Книжник покраснел, как впервые признавшийся в любви юнец. Барахир смутился, однако гордо вскинул голову и скрестил руки на груди. Сопровождавшие Берена собратья, которые, разумеется, наблюдали за происходящим, усиленно занялись делами.

Верный короля сделал вид, будто ничего не заметил.

— Мятеж подавлен, — сообщил он совершенно бесстрастно. — Можете спокойно возвращаться домой.

— Но… — Берен вдруг в панике заметался, посмотрел на своё отражение в котле с водой, потом — на салфетку, потёр челюсть. — Вот так? Как? И всё?

Из телеги высунулась хихикающая Эмельдир, подозвала жениха.

— Папка так реагирует, — шепнула девочка, — словно ему стыдно показаться перед роднёй с опухшей рожей.

— И с синяком, — Барахир многозначительно потёр кулак. — Я ему показал, что бить слабых плохо.

— Показал, ударив слабого? — от души расхохоталась Эмельдир, хлопнула жениха по плечу.

— Я правильно понял, Эрьярон, — сын вождя отошёл от невесты, поджав губы, — что раз мятеж «подавлен», значит, с моим отцом всё в порядке?

Эльф кивнул и пошёл за вещами в палатку, не оставляя следов на свежем снегу.

— Есть и другие новости, — сказал Эрьярон, не оборачиваясь, — непроверенные, поэтому я не стану говорить о них, чтобы не множить сплетни. Поехали, иначе снова попадём в метель.

— Что же там за новости? — заволновалась Эмельдир.

— Похоже, речь о чьей-то смерти, — опомнился Берен и схватился за горячий котёл. — Что бы это ни было, надеюсь, слухи не подтвердятся. Ай! — подул он на ладони. — Да что за новая напасть?!

***

Первого раненого притащил старший из родных детей Бериль:

«Сестра, помогай, иначе помрёт. Видишь, стрела в бочине?»

Аданэль всех сыновей приёмной матери называла братьями, однако в глубине души всё равно оставался горький осадок, и считать себя полуэльфийкой было приятно, мол, да, у кого-то есть любящие родители — настоящие мама и папа! — зато я из Старшего Народа. Вот так-то.

Помогать раненому взялись сразу несколько женщин, однако ничего сделать не смогли. Второго принесли незнакомые люди, третьего — кто-то приволок и ладно. Аданэль старалась не слушать крики со стороны баррикад, поскольку в основном оттуда доносилась бессмысленная ругань, но вдруг кто-то заорал громче всех, и женщины, охая и повторяя: «Хочешь жить — беги!», бросились назад в переулки.

— Эльфийки не бегут! — крикнула Аданэль, продолжая бинтовать прошитую стрелой ногу собрата. — Жалкие трусливые эдайн!

Мимо пробежало несколько мужчин, однако больше никто отступать не бросился.

— Фаранор! — донеслось издалека слева. — Задай им жару!

Аданэль радостно заулыбалась, торжествуя, что не побежала. Теперь, если трусливые смертные вернутся, надо быть мудро-снисходительной. Что с них взять, в конце концов? Обыкновенные жалкие смертные.

***

«Мятежники, как и сторонники вождя, спят по очереди, понемногу, не теряя бдительности. Охрана дома начинает стрелять каждый раз, когда кто-то подходит на достаточно близкое расстояние к забору. Всё под контролем, без изменений».

Эту записку передал единственный действительно грамотный беоринг, находившийся далеко от главных ворот, поэтому имевший достаточно времени, чтобы сообщить сведения о происходящем через лекарей Барадис, которые пошли к вождю со своим докладом. Эльфийские знахари не боялись ничего и никого, словно считали мятеж игрой или спектаклем.

У западных ворот дома собралось меньше всего людей, поскольку там негде было разместиться — за дорогой почти сразу начинался спуск в пруд, выкопанный на случай пожара, и сейчас на его берегу сидели бунтари, а на воде в лодках разместились рыбаки-сторонники Брегора и лучники.

— Ну чё? — крикнул один из стариков, грозя молодым мятежникам веслом. — Не надоело вам? Может, домой к мамке пойдёте?

— Это ты к мамке своей скоро пойдёшь! — ответил кто-то то ли сонный, то ли пьяный, но тут же получил тычок от соратника:

— Ты чево моему соседу грубишь?

— Да он первый начал!

— Он старик!

— Ладно, ребя, — дедок убрал весло, — поиграли и хватит! У меня нет желания вас убивать. Идите отсюда!

— Так и не убивай! Давай с нами! Вождя надо проучить! — совсем юный адан подбежал ближе к берегу. — Я на север не хочу, а он заставляет!

— Вождя уважать надо! — закричал старик, давая знак стражу, чтоб стрелял в неосторожного парнишку.

Воин вскинул лук, натянул тетиву, но неожиданный всплеск на тихой глади воды заставил отвлечься, а в следующий момент лодка опрокинулась.

***

Сено и солома быстро разгорались, стража дома вождя, закрываясь щитами, а не мусором, начала стрелять в растерявшихся бунтарей.

— Разделиться! — мгновенно сориентировался Брах. — Рябой! Вождёвых вали! Горнор! Огнеплюев кончай!

Соратники полуэльфа быстро поделили мятежников на два отряда. С поразительной организованностью и те, и другие бросились на верных Брегору людей.

***

— Это чё там? Бой что ли? — стоявшие с восточной стороны дома мятежники насторожились. — Бой! Точно!

Спавший на куче тряпья пастух, подскочил и огляделся:

— Бой?! Чё?! Кто кого?

— Наших, похоже, — ответил его брат, прислушиваясь. — Да Моргот с ними! Бежим!

***

— Моргот с вами! Тьфу! — крикнул кузен «бати Барадис», поняв, что мятежники дают организованный отпор. Да, их сейчас с обеих сторон прижали, но… — Они нас постреляют! Я не собираюсь дохнуть за него!

Указав на дом вождя, мужчина бросился прочь.

— Хотите жить — валите!

— Охренел?! — заорали вслед, но голос заглушили звуки начавшегося боя.

***

Ощущение неузнавания мира вокруг снова ненадолго появилось, но довольно быстро отступило. Супруг Андрет вёл своих подмастерьев и их родичей на битву и несказанно гордился собой.

— Фаранор! Фаранор! — зазвучали радостные крики, кузнец почувствовал, что способен свернуть горы.

Потрясающее ощущение! Ради этого и стоит жить.

***

Слуга принёс отрезанную голову, и Брегору на миг показалось — он этого не переживёт. Грязное избитое лицо со следами побоев было практически неузнаваемым, вымазанные в глине и крови волосы спутались. Кошмарное зрелище.

— Пусть сохранят её нетленной, — страшным голосом произнёс вождь. — И хранят, пока не сдохнет последний виноватый.

— Мы побеждаем! — донёсся из коридора радостный голос. — Добиваем гадов!

— Хорошо, — прохрипел Брегор, думая то о погибшей дочери, то о Барадис, которой, говорят, стало лучше, то о способах мести. — Всех выживших — в тюрьмы. И не кормить. Воды не давать. Пусть жрут друг друга, а меня умоляют убить их. Жестоко, но лишь бы побыстрее. И главное — я одержал над нелюдями верх без помощи Эльдар. Это был мой бой. И это моя победа!

Примечание к части Песня из мюзикла «Всё о Золушке» «Я король! И что?»

Возвращение домой

Ночью вдарил мороз так, что застыла река. Прозрачный пока лёд был крепким — по нему уже стало можно ходить, однако телегам путь пока разрешали только по мосту.

Барахир впервые сам взялся ставить полозья на место колёс и ощущал гордость за получение нового навыка. А, главное, теперь никто не скажет, что избалованный сынок вождя без слуг подтереться не в состоянии.

Тем временем Эмельдир нашла удобный склон и начала с него скатываться с громким смехом.

— Тут рядом есть дома, — виновато сказал эльфам Берен, пряча лицо шапкой, шарфом и воротником. — Давайте хоть раз переночуем нормально.

Эрьярон понимающе кивнул. Необходимость мириться с человеческими слабостями уже вошла в привычку, к тому же торопиться в разгромленный мятежом Фиримар желания не было совершенно. Да, такая остановка может оказаться затратной, но за лишние несколько часов покоя порой действительно не жаль заплатить.

***

Дортонионский лес был неизменно красив, независимо от времени года, а когда хозяйкой дома, где решили разместиться путники, оказалась эльфийка, жизнь и вовсе внезапно наладилась. Эльдиэ с каштановыми волосами почти до колен вскользь обмолвилась, что муж, брат и двое сыновей скоро должны вернуться из важной поездки, а дочь заглянет только в будущем году, поэтому, пока есть время у всех собравшихся здесь, можно весело провести пару дней.