткань и взяв внезапно похорошевшие фигурки, Фириэль покачала головой, отказываясь от угощения, и молча ушла.

С тяжёлым сердцем, боясь задумываться о внезапном визите, Нерданель умылась ледяной водой подземного источника и поняла, что не желает знать, кого именно и почему снова забрала смерть.

Примечание к части Стихи Элеммирэ — автор Белое_Безмозглое 🥰 https://ficbook.net/authors/2493244

Песня Фириэль — "Девочка" Е. Ваенги

Война смерти и бессмертия

«Почему так? Почему смерть сильнее бессмертия? Почему вечное стремится к завершению и завершённому? Это неправильно!»

«Это искажение. Но ведь ты знаешь, что для Народа Звёзд смерть — не конец пути. Пройдя сквозь Чертоги Намо Мандоса, каждый Эльда вернётся назад в Валинор».

«Значит, я могу убить себя прямо сейчас и оживу, когда захочу?»

Волна гнева, которую всё-таки сдержала некая сила, поднялась и утихла, послышалась горькая усмешка:

«Мириэль, не надо. Не марай кровью веретено».

«Как скажешь, светлая госпожа Вайрэ. Но подойти к Бездне позволь».

«Отчаяние — плохой советчик. Знай, что не всегда мы сами можем воплотить дорогие сердцу мечты. Порой за нас это делают наши последователи — потомки, ученики, единомышленники. И если не хочешь признать победу смерти над жизнью, не стремись умереть».

Под плотно закрытыми веками появился размытый женский образ, в руке, вместо оружия, ощутилось что-то вроде бронзовой статуэтки, и от неожиданности Алмарил разжал кисть. Металлический звон о камни пола заставил содрогнуться всем телом, перед глазами встала пелена тьмы и огня, воспоминание о боли и бессилии под гипнотическим взглядом цвета жидкого пламени заставило сползти по запертой двери и скорчиться, словно все мышцы разом свела судорога.

Запрокинув голову, таргелионский принц закричал, чувствуя, как ненависть ко всему миру и своей слабости перед смертью, драконом, собственным телом, легко управляемым болью, выпивает остатки души. Хотелось поднять клинок, завершить начатое, но руки будто отнялись.

В дверь постучали, послышались голоса, звавшие собрата по имени, и Алмарил вдруг понял, что должен во всём признаться Сулиону, рассказать, что сотворил, и пусть Авар делает с этой правдой, что хочет. В одно мгновение вскочив, Нолдо бросился за порог, но тут же оказался крепко схвачен соратниками, которые, похоже, поняли необходимость помощи. Весть о таргелионской трагедии быстро разлетелась по осадному лагерю, и воины по реакции Алмарила на письмо быстро догадались, что не в меру эмоциональный принц может поступить безрассудно.

Ругаясь и проклиная соратников, принц попытался вырваться, но сил вдруг не осталось, и он безвольно обмяк.

«Теперь мне терять нечего, — пришло вдруг озарение. — Некого. Некуда возвращаться, не на кого оглядываться. Я отомщу Морготу и его тварям, а потом… Потом я встречусь с отцом и выскажу ему всё. И на этот раз он не сможет надо мной посмеяться».

***

Телперавион очень внимательно посмотрел на племянника своего лорда и сохранил спокойное выражение лица, хотя это было не просто — Алмарила буквально внесли в комнату на верхнем этаже дозорной башни. Выглядел он ненамного более живым, чем когда его доставили с поля боя, вытащив из-под завала, и состояние таргелионского принца определённо внушало опасения.

— Прости, что так вышло, — усаженный за стол сын нолдорана Карнистира опустил голову, — я должен был держать себя в руках.

— Ты ведь знаешь, что твой отец обвиняет Химринг и Белегост в организации нападения на Таргелион? — наместник Маэдроса опустился на стул напротив Алмарила, который не сразу понял, что ему сказали, но когда осознал, едва не подпрыгнул:

— Что? Он сумасшедший?! Он правда такое сказал?!

— Ты понимаешь, что случилось бы в случае твоей внезапной смерти здесь?

Принц схватился за голову, сделал несколько громких вдохов. Телперавион молчал.

— Но мне просто сообщили, что мама… и сестра… сгорели… орки напали… я… Ах, вот что он имел в виду! Орки же… Прости, командир, я справлюсь.

Снова воцарилась тишина, наместник Маэдроса посмотрел на племянника своего лорда ещё внимательнее.

— Хорошо, — сын таргелионского нолдорана уронил ладони на стол, — что я могу сделать для нашего общего дела, находясь где-то на безопасном от вас расстоянии?

— Мы обсудим это, — наместник кивнул. — Надо понять, отбито ли нападение орков и каковы последствия. А пока, пожалуйста, Алмарил, держись. Если нужна помощь, мы её окажем. Случилось страшное, но если мы сдадимся, лучше не станет. Ты знаешь это сам.

Принц кивнул, замотал головой, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции, но не справился с собой и горько заплакал.

— Я отвратителен, да? — закрыв лицо руками, простонал он. — И недостоин находиться здесь. Я отвратителен, как и вся моя семья… Была.

— Алмарил, — Телперавион остался невозмутим. — Никто из нас не сделан из бронзы.

Вспомнив ощущение статуэтки в руке, сын Морифинвэ внутренне содрогнулся, однако почему-то стало легче. Бессмертие должно победить смерть. Обязано! Уничтожить, искоренить! Или хотя бы попытаться, но не отступать на выбранном пути, что бы ни случилось.

Золото, золото, зо-ло-то!

— Я победил белегостского деспота

И гелионский торговый союз —

Несколько взяток, улыбок — и нет его!

Подпись, печать — и заказывай груз!

Несмотря на утренний осенний морозец, в этом году запоздавший на пару недель, низкорослый бородатый торговец ехал на гружёной телеге без шапки и шарфа, обнимал лютню и голосил любимую песенку, выдыхая лёгкий пар. Извозчик и двое охранников весело подпевали, ещё один торговец ритмично храпел рядом с собратом.